Живём в себя потерявшем мире. Проблемы справа, слева, спереди, сзади. Одна из них – дети. Наши с вами, читатель, детки. Мы в них вложили всё и больше: частный садик, частная школа с английским уклоном, супер-пупер еда и развлекаловка…
И кем они выросли? Никого не хочу обидеть. Скажу мягко: мамы не понимают детей. Дети не понимают ни мам, ни пап. Ни время, в котором живут. Семья никак не может сдружиться со школой. Связь – разорвалась.
Я попросила учительницу Ирину, друга нашего Камертоника, прояснить, почему разорвалась. Ирина, подумала я, опытный педагог и широкое сердце, скажет нам, где собака зарыта. Но Ира в ответ вздохнула:
«Если честно, не хотелось бы в это лезть - это настолько многогранная и болезненная тема, там либо слишком глубоко надо копать, либо не копать вообще. Если раньше было дитя - семья - школа – улица и даже телевидение было щадящим, то теперь цепочка здорово разветвилась: дитя - семья – школа - тв + интернет и соцсети – улица… И у каждого звена свой вектор взглядов. На что обопрётся ребёнок в таком пёстром разноголосье? А ведь в воспитании очень многое! зависит от окружения. Вывод неутешительный…».
Вот так я осталась один на один со своими вопросами. А тут карантин, сиди в одиночестве, думай. И я отправилась в своё прошлое: семья-школа-улица. Попыталась увидеть, как ладила эта тройка в те далёкие времена, когда для меня деревья были большими.
Начинаю с семьи.
Суровое-бедное послевоенное время. Одесса. Папа – рабочий, мама - рабочий. Трое детей. Школьники. Я – первый класс, брат – третий, сестричка – шестой. Стол в три сложения – шире Чёрного моря – заставлен стопками книг, у каждого из нас своё место. Тихая музыка из рыжего приёмника «Латвия». Брат честное пионерское дал, что шевелить мозгами способен – только под музыку. Уроки делаем молча. Каждый – свои. И, если мне, например, попалась заковыристая задача по арифметике, бьюсь над ней до упора, хоть всю ночь. К брату или сестре за помощью не полезу. Почему? Понятия не имею. Такими мы были: мои уроки – мои проблемы.
Мы, дети, будем расти, перейдём в старшие классы, но эта сцена – стол, книги, у каждого свой урок – окажется вечной. Учились мы с удовольствием. Были отличники. Родители не контролировали, не заставляли, не наставляли, дорогу в школу буквально не знали. Им некогда было. О школе знали из наших рассказов.
Вечером, за обедом, я, например, трещала о школе, не умолкая, брат и сестричка кое-что дополняли, отец посмеивался и шутил… имел привычку спутать замашки добрейшего учителя физики с суровым красным карандашом училки по математике, и мы дружно, в три голоса, его подправляли…
Казалось, родители школой не очень-то заморачивались.
А каждую четверть мы приносили домой табель успеваемости. Папа его подписывал, за тем же широким, как Чёрное море, столом. Подписанный табель возвращался учителю. Такой неназойливой была связь семьи и школы. Но однажды…. Брат резво-привычно подал папе табель… Возникла внезапная. пауза. Папа ладонью, не расписавшись, отодвинул табель в сторону брата:
- Я, сынок, под четвёрками не подписываюсь…
Мы все трое похолодели: у брата была одна четвёрка, по русскому языку...
Так явственно проявилось, что папа шутить со школой - не разрешит!
А вот комментировать, почему мы, дети, даже не пискнули в своё оправдание, почему не мозгами, а нервами знали, что папа со школой – одно и учиться надо на всю катушку, а не филонить, - я не берусь. Скажу коротко: мы были не просто дети, а дети – войны.
Наше детство совпало с огромным народным горем. И мы до школы, до слов и учебников ощущали многое из того, что словами – не выразишь… Позже, гораздо позже, я уже написала книги и то, что вынесла из войны, как бы упаковала в два слова – «бабушкин двор». Душа и совесть народа. Моя душевная родина. Я живу по её законам по сегодняшний день.
Мои родители – «бабушкин двор»…
И школа – с её пионерским «друг, товарищ и брат», с её бесплатным гороховым супом в голодные послевоенные годы, с непременным походом всем классом на флюрографию, с учителями – в потёртых юбках и кофтах - водивших нас во «внеклассное время» по музеям, театрам, кино, по истории города и страны. По богатству и славе родной земли. А ещё более главное: «Лида, хочешь помочь подружке?! Ты же отличница. Помоги! Научи!..». И Лида из кожи лезла, старалась… помогать, научить, тащить из двоек и слёз подружку…
Школа - тоже «бабушкин двор»…
И только поэтому с семьёй они были – одно. Растили во мне человека по одному и тому же рецепту. Только разными средствами: семья – своими, школа – своими. Общность рецепта объединяла их. И они держались один за другое как звенья одной цепи.
И вот когда такая вот Лида, их общее чадо, выходила на улицу, то любая шпана скисала со всеми своими замашками и угрозами. Потому что рядом со мной стоял весь квартал наших девчонок и пацанов. Мой маленький «бабушкин двор», несокрушимость нашего пионерского братства, светлые лица будущих шестидесятников, певцов человечности…
Куда они делись сегодня?
Говорят, уничтожило время.
Но вот она я. Огрызок «бабушкиного двора».
И думаю время – делают люди. И, листая странички ближайшей истории, вижу, как некие существа, тоже внешне будто бы люди, мой «бабушкин двор» обобрали до белых костей, обозвали «совком», отребьем и хламом, обсмеяли и обхамили, а под шумок набили свои карманы и животы, обгадили планету Земля, сердца накачали злобой и травят народ на народ, как паршивых собак...
А наших детей и внуков, тряся перед их соплями баксом и вытряхивая из них человека, - по схемам «человек человеку волк», дави подружку и наживайся! – поманили в сладкую жизнь на Мальдивах и яхтах…
И так построилось наше время.
Давимся злобой и куём друг на друга оружие.
Но человечество – не бесхозно в системе природы. Оно - любимый ребёнок Творца. И нет у нас права жить, как кому взбрендется. Потому что природа – знаем мы или нет - стоит на добре. И не будет терпеть наши шакальи штучки.
Она давно проявляет свой грозный протест против них. Насылая чудовищные пожары, землетрясения, наводнения, таянья ледников и прочие вирусы… она угрожает нам близким мором. Мучительным осознанием, что зло исходит от самого человека. И спасти нас может простое - «бабушкин двор». С его понятным любому детскому сердцу законом – «Лида, тащи подружку из неудач и слёз!..»
Такая твоя обязанность перед жизнью.