Приветствую постоянных читателей, а также гостей данного блога!
Сегодня вас ждет довольно нетипичная для этого дзена статья, посвященная исключительно одному [зато какому!] архитектурному объекту, а не жанровая подборка строений в определенном стиле или просто городских достопримечательностей. Не буду тянуть с интригой, речь сегодня пойдет о Доме Мельникова, памятнике русской авангардной архитектуры, цилиндрическом доме-мастерской российского и советского архитектора Константина Мельникова, возведенном в 1927‒1929 годах.
И начну я, пожалуй, со второй части заголовка. Обсудим для начала невероятную сложность попадания в Дом Мельникова, а уже после перейдем к его уникальности. Обещаю, будет интересно, а еще в конце поделюсь с вами небольшим секретом Полишинеля.
Итак, поехали!
Сложность попадания в дом является следствием крайне ограниченного количества доступных билетов, а также их отсутствием в свободной продаже. Продажа осуществляется исключительно онлайн и только два раза в месяц ‒ 1-го и 15-го числа каждого месяца, причем на 2-4 недели вперед, то есть, например, 1-го числа билеты продаются на 16‒31 числа данного месяца, а 15-го на 1‒15 числа следующего месяца. Начало экскурсий в 13:00. На каждый день доступно всего 5(!) билетов, и плюс по во воскресеньям музей не работает. Таким образом, при помощи нехитрой математики получаем: каждый месяц Дом Мельникова могут посетить всего лишь порядка 130 человек, и соответственно в один из двух [в течение месяца] дней продаж купить можно примерно по 65 билетов. И вот эти 65 билетов разлетаются, как горячие пирожки, в среднем за 3-4 минуты.
Сам я задался целью посетить музей в начале 2021 года, но первые разы забывал о точном времени, когда стартуют продажи (11:00), и заходил на сайт уже ближе к обеду. Естественно, к этому времени уже давно ничего не оставалось. Потом я начал ставить напоминание в телефоне, но и оно не слишком-то помогало. Ошибкой было то, что я сразу же начинал пытаться купить субботние билеты, а они, понятно, самые популярные, ибо при графике 5/2 и выходным музея по воскресеньям суббота остается единственным приемлемым вариантом. Моя стандартная попытка купить билеты выглядела следующим образом: начинаю покупать 2 билета на одну из суббот, ввожу данные, и в итоге сайт выдает, что остался всего один билет, или их не осталось вовсе. Далее начинаю брать билеты на вторую субботу и тоже не успеваю. Обновляю сайт, чтобы посмотреть оставшиеся билеты, там спустя пару минут как правило висит лишь несколько билетов на условные вторники и среды. Пытаюсь взять их, снова не успеваю, обновляю сайт, и все, билеты закончились. Билетов больше нет. А значит, снова ждать две недели.
Наверное, точно так же получилось бы и 1-го мая, когда я в очередной раз к 11 часам открыл сайт музея. Сижу, обновляю, а как только продажа открывается, выбираю один билет на субботу и начинаю вводить данные, и, о чудо, меня выбрасывает на страницу оплаты. Оплачиваю билет и практически не верю своим глазам, когда он приходит мне на почту. И тут же замечаю, что он на среду, а не субботу. Видимо, ткнул впопыхах не туда. Ну, что ж, среда так среда.
Стоимость билета, кстати, 1000 рублей. Дороговато, конечно, дороже, чем в Третьяковку или Пушкинский, но все-таки тут платишь не только за сам музей и экскурсию (так что еще и плюс услуги гида), но и в некотором роде и за определенную эксклюзивность, за то, чтобы оказаться в числе 130 счастливчиков в этом месяце, или всего ~1500 в году, кто сможет посетить один из самых интересных и без преувеличения уникальных особняков Москвы. О том, в чем его уникальность, и кем был его архитектор, мы и поговорим ниже.
Константин Степанович Мельников ‒ русский и советский архитектор, один из лидеров авангардного направления в советской архитектуре в первой половине XX века. Думаю, на страницах этого блога мы еще не раз вернемся к его творчеству, ну а пока сосредоточим внимание на одном из самых известных творений зодчего, которым является новаторский дом-мастерская в Кривоарбатском переулке в Москве, построенный Мельниковым в 1927‒1929 годах для себя и своей семьи.
При этом уникальным является уже сам факт строительства дома: конец 20-х годов, у власти Сталин, по всей стране идет сворачивание НЭПа и одновременно с этим начинается строительство домов-коммун, а все дореволюционные частные особняки уже давно национализированы и перешли в государственную собственность. И вдруг власти разрешают одному человеку построить частный дом в самом центре столицы. Казалось бы, невероятно, но у произошедшего есть как минимум два правдоподобных объяснения. Во-первых, Константин Мельников был, пожалуй, наиболее видным среди отечественных архитекторов, получившим признание как внутри страны, так и за рубежом. Так, именно Мельниковым был создан первый саркофаг Ленина, в котором тело вождя мирового пролетариата пролежало до 1941 года, что по тем временам трактовалось как достаточно серьезная заслуга перед отечеством. Кроме этого, именно Мельников создал павильон СССР для Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности в Париже. Считается, что участие СССР в данном событии во многом стало отправной точкой для международного признания новой, молодой на тот момент страны на международной арене. Да и к тому же сам павильон выделялся своей легкостью и динамичностью композиции на общем помпезно-эклектическом фоне.
И, во-вторых, дом Мельникова был официально признанным экспериментальным сооружением. Добиваясь одобрения своего проекта, архитектор взял верх отчасти хитростью, сумев убедить комиссию, что ни много ни мало ставит эксперимент над своей семьей, и, если он будет признан успешным, то идея круглого дома ввиду экономичности и простоты конструкции впоследствии может быть использована по всей стране в других проектах, в том числе и для строительства домов-коммун. В итоге одобрение правительственной комиссии было получено, а строительство дома началось в середине 1927 и растянулось на два с лишним года.
Композиция дома представляет собой два вертикальных цилиндра одинакового диаметра, врезанные друг в друга на треть радиуса и образующие тем самым необычную форму плана в виде цифры 8. Одной из наиболее любопытных особенностей дома является наличие 57 шестигранных вертикальных окон, расположенных пятью ярусами. При этом окна в данном случае представляют собой лишь «верхушку айсберга»: благодаря ажурной кладке кирпича (каркас дома можно увидеть на фотографии ниже) в наружных стенах дома существует 124 шестиугольных проема. Помимо окон, 7 проемов отданы под ниши (что-то типа шкафчиков), а остальные заложены. Кроме того, подобная узорчатая кладка позволила добиться экономии в 43%, что весьма немаловажно с учетом того, что кирпич по тем временам был сравнительно дорогим строительным материалом.
Техническое состояние дома также характеризуется большим количество трещин. Появились они во многом из-за некачественно проведенной реставрации, но и не только. Считается, что трещины (к счастью, не сквозные) появились на фасаде дома практически сразу после его постройки, а в качестве основной причины указывают слишком толстый слой штукатурки, почти 10 сантиметров. Экскурсовод прокомментировала их появление двумя фразами: «не ошибается тот, кто ничего не делает» и «гениев не судят». Что ж, может, и так, но в рамках грядущей полноценной реставрации дома трещины обещают устранить окончательно и бесповоротно.
Во дворе установлена табличка с ключевыми датами биографии Константина Мельникова, а также примечательными датами постройки, реставрации и дальнейшей «жизни» дома. И здесь, увы, стоит заметить, что несколько лет тому назад едва ли не менее известны, чем сам дом, широкой публике стали многочисленные скандалы и судебные тяжбы между его потенциальными наследователями. С вашего позволения, углубляться в эту тему я не стану. Во-первых, сам не в полной мере владею вопросом, а во-вторых, данная статью не о «скандалах, интригах, расследованиях», а об уникальном архитектурном шедевре Москвы. Ну, а кто захочет, легко найдет всю информацию в интернете. Благо, сейчас ситуация де-факто устаканилась и близка к этому же де-юре.
Итак, перемещаемся вовнутрь. Первое помещение, не считая небольшой, скромной прихожей, которое видит каждый, кто заходит в Дом Мельникова, это столовая, основное помещение первого этажа, где собиралась семья, устраивались обеды и принимали гостей. На фотографии ниже только один «главный» стул с буквой К (Константин). На самом же деле таких стула было два, просто второй, принадлежавший супруге Константина Степановича Анне Гавриловне (соответственно с буквой А) на данный момент находится на реставрации.
Столовая, как можно заметить на фотографии ниже, отделена стенками от прихожей и кухни. Почему стенками, а не стенами? Дело в том, что несущими являются только внешние стены Дома Мельникова. Те, что внутри, по факту просто перегородки.
Кухня вполне типична для того времени, нетипична разве что ее изогнутая форма. В остальном же все, как у всех: полки с утварью, вытянутая рабочая поверхность, газовая плита и мойка. Помимо собственно двух окон, один из шестиугольных проемов наружной стены использовался как раз-таки в качестве холодильного шкафа.
Ванная, как видите, тоже вполне аскетична, никакой роскоши тут нет и близко. Другой вопрос, конечно, что почти вся страна в те годы жила в коммуналках, а то и вовсе в бараках, и, если сама квартира и была заставлена подобной мебелью, то распределялась она в лучшем случае сразу на несколько семей.
Весьма любопытной деталью дома является наличие в стене коридора двух отверстий так называемого воздушного телефона, переговорного устройства для коммуникации с мастерской на третьем этаже и с посетителями на входе у калитки. Увы, коммуникации для второй линии были повреждены в ходе реставрации в начале 1990-х. Зато первая прекрасно работает и по сей день. С ее помощью Анна Гавриловна могла, например, позвать Константина Степановича к столу.
Далее мы поднимаемся на второй этаж. Бóльшую его часть занимает гостиная, она же парадная комната дома. Гостиная освещается огромным окном-экраном, выходящим на Кривоарбатский переулок. Обстановка гостиной соответствующая: пианино, диван, кресло, круглый стол, а также огромный бельгийский ковер, который Мельниковы приобрели по дороге домой из Парижа. После войны Константин Мельников начал использовать гостиную в качестве рабочего кабинета, отдав мастерскую на третьем этаже в распоряжение сына Виктора.
В гостиной сохранилось немало работ отца и сына Мельниковых, расположенных по разным сторонам комнаты. Стены гостиной выкрашены в лиловый цвет, соответствующий цвету ковра. Купили ли Мельниковы ковер под цвет стен или выкрасили стены в цвет купленного ранее ковра, доподлинно неизвестно.
Несмотря на то, что внутреннее пространство Дома Мельникова кажется более строгим, чем его округлые внешние очертания, ряд изгибов все же подчеркивает нестандартность планировки, и для того, чтобы вписать в нее столь традиционную деталь, как книжная полка, приходится идти на определенные ухищрения (фото ниже). Подобное, кстати, характерно в том числе для знаменитого испанского архитектора Антонио Гауди, также избегавшего прямых линий и углов в своих работах. Но вот насколько удобны и комфортны для проживания подобные архитектурные решения и нестандартные пропорции, вопрос во многом риторический.
Напротив гостиной расположена спальная, единственная на весь дом (и соответственно всю семью). В комнате не было шкафов или какой-либо иной мебели, кроме встроенных в пол трех кроватей, двуспальной для родителей и односпальных для сына и дочери. Считается, что роли сна в жизни человека Константин Мельников придавал особое значение. Согласно его концепции, человек проводит треть жизни во сне и должен в это время находиться рядом со своими близкими. Единственное, что отделяло и зрительно изолировало родительскую кровать от кроватей детей, это две радиально расположенные перегородки-ширмы, не соприкасающимися между собой и не доходящими до наружных стен.
По словам Мельникова, им бы употреблен принцип распределения жилых помещений не применительно к членам семейства персонально, а по функциям этих жилых помещений. Именно поэтому спальня в доме одна, и никаких других функций у данного помещения нет, что, по мнению архитектора, давало возможность соблюдения наибольшей гигиеничности.
Спальня сильно пострадала во время войны. Оказались полностью утрачены так называемые кровати-пьедесталы, словно выраставшие из пола и являвшиеся частью бесшовного интерьера со скругленными углами, были сделаны из оштукатуренных досок и сверху отделаны золотистым материалом. На сегодняшний день в спальне представлена только кровать Анны Гавриловны.
И, наконец, мы поднимаемся на третий этаж, возможно, главный и наиболее примечательный во всем доме. Этаж целиком занимает мастерская Константина Мельникова, в которой находилось рабочее место архитектора, впоследствии переданное сыну Виктору, выбравшему профессию художника.
Виктор Мельников после смерти родителей долгое время оставался хранителем дома, продолжая жить и работать в нем до 2006 года. Ему же принадлежали вещи, бережно сохраненные и будто оставленные в творческом беспорядке только вчера.
Мастерская и гостиная практически одинаковы по площади и высоте, но воспринимаются они абсолютно по-разному: в то время как гостиная имеет единственное огромное окно, мастерская освещается 38 шестиугольными окнами, образующими сложный орнаментальный рисунок и застекленной дверью на террасу над входом в дом. Использованный прием освещения мастерской придавал помещению необычный облик и создавал идеальные условия освещенности рабочего места архитектора, поскольку свет шел со всех сторон, и рука не затеняла чертеж.
Выступ малого цилиндра образует в мастерской антресоль, с которой Константин Мельников любил наблюдать за тем, как работает его сын, а также рассматривать разложенные на полу эскизы, рисунки и живописные работы.
После смерти родителей Виктор Константинович жил в Доме Мельникова и являлся хранителем отцовского творческого наследия. Свои работы Виктор Мельников выставлял крайне редко и практически не продавал их. Одна из последних выставок полотен Мельникова прошла в Государственном музее архитектуры им. Щусева, филиалом которого сегодня и является Государственный музей Константина и Виктора Мельниковых. Сотрудники музея по инициативе самого Виктора Константиновича при его жизни провели разборку семейного архива с целью организации будущего музея семьи.
С антресольного балкона имеется выход на террасу, огражденную парапетом. Кровля крыши покрыта железом, поверх которого устроен решетчатый деревянный настил. Летом на террасе Мельниковы пили чай, отдыхали на воздухе, и даже использовали ее как солярий. Очевидно, ничто человеческое им было не чуждо:)
А так (на фото ниже) выглядит крыша второго цилиндра с террасы первого. Раньше с крыши дома была даже видна колокольня Ивана Великого на Соборной площади Кремля. Сейчас, увы, подобный вид безвозвратно утерян, а перспектива, куда ни глянь, упирается в элитные новостройки, которыми в последние десятилетия были плотно застроены арбатские переулки.
Ну, а мы спускаемся вниз и бросаем прощальный взгляд на шедевр русского авангарда и органической архитектуры 20-х годов прошлого века. И в завершении обещанная «секретная» информация о Доме Мельникова. К удивлению [возможно, только моему], выяснилось, что двор дома ежедневно открыт для посетителей. Самому мне, сколько раз я здесь ни проходил, всегда казалось, что калитка на территорию дома заперта, возможно, потому, что спроектирована она, под стать самому дому, весьма интересным образом. На деле же любой желающий может свободно зайти на территорию, прогуляться по дорожкам, почитать информацию и посидеть на деревянных стульчиках с видом на выдающийся памятник архитектуры, тем более что знаменитый «открыточный» вид на него именно со двора.
Здесь, за домом в северной части участка, семьей Мельниковых была устроена открытая площадка для игры в городки и в волейбол, установлены лавочки и стол с видом на дворовый фасад дома, сооружен сарай, разбит огород и посажены фруктовые деревья.
P.S. Хотели бы пожить в таком?)
Ну, и на этом о Доме Мельникова на сегодня все. Спасибо, что дочитали. Надеюсь, было интересно!
Подписывайтесь, если не хотите пропустить новые статьи. Впереди еще много интересного!)
