Альбина перевела дух и продолжила свою исповедь: - У меня никого не осталось. Единственный сын умер от передоза. А делом всей моей жизни, как ни странно, была война. Сейчас его нет, этого страшного дела. Но оно мне снится и не дает покоя… Снятся дети, погибшие в Чечне и которых я не смогла спасти. Или матери, прижимающие к себе уже мертвых детей с безумными от горя глазами, в которых нет слез. Потому что у этого народа – слезы признак слабости, даже у женщин. Они не имеют права плакать и не дают воли своим чувствам. И чувства сжигают их внутри… А меня сейчас сжигают сны-воспоминания. Это когда удается уснуть. А так просто лежу в ночи. И всякие картины из прошлого стоят перед глазами.
Альбина опять замолчала. Пауза затягивалась и я, снова испугавшись за нее, стала поддерживать её и мотивировать найти новую цель в жизни и жить ради этой цели.
Я сказала ей:
- Алла, вы много перенесли в этой жизни, многих близких людей потеряли. Но вы нужны и другим людям. Чтобы рассказать о себе, о чеченской компании, или даже написать книгу об этом. Ведь эта история страны глазами современницы, попавшей на войну.
- Книгу я не напишу. Многое из того, что со мной случилось, люди даже представить себе не могут. Для них это боевик или фантастика или «бред сивой кобылы», как сказал мой хозяин. А вот стихи я писала. Давно, еще в молодости. Помните такие толстые коричневые тетради в девяносто шесть листов? У меня их было три, и все мелким почерком. Про все, про любовь, про войну. «Вот и старость уже маячит, и о личном забыть пора, я люблю тебя милый мальчик, и желаю тебе добра».
Эти незатейливые строчки напомнили мне четверостишия, которые переписывали школьницы в свои личные дневники. Но в тот момент они тронули меня своей простотой и наивностью.
Алла молчала. Возможно, мысленно вспоминая продолжение стихотворения о том, кого она когда-то любила…Затем тихо проговорила:
- Спасибо вам за все. За то, что вытащили меня, не дали умереть… Хотя, возможно, и зазря…. Я сейчас совсем другая. От меня той, что была на войне, не осталось ничего. Я в зеркало на себя не могу смотреть, мои ровесницы – дамы бальзаковского возраста, на каблучках и в платьях. Я рядом с ними – старуха.
Альбина вновь помолчала, а затем вдруг вернулась к воспоминаниям о сыне:
- Знаете, я вот сейчас вспомнила один разговор с моим сыном.
Он ведь сам хотел, чтобы жизнь у него была короткой и яркой. Он говорил: « Мама, старость безобразна. Зачем ходить с клюкой, быть больным и немощным? Посмотри на уличную клумбу. Никто не вырвал там цветы, они стоят и мучаются от холода поздней осенью. И вот оттепель и они опять надеются, что поживут хоть немного. И живут. Еще несколько дней до следующего холода. Но что это за жизнь? Они еле-еле живые, страшные, черные… И никто не понимает, что они ведь мучаются. Им больно и они включают бесконечные силы, чтобы выжить. А если бы их вырвали из земли одним рывком? Раз и все. Это быстрая смерть, а не мучительная…
Денис любил разговоры о смерти, о потустороннем мире, о реинкарнации. Меня раздражали эти разговоры. Я отвечала ему:
– Разве это мучение? Это сила жизни! Эти цветы борются до последнего. Ты видел, как они лезут весной, стремясь к солнцу, даже пробивая асфальт? Это великая сила жизни…И я лезла сквозь асфальт, чтобы выжить и однажды родить тебя…
Так я успокаивала сына. А вот сейчас я и сама думаю о том, зачем мучить себя и других, если жизнь уже не нужна…Тем цветам она была нужна и они стремились и боролись, чтобы бросить новые семена в землю. А мне в моем одиночестве все это уже не надо… Мое семя не проросло и ушло раньше меня из этой жизни…
Это язык войны. Тем, кто убивал, им легко и себя убить. Но почему мой сын, который никогда не воевал, стремился к смерти? Быть может потому, что и я когда-то стремилась к ней, и он все это впитал в себя еще в зародыше.
Голос у Альбины изменился снова, он был усталый и безжизненный…
- Ну, вот опять вы за свое, Алла, сказала я, - Давайте договоримся, что вы будете звонить мне. И начнете понемногу писать о себе. Поверьте, что судьба ваша и разнообразие жизненных поворотов достойны сюжета книги. Да и вам будет полезно выговориться, боль свою перенести на бумагу. И память оставите о себе, пусть и не для родных, но для всего общества. И еще: можно я тоже напишу о вас?
- Делайте, что хотите, мне все равно, - вдруг резко осекла меня Альбина. А в трубке послышались длинные гудки…Альбина отключилась.
****
Был седьмой час утра…. Мы проговорили всю ночь. К концу нашего общения с Альбиной я была выжата, как лимон. Не было уже ни физических, ни душевных сил. Глаза слипались и закрывались сами собой. Но заснуть я так и не смогла. В голову лезли всякие страшные мысли о том, что Алла плохо промыла желудок и возможно её уже нет в живых… Ведь боль, с которой она живет столько лет, разговором не вылечишь, можно лишь на время заглушить.
Я размышляла и о масштабе личности свой собеседницы. Кто она? Героическая женщина, на долю которой выпало столько испытаний? Авантюристка, ищущая приключения? Спившаяся и опустившаяся женщина, которая сейчас возможно наглоталась таблеток или даже наркотиков… Ведь, судя по ее рассказу, несколько поколений в этой семье были склонны к разного рода зависимостям от психоактивных веществ. От алкоголя до наркотиков. Или она - просто сломленная обстоятельствами солдатка, которая живет в прошлой жизни и не видит настоящую. Там - в пылу сражений, она была нужна, приносила пользу и считала, что она служит Родине и мстит за своего погибшего парня. А здесь - никому не нужная, даже самой себе…. А может, её мучает вина, и не только за сына и чеченских ребятишек, но и за тех, кого она сама лишила жизни. Ведь, в отличие от своего любимого парня, которого отправили в Чечню во время призыва, она воевала там добровольно, убивая и получая за это деньги… И сколько еще на той войне было всего того, с чем столкнулась Альбина, о чем она никогда и никому не расскажет… И никто и никогда не узнает до конца, какая вина и какая тяжесть лежит на её сердце, что мучает её в душевном надломе и от чего она хочет наконец-то избавиться, стремясь уйти из этой жизни. Да и здорова ли её душа после всех этих невыносимых испытаний, которые психика человеческая часто не может выдержать?!
Я ворочалась и ворочалась в постели, но, поняв, что все равно не засну, встала и включила свет. Мне захотелось написать о драматической судьбе этой женщины, о ее приключениях и ее философских раздумьях на тему жизни и смерти, религии и веры в Бога. И написать прямо сейчас, пока мысли и впечатления еще свежи.
А затем я нашла в интернете песню, о которой мне говорила Алла: «Я убит под Бамутом». Читала её слова и понимала весь ужас и трагедию людей, попавших волею судьбы в эту бессмысленную бойню и мясорубку. В этой песне есть все то, что так характеризует эту странную и во многом противоречивую войну, про которую один высокопоставленный политик сказал, что она началась с ошибок, а кончилась позором. Слова этой песни были написана солдатами в первую чеченскую войну: «Так скажите мне, люди, в этот смертный мой час: кто послал нас, мальчишек умирать на Кавказ? Об одном попрошу: всем народом судите, всех кто вызвал войну! Вы о них не молчите! Кто заставил бомбить города и людей, и свинцом поливать стариков и детей, кто отдал тот приказ - нам в своих же стрелять, кто послал на Кавказ - в двадцать лет умирать»
И в этих строках - боль не только за молодых, неподготовленных солдат, но и обида и гнев на тех, власть предержащих политиков, кому была выгодна эта война… В этих строках есть то, о чем не принято было говорить: о мирном населении Чечни, которое нещадно уничтожалось и той и другой стороной военного конфликта. И это было самое ужасное в этой войне: гибель ни в чем не повинных жителей и их детей. Алла видела это своими глазами. А водка помогала ей хотя бы на время забыть весь этот ужас…