Сейчас принято ненавидеть чиновников и Моргенштерна. Все даже как-то подзабыли, что продавцы тоже жулики ещё те. Но покупатель Газели — помнит!
Помнит покупатель Газели, как ещё в советские времена эти сволочи распоряжалась социалистической собственностью. Рабочий произвёл, а потом пришёл в магазин свой же труд покупать. У кого-то злыдня, который обвешивает, хамит, издевается, списьфисськии отнощения предлагает, Аркадий Райкин не даст соврать. Ненависть к продавцам, как к породе людей, с тех пор в гены засела.
А теперь появились новые напасти: реклама, маркетинг, мерчендайзинг, тьфу, язык сломаешь! Всё чтобы только людей обманывать! Продаван, продавашка называют нас. Что же делать, как развернуть систему лицом к покупателю?
Аркадий обещал, что изобилие будет. Сейчас мы понимаем, что изобилие было тогда, при Аркадии. И вообще не в изобилии дело, а в том, у кого на складе оно лежит. У сволочи, или у хорошего человека.
Точнее, не так. Сам акт продажи есть жульничество. Человек в любом случае наваривается на том, что его белы рученьки не произвели. А пока покупателей нет - сидит, штаны протирает. Хороший человек не будет этим заниматься. Выход один: убрать человека совсем.
Полное отсутствие продавана — вот идеал идеал для нормального покупателя Газели, который не лошара какой-нибудь, чтобы дармоедов кормить. В его голове идеальная продажа выглядит так.
*Включите воображение, представьте завод ГАЗ в ангельском свете и музыку из рекламы МММ*
Сансаныч приходит к проходной завода ГАЗ, стучится на вахту.
— Здравствуйте, я машину покупать приехал! — говорит Сансаныч задорно и слегка игриво.
— Добрый день, мешок денег принесли? — отвечает вахтёрша.
— Отож! — Сансаныч трясёт мешком перед окошком.
— Давайте.
Сансаныч отдаёт мешок, в котором ровно сумма отпускной цены завода. И тут же из проходной выезжает Газель в сиреневеньком металлике, как Сансаныч любит.
Дорогой Читатель! Пока оставляю тебя с этой идиллией и вопросом "ну и почему так не сделать? Почему не сделать хоть раз для людей?!" Обязательно порассуждаем об этом позже, а пока всего доброго.