Я еле успела пригнуться. Бутылка с зажигательной смесью пролетела над головой и ударилась об искореженную машину. Автомобиль тут же вспыхнул под одобрительные громкие возгласы беснующейся толпы.
Люди наступали на нестройные ряды полицейских в касках, наколенниках и с металлическими щитами. В их сторону летели камни, горящие бутылки, какой-то мусор. Пылали машины, слышался звон разбитых витрин магазинов, в панике разбегались случайные прохожие. Вокруг царил хаос. И, похоже, массовые беспорядки охватили все Афины.
Я почувствовала, как кто-то сильно трясет ее за плечо. Испуганно подняв голову, увидела высокого парня в окровавленной белой футболке. Он крикнул на английском:
– Ты в порядке?!
Киваю.
– Тогда вставай! Надо бежать!
Он помог мне подняться и, схватившись за руки, мы побежали. Залетев в какую-то подворотню, спрятались за мусорными контейнерами.
– Ты кто? – спросил парень, переведя дух.
– Ольга. А ты? – я тоже пытаюсь отдышаться.
– Я Рассел. Из Штатов. Ты с Украины?
– Русская.
– Вы русские все такие безрассудные? Шатаетесь по городу во время переворота. Ты что телевизор не смотришь? Сейчас по всей Греции идут волнения.
– Я только вышла из гостиницы, вроде тихо все было. Как-то внезапно все началось… А ты ранен?
Парень посмотрел на свою футболку и помотал головой.
– Это не моя кровь. Женщину одну тащил на руках в больницу, ей в голову камнем попали. Ладно. Нужно выбираться. Где твоя гостиница?
– Там, – махнула я рукой.
– Пойдем тогда.
Он помог мне встать, мы уже были готовы бежать, как вдруг увидели трех мужчин в повязках, прикрывающих нижнюю часть лица. Они медленно шли к нам, поигрывая в руках арматурой и бейсбольными битами.
Рассел выругался на английском, я от души выматерилась на русском. Попали!
– Ребята, мы просто мирные туристы. Мы не сделали вам ничего плохого. Мы сейчас просто уйдем и все, – сказал Рассел на английском и показал открытые ладони, миролюбиво улыбаясь.
Внезапно троица, словно по команде, подняли руки с битами и железками и побежали к нам. В их враждебных намерениях уже не было никаких сомнений.
– Беги! – обернулся Рассел ко мне.
– А ты?
– Попробую задержать, – он оглянулся по сторонам и поднял булыжник. – Беги, я сказал!
И я побежала. За моей спиной были слышны крики, звуки ударов, ругань на греческом. Я обернулась. Трое мужчин остервенело пинали лежащего американца.
Я не помню, как добежала до гостиницы. Путая, забывая английские слова, рассказала все девушке на ресепшен. Она покачала головой.
– Полиция не приедет. Сейчас везде массовые беспорядки. Все силы заняты на подавление волнений. Мне жаль, что так произошло с вашим знакомым.
Я села прямо на пол в просторном холле и заплакала от бессилия. Персонал кинулся меня успокаивать. Коридорный проводил меня до номера, я глотнула успокоительного и долго смотрела в щель между плотно задернутыми шторами на пламя огня в нескольких кварталах отсюда. Я представила, как он сейчас лежит на холодной земле и истекает кровью…
«Скорее всего, его уже нет в живых», – подумала я и снова заплакала. Человек пострадал, возможно, даже погиб, из-за меня. А я сижу здесь в безопасности и лью слезы. Ну уж нет!
Рывком я достала свою сумку, вытащила кроссовки. Сменила изорванное платье на джинсы и футболку и побежала по лестнице вниз. Не обращая внимания на крики администратора и швейцара, я побежала по безлюдной улице. Осторожно заглянула в переулок. Никого не было. Ни Рассела, ни нападавших. Вообще никого. Звуки погромов переместились далеко вниз по основной улице.
– Рассел! Рассел! – позвала я. Тишина. Я подошла ближе к тому месту, где на него напали, и услышала стон. Рассел сидел между мусорными баками, склонив голову на грудь. Он был жив, но судя по тому, что он был весь залит кровью, дела были совсем плохи.
Так! Что делать? На помощь звать бесполезно, только привлечешь внимание каких-нибудь очередных подонков… Остается только тащить его до своей гостиницы, там помогут. Я подлезла под его руку и попыталась поднять его. Разумеется, у меня, весом всего в пятьдесят пять килограммов, ничего не вышло – мой американский знакомый весил не меньше девяноста.
Я в отчаянии оглянулась по сторонам. Не знаю, что надеялась увидеть, но взгляд натолкнулся на маленькую складскую тележку со спущенными колесами. Видно она давно там стояла: спущенные шины буквально вросли в бетон, вся конструкция была изъедена ржавчиной. Я с трудом оторвала ее от земли и, кривясь от ужасного звука скрипящих колес, подкатила к Расселу. С огромным трудом, потратив, наверное, минут пятнадцать, я усадила его в тележку. Затем, схватившись за ржавые ручки, потащила тележку за собой. Двигалась я очень медленно: руки постоянно соскальзывали со ржавого металла, колеса, скрипя, еле проворачивались, движение сильно замедляли ноги Рассела, волочащиеся по мостовой. Наконец, я добралась до центрального входа в гостиницу и рухнула лицом в зеленый газон. А навстречу уже бежал швейцар и кто-то из персонала.
Рассела увезли в больницу. Администрация отеля, где я проживала, связалась с американским консульством. Швейцар по имени Георгиос (спасибо ему огромное) утром предложил мне проведать Рассела, и свозил меня в больницу. К нему меня не пустили, так как я подданная другого государства, и он находился в бессознательном и тяжелом состоянии после сложнейшей операции. Я нацарапала свой номер телефона на клочке бумаги и отдала медсестре. Она пообещала мне, что обязательно передаст ему, как только ему станет лучше.
Российское консульство в срочном порядке эвакуировало российских туристов из Греции. И хотя до окончания моего пребывания оставалось еще восемь дней, мне пришлось уехать домой. Всю дорогу я мысленно молилась за жизнь простого американского парня, который пошел на такой шаг ради малознакомой русской девушки. И я о нем ничего не знала, кроме имени.
Прошло два месяца. Все это время я не забывала о своем спасителе. Нарыла в интернете информацию о той греческой клинике, позвонила туда. Сначала мне отказались давать информацию, но видно моя настырность их достала и они разродились дежурными словами, что американец был отправлен специальным бортом домой в Штаты. И все. Мне даже полное имя его отказались назвать. Но, по крайней мере, живой, и это главное!
Немного успокоившись, я вошла в обычную рутину своей жизни. Все текло своим чередом. События в Афинах уже постепенно стирались из памяти, как вдруг однажды вечером раздался телефонный звонок. Номер абонента начинался с единицы. Странный номер…
– Алло? – сказала я, разглядывая полки супермаркета.
– Привет, Ольга! – услышала я на русском с сильным акцентом.
– Привет, – машинально ответила я. – Кто это?
На другом конце замялись, видно подбирая слова. Потом очевидно абонент плюнул на эту затею и перешел на английский.
– Это Рассел. Афины, помнишь?
– Рассел?! – выдохнула я и выронила банку с джемом из рук. Банка с грохотом разбилась, разбрызгивая содержимое. – Ты как?! Ты как себя чувствуешь?!
– Я нормально. Даже хорошо. Мне твой телефон передали. Я хотел поблагодарить тебя за то, что не бросила меня там одного умирать.
– Перестань! Если бы не ты, то я бы вообще не выбралась оттуда живой! Спасибо тебе! – орала я на весь супермаркет.
– Слушай, может встретимся? – предложил Рассел.
– Ты так говоришь, как будто живешь на соседней улице. Между нами океан! – отвечаю я, вытирая слезы.
– Прилетай ко мне! Просто прилетай и все. Я тебе сейчас свой скайп и почту скину. Решим все организационные вопросы. Не прощаюсь. Жди сообщения.
Знаете, бывают такие моменты, когда хочется поделиться своей радостью с кем-то, а никого рядом и нет. Поэтому когда ко мне подошел охранник с грозным видом, я просто обняла его и разрыдалась на его плече.
– Девушка, да вы что? Из-за банки что-ли? Да ничего страшного, она стоит девяносто рублей. Идите, я сам оплачу или спишем, – оторопело пробормотал охранник. Я поцеловала его в небритую щеку, сунула ему в руки тысячу рублей и побежала к выходу.
Аэропорт имени Джона Кеннеди, сотни тысяч людей. У выхода номер 23 меня встречает Рассел. Шрам через все лицо. Улыбается, машет рукой. Подхожу к нему и просто утыкаюсь лицом в куртку. Стоим молча. Он ласково гладит меня по волосам. Наконец, отрываюсь от него, и мы долго смотрим в глаза друг другу.
Интересно, а когда это успела влюбиться в него? Рассел не дает мне времени это осознать, и наши губы сливаются в долгом поцелуе.
А вокруг сотни тысяч людей, спешащих куда-то…
С нами поделился своей историей замечательный человек. Поставьте лайк и напишите мнение о ней!
Подписывайтесь на канал, скоро новые истории замечательных людей!
Ещё истории на канале:
Его уже нет, но беседую с ним по душам по-прежнему
Ребенок потерялся в 2 года. Нашли через 8 лет по фото матери в школьном альбоме