“The only thing necessary for the triumph of evil is for good men to do nothing.” ― Edmund Burke
Геннадий Петрович вышел из своей квартиры по обыкновению рано, без четверти семь. Он очень серьёзно относился к своим обязанностям и любил начинать рабочий день, когда большинство его коллег и сотрудников ещё только просыпались.
Заперев квартиру, он спустился на лифте на первый этаж и, пожелав хорошего дня сонной консьержке, вышел в свежее августовское утро.
Встретившись глазами с водителем, как обычно ожидавшим в служебном автомобиле, он кивнул, здороваясь, а затем отрицательно покачал головой и направился в сторону остановки. Каждую пятницу Геннадий Петрович добирался на службу на общественном транспорте. Коллеги чиновники посмеивались, а некоторые даже крутили пальцем у виска, но он считал, что нужно быть ближе к народу, так сказать. К тому же возможность наблюдать, чем живут самые обычные люди, была очень важна в его работе. По этой же причине он выбрал квартиру в спальном, не элитном районе, не отказавшись, правда от того, что для этого расселили целый этаж и объединили жилплощади: не ютиться же, в конце концов, на восьмидесяти квадратных метрах.
Подойдя к остановке троллейбуса, народный слуга заметил, как на некотором отдалении наряд милиции отчитывает двоих молодых людей. Вид у них был виноватый, и ему с первого взгляда было понятно почему: чересчур длинные волосы, брюки клёш, цвета одежды не соответствуют сезонным рекомендациям. Непонятно, куда они вообще собирались в таком виде среди бела дня? Вот получат теперь по первое число, будут знать.
Ёжась от более прохладного ветра, чем обещал прогноз, чиновник уже начал жалеть, что не надел что-нибудь потеплее или не поехал сегодня на машине, но тут выглянуло солнце, и настроение его сразу улучшилось. Через несколько минут подъехал троллейбус, часы показали, что точно по расписанию. Ехать было недолго, маршрут был довольно живописный, и Геннадий Петрович с удовольствием смотрел в окно на чистый, практически образцовый город: сверкающие тротуары, аккуратно подстриженные газоны, ухоженные кусты и клумбы.
Но вот он нахмурился, его внимание привлекло скопление людей у входа в сквер, который они проезжали. Как следует разглядеть, из-за чего весь сыр-бор, не получалось, но отчётливо было видно лежащий на тротуарной плитке плакат, по которому уже во всю топтались сотрудники в форме, скручивая какого-то, судя по внешнему виду, студента. Его пыталась защищать девушка, но её цепко держали за руки двое крепких парней, кажется, сотрудники в штатском, как можно было предположить по их выправке. Чиновник совсем успокоился, когда на обочине дороги рядом с местом происшествия остановился новенький, блестящий на солнце автозак. Ну, теперь точно разберутся.
После троллейбуса надо было проехать ещё несколько остановок на метро. Геннадий Петрович любил подземку, там всё всегда было спокойно: никакой давки, никакой суеты, полный порядок. Пройдя через два кордона безопасности, он вошёл в вагон и сел в той его части, которая была предназначена для коренного населения страны. Какой-то приезжий по незнанию или нарочно хотел было присесть рядом, но к нему тут же подскочил отряд гвардейцев и выдворил за разделительную линию, снабдив напоследок увесистым пинком пониже поясницы. Государственный муж отметил, что новая форма очень идёт служителям закона. Этот тёмный оттенок серого подчёркивал их особый статус, важность для общества. И хорошо, что их так много, иначе достойные граждане не чувствовали себя в безопасности.
Он добрался без происшествий до здания, где нёс службу своей отчизне вот уже тридцать пять лет, и прошёл через контрольно-пропускной пункт, войдя в большой вестибюль. Один из охранников привлёк его внимание необычной внешностью представителя малых народов, и чиновник задался вопросом, как тот смог добиться работы в правительственном учреждении? В любом случае, этот сотрудник тут вряд ли задержится, кто-то обязательно пожалуется кому-нибудь, возможно даже и ему самому. От этой мысли было рукой подать до следующей, о собственной значимости и незаменимости. В этих приятных размышлениях он поднялся к себе на восемьдесят четвёртый этаж и бодро зашагал по красному ворсистому ковру в сторону своего рабочего места.
Распознав начальника, в приёмной распахнулась автоматическая дверь. Референт уже ждала его со свежесваренным кофе и стопкой утренней прессы.
— Доброе утро, Геннадий Петрович. — дежурно прощебетала она.
— С добрым утром, Аллочка! Сегодня есть жалобы от населения?
— Никак нет, сегодня, как обычно. Уже девятьсот десять дней тишины, почти рекорд!
— Что же, отлично. Значит, хорошо работаем, Аллочка! Несите кофе!
С этими словами Геннадий Петрович зашёл в свой обширный кабинет. Референт Аллочка прошмыгнула за ним, цокая каблучками.
За ними закрылась тяжелая дверь. Посередине неё, большая, с крупными золотыми буквами табличка гласила: «Жеглов Геннадий Петрович. Министр». И чуть пониже, шрифтом поменьше: «Министерство прав и свобод».
январь 2021