Виталий встал из-за стола, чтобы немного размять ноги. На душе царила тоска, так всегда было после встречи с отцом. Раньше его никогда не пугала старость, а теперь… Виталий достал из кармана пиджака упаковку таблеток и, открутив крышку, положил одну под язык. Его терапевт уверял, что данный препарат исключит развитие склероза, даже если есть расположенность. Прожитая жизнь – это память, осколки приятных и грустных моментов, впечатлений и, если её стереть, то не останется ничего. Виталий не боялся смерти, его приводила в ужас перспектива забвения, когда он не сможет ничего вспомнить, узнать собственную жену и дочку.
Виталий потёр ноющую шею, последнее время она часто давала о себе знать, и взглянул на часы. Семья Кольковских опаздывала. Он терпеть не мог безответственных людей, лишённых пунктуальности и совести. Последняя точно отсутствовала, судя по причине визита. Если бы не просьба давнего друга, Виталий, не задумываясь, вежливо послал бы их, куда подальше. Он абсолютно не понимал таких людей. Сейчас каждая пятая пара бездетна, а каждой третьей запрещают зачатие после генетической экспертизы. Зачем идти вопреки устоявшейся медицинской практики и отказываться от планирования? В современном мире не пройти обследование, родить, а потом отказаться от ребёнка, способны лишь идиоты, лишённые морали. Слава богу, подобных индивидуумов не много.
Раздался тихий стук в дверь, а после зашла пара лет сорока, полная женщина с обесцвеченными волосами и коренастый мужчина с глубоко посаженными глазами.
– Здравствуйте. Присаживайтесь, – сказал Виталий, указывая на стоящие рядом с большим белым столом кремовые кожаные кресла. – Рассказывайте о вашей проблеме.
– Я думала, мы подпишем документы и всё, – растерянно ответила женщина, теребя в руках ремешок дамской сумки.
– Пётр Сергеевич должен был договориться, – осторожно начал мужчина. – Мы – Кольковские.
Виталий с трудом подавил усмешку. Столько времени прошло после Большой Реформы, а многие до сих пор считают, что можно чего-то добиться, имея нужные знакомства и деньги… Хотя, если быть честным, во многих организациях они до сих пор помогали уменьшить срок ожидания, но не более.
– Благодаря просьбе моего уважаемого друга я согласился с вами встретиться, – холодно сказал Виталий. – Вообще, ваше желание кажется странным, если не употребить более неприятное слово… У вас были несанкционированные зачатие и роды, а теперь вы хотите помощь государства. Разве вы не подписывали отказ от претензий?
– Да, но… – пыталась возразить женщина.
– Сейчас у вас нет никаких прав, – ледяным тоном прервал её Виталий. – Но, если ваш случай исключительный, наш фонд возьмёт ребёнка на воспитание.
Мужчина и женщина обрадованно переглянулись, затем мужчина сухо начал рассказывать:
– Никита лишь выглядит нормальным ребёнком, только вот ведёт себя не как пятилетний малыш. Он совсем не играет, отказывается общаться со сверстниками. Никита постоянно сидит дома за компьютером или за книгами, и отнюдь не детскими.
– Он совсем нас не любит и смотрит так неприятно, – еле слышно добавила женщина, всхлипнув. – Я понимаю ваше отношение и сама себя ненавижу за то, что мы собираемся сделать… Но мы больше так не можем!
– У вас родился ещё один ребёнок, – констатировал Виталий, – и он нормальный.
– Откуда вы знаете? – удивилась женщина, подняв на него глаза полные слёз.
– Это обычное явление, от единственного сына вы бы так легко не отказались.
– Вы не понимаете! Он с нами как с чужими! – сорвалась она на крик, затем вновь продолжила нормальным тоном: – Извините… Иногда мне кажется, что он подкрадётся ночью и убьёт меня.
– Он проявлял агрессию? – удивился Виталий.
Пока, рассказанное Кольковскими, напоминало банальную картину, где родители необычного отпрыска пытались переложить заботу о нём на чужие плечи. Иногда их фонд соглашался, назначая при этом приличную ежеквартальную оплату. Государство давно перестало поощрять глупость и безответственность.
– Нет, – ответил мужчина.
Женщина возмущённо посмотрела на него, но не произнесла ни слова.
– Вы проходили психологическое тестирование?
– Да. Всё в норме. А его интеллект, вообще, больше наших вместе взятых, – усмехнулся мужчина. – Только вот мы не в состоянии воспитывать асоциального гения. У нас нет соответствующего опыта.
Виталий про себя усмехнулся: «В ход пошло подхалимство… Но высокий IQ это всё же интересно. Возможно, стоит забрать ребёнка от горе-родителей пока они не загубили его своим воспитанием и отношением».
– Мне надо увидеться с мальчиком в неформальной обстановке, чтобы принять решение.
– Конечно, – дружно ответили они, и на их лицах проскользнуло облегчение.
Виталий предупредил о довольно высокой оплате содержания ребёнка в этих стенах, но отец патетично заявил, что ему ничего не жалко, лишь бы Никите было хорошо. Всё насквозь пропиталось фальшью. Виталий общался с ними вежливо, но с прохладцей, показывая своё отношение к их поступку, но, не нарушая профессиональную этику. Он – психолог, врачеватель душ, насколько бы мелочными и грязными они не были.
-//-
Семья Кольковских жила во втором жилом поясе мегаполиса, в семидесятиэтажном доме с большими овальными окнами. Виталий решил долго не откладывать визит к ним. Неприятные дела надо завершать в первую очередь.
– Здравствуйте. Вы к кому? – обратился к нему приятный мужской баритон, когда он зашёл в подъезд.
– В 101 квартиру, – ответил Виталий на вопрос робота-консъержа.
Сейчас их присутствие в домах комфорт класса было продиктовано не столько безопасностью, сколько модой. В его доме тоже такой был, только в женской конфигурации.
Родители ребёнка обрадовались Виталию, словно волшебнику, согласившемуся их осчастливить.
– Мы так рады вас видеть! – чересчур жизнерадостно тараторила хозяйка. – Пойдёмте, я познакомлю вас с Никитой.
– Не стоит. Лишь покажите, где его комната, – сказал Виталий.
Пока они шли по коридору к дальней комнате, Виталий ещё раз услышал заверения о том, как рады его видеть и хвалебные речи в адрес фонда.
– Дальше я сам, спасибо.
Родители кивнули и сказали:
– Приходите потом в гостиную, будем пить чай.
Виталий постучал в дверь и, услышав, разрешение маленького хозяина, зашёл. Семь метров пространства было занято кроватью, компьютерным столом и небольшим стеллажом с книгами и поставленными в аккуратный ряд игрушками. Худой, бледный светловолосый паренёк, сидел за столом, на котором стоял ноутбук и вопросительно смотрел на вошедшего.
– Привет, меня зовут Виталий. Извини, что отвлекаю, но мне надо с тобой поговорить.
– Вы врач? – поинтересовался Никита.
От его спокойного изучающего, такого взрослого взгляда зелёных глаз, Виталию стало не по себе. В его практике приходилось сталкиваться с разными детьми, в том числе и с серьёзными психическими отклонениями. Но впервые по его спине поползли ледяные мурашки, а сердце сдавило неприятно предчувствие неотвратимой беды.
– Да, только я совсем нестрашный, уколы не ставлю, в горло ложкой не лезу, зубы не сверлю, – пошутил Виталий, пытаясь настроить ребёнка на доверительную беседу.
– Вы психолог или психиатр? – вновь спросил Никита.
Виталий лихорадочно продумывал линию дальнейшей беседы, пытался определить по жестам, интонации голоса ребёнка, как стоит себя везти, но приходил в тупик. Несмотря на его огромный опыт, этот паренёк оставался загадкой. Его лицо и тело было словно застывшее, абсолютно отсутствовала мимика и жестикуляция, а взгляд не выражал никаких эмоций. «Ерунда какая-то, он ведёт себя как дешёвый робот или парализованный старик, уставший от жизни… Случай интересный. Пожалуй, я возьму его на воспитание. – подумал Виталий. – Никита не по годам умный ребёнок и явно лидер. Он хочет главенствовать в беседе. Что же будем играть по его правилам».
– Я психолог, директор государственного фонда защиты детей.
– Они решили сдать меня в интернат, – спокойно сказал Никита и усмехнулся. – Какие заботливые родители.
«Если бы не его детский голос и внешность, то я бы подумал, что разговариваю с взрослым циничным мужчиной. От такого диссонанса хочется поскорее убраться подальше. Чёрт бы побрал всю эту работу! Так в отпуск хочется, – пожаловался Виталий мысленно.
– Они беспокоятся о тебе, просто поняли, что не могут дать того, что ты хочешь, – спокойно сказал Виталий.
– И чего же я хочу? – заинтересовался Никита.
Виталий замешкался лишь на секунду, а потом неожиданно даже для самого себя ответил:
– Покоя и понимания.
– Покоя, – еле слышно протянул Никита, закрыв глаза и сжав кулаки. – Хотел бы я его обрести… Знаете, вы единственный, кто со мной не сюсюкается… Идите, родители вас чаем напоят, кстати «Шарлотка» очень вкусная, а я пока соберусь. Вы же не раздумали меня принимать в ваш интернат?
Виталий автоматически покачал головой. Беседа проходила слишком непредсказуемо, ребёнок был странным, но определённо умным. «Случай интересный. Сомневаюсь, что от него будут серьёзные проблемы… Главное, надо позаботиться о максимальной изоляции. Возможно, стоит определить Никиту на индивидуальное расписание», – решил Виталий, возвращая утраченную уверенность.
-//-
– Вы сегодня выглядите подавленным. Что-то случилось? – участливо спросил Никита.
– Это из-за отца, – вдруг признался Виталий и горько усмехнулся: «Дожил. Меня уже пятилетние дети жалеют, а я им душу изливаю. Хотя Никита особенный и за те три месяца, что он здесь, я успел в этом убедиться и сблизится с ним… Иногда Лиза говорит, что я с ним общаюсь больше, чем с собственной дочерью».
– Он вас учит жить, а вам это не нравится? – понимающе улыбнулся Никита.
Виталий давно уже не обращал внимания на то, что он выглядит как ребёнок, и общался с ним на равных. Наверное, этому его научил отец…
– Нет, он серьёзно болен и находится в Доме Старости.
– О-о, простите… Что с ним?
– Болезнь Альцгеймера, – сухо ответил Виталий.
Ему было невероятно больно видеть своего сильного, всегда уверенного в себе отца таким беспомощным и жалким. Он никого не узнавал, кокетничал с медперсоналом и с восторгом смотрел мультики и лопал конфеты.
– Это не так уж и плохо, – еле слышно сказал Никита. – Он прожил жизнь, а в старости погрузился в забвение… Я бы тоже так хотел.
– Нет! Ты не понимаешь, о чём говоришь! – воскликнул Виталий. – Это самое страшное, что может произойти с человеком в старости. Ты теряешь не память, а себя.
– Поверьте, я понимаю.
От ответа и тона, которым он был сказан, по спине Витали пробежали ледяные мурашки.
– Родителям я даже не пытался говорить правду, – тем временем продолжал говорить Никита. – Наоборот старался, как мог, быть глупым малышом, визжащим от восторга по поводу и без. Вы никогда не думали, как сложно притворяться ребёнком?
Виталий автоматически помотал головой. Никита был странным парнем, развитым не по годам, но абсолютно здравомыслящим, именно поэтому от таких разговоров становилось ещё страшнее.
– Вот и я не думал, – Никита тяжело вздохнул. – Мы часто разговаривали с вами, и я понял, вы единственный, кто сможет выслушать меня, не отправив лечиться. Мне надо высказаться, иначе я свихнусь… Вы признались, что для вас самое страшное – забыть, а я знаю, что ещё хуже всё помнить. Мучительно прокручивать в голове картины из прошлых жизней, любимых людей, которых уже давно нет, вновь и вновь переживать смерть. Я отчётливо помню каждую мелочь, вплоть до одежды и запахов. Воспоминаний так много, они такие яркие, что я растворяюсь в них. Меня разрывают чувства… Не представляете какое жуткое чувство испытываешь, когда читаешь в Интернете о том, что пережил. Ради великой идеи социализма погибли мои родители, а всё оказалось пустышкой. История на бумаге многое стерпит, герои становятся предателями, а убийцы – спасителями… Я могу рассказать правду… Только вот боюсь, меня скорее упекут в лечебницу.
Виталий сидел, словно замороженный, в голове метались мысли: «У Никиты неизвестное ранее психическое отклонение… Оно настолько уникальное, что тестирование ничего не выявило. Никита так увлекается сбором информации, что погружается в неё, делая перенос сознания. Раньше никогда о таком не слышал, чтобы пятилетний ребёнок смогут так быстро повзрослеть».
– Вы мне не верите, – обречённо вздохнул Никита. – Пожалуйста, посмотрите мне в глаза и доверьтесь своему подсознанию.
«Взгляд уставшего и бесконечно несчастного в своем одиночестве человека… Бред! Это игры моего разума», – подумал Виталий, стряхнув наваждение. Он заглянул в бесконечность времени и чужого безмерного отчаяния с еле заметной звездой надежды, но так и не смог поверить в рассказанную историю.
Неожиданно Никита громко рассмеялся, Виталий удивлённо посмотрел на мальчика, а потом облегчённо вздохнул и улыбнулся:
– Так это был розыгрыш.
– Конечно! Классный я рассказ придумал. Вообще, я решил, что с моими способностями хорошо получится писать фантастику.
– Определённо, – усмехнулся Виталий. – Ты меня чуть до инфаркта не довёл своим показательным выступлением.
– Догадываюсь, было видно, что вы уже намереваетесь отдать меня на растерзание психиатров.
– Впредь тебе наука, больше так не шутить, – погрозил пальцем Виталий. – Ладно, мне пора домой. Вечно от жены попадает за опоздания. До завтра!
Когда за ним захлопнулась дверь, Никита упал на кровать, закрыл глаза и прошептал:
– Боже, пусть эта жизнь пролетит быстрее!
Читать другие истории из будущего: "Апгрейд на счастье", "Жестокое благо", "Ю-123. Или почём планета?", "Лекарство от страха", "Кликс", "Семья нового формата".