Сколько себя помню в полках — всегда был недоволен количеством заправок, которые мне доставались на лётных сменах. Клянчить у начальства заправки не научился, а в фаворе никогда не был. А самолётов на всех не хватало. Чтобы каждого загрузить по полной на лётную смену. Хорошо бы иметь в полку полуторный или двойной запас аппаратов! Но такого не было в строевых полках. А вот воздушного пространства хватало. При полётах звеньями даже избыток был.
Проблема недогрузки лётчика на лётной смене была повсеместна. Поэтому, существовала даже методика планирования таких бедолаг, которым доставалось две, а хуже — всего одна заправка в лётный день. Надо было дать ему слетать в первой половине смены. Можно и крайнюю заправку дать. Не переломится. Но это — не методично! Особенно, если эта заправка на боевом самолёте. Тут нужен сугубо персональный подход. К молодым такое — не применимо. И между двумя заправками не приветствовался большой разрыв по времени. Лучше — подряд. Можно — через заправку, мол, на анализ и обдумывание ошибок. Планировали по всякому, но метода существовала и нарушать её можно было не всегда. На эскадрильской смене её контролировал зам комполка по лётной подготовке, а на полковых — можно было нарваться на дивизионного инспектора. И тут уж — как карта ляжет. Можно было лишиться и этого единственного вылета на боевом.
Чем заняться бедолаге в ожидании заветного вылета?
Правильно! Повторять Особые случаи в полёте. Действия при отказах авиатехники. Продумывать мысленно предстоящий вылет. Посидеть на резервном самолёте, отточить движения рук к органам управления оборудованием и вооружением.
А я говорю — правильно! Так надо поступать. Ну, ещё можно выпустить Боевой листок, провести беседу с бойцами…
Согласен, согласен! Было совсем по другому. Вредно думать всё время о предстоящем полёте, перегореть можно. Особенно, если он у тебя единственный в предпоследнем часу смены. Надо себя занять чем-то лёгким и не отвлекающим. О, поспать! Можно. Спали. Но тут надо иметь надёжный будильник. Например, бойца-высотника. Или коллегу. Но на полётах у каждого своя функция, не факт, что будильник такой сработает вовремя. Да и командиры такого времяпровождения не приветствовали. Доктор может насторожиться: не соблюдает лётчик предполётный режим, надо к нему присмотреться.
Киношный вариант. Наша советская кинематография любила показать советского лётчика между вылетами за шахматной доской. Сидит в позе роденовского «Мыслителя», обдумывает позицию. Полководец! Стратег! И обязательно в высотно-компенсирующем костюме, со всеми шлангами и шнурками наружу.
Художники тоже не отставали от кинематографистов.
Чисто умозрительные выводы. Нафантазировал и про кино и про художников. Но откуда-то эти фантазии появились в голове...
Помню, в журнале «Авиация и космонавтика» была статья забористая. Мол, посидел лётчик перед вылетом за шахматной партией, а закончить не успел. И позиция осталась сложная. И победить соперника хотелось. И вместо того, чтобы вдумчиво выполнить учебное задание, лётчик в воздухе предался анализу эндшпиля. И совершил предпосылку к лётному происшествию. После разбора которой, командир полка запретил на полётах играть в шахматы. Шахматные наборы из стартового домика — долой!
Вот так.
Ни в одном полку на такой запрет не нарывался. Шахматы были всюду: на старте, в дежурном звене, в Ленинских комнатах, в комнатах психологической разгрузки. Другое дело, что не часто увидишь за доской игроков. Точнее: за доской увидишь, и фигуры там присутствуют, но игры совсем другие. Серьёзная игра — шахматы. Длительная, умственная. А значит: отвлекающая голову от основной функции на полётах — думать о полёте. Но в каждом полку были фанаты этой игры. А поскольку шахматная доска чаще всего использовалась для других целей, то у фанатов был собственный набор в штурманском портфеле. От миниатюрных сувенирных до полно размерных.
Шашки тоже присутствовали в жизни лётной. Но реже. Уголки — самая популярная игра в них. В «чапая» тоже резались. Ну, это значило, что лётчики уже месяц сидят в ДЗ. Дошли до ручки.
Других — не помню. Вы-то, товарищи, лучше память имеете. Подскажите.
Главной игрой, королевой, на полётах были нарды. Шеш- беш. Азартная, быстрая и динамичная — эта игра хорошо вписывалась в лётный процесс. В перерывы между заправками, в ожидание заправки.
Удача, удача и ещё раз удача! Вот что нужно было человеку, чтобы победить в этой игре. Ладно! Согласен. Стратегия тоже присутствовала. Точнее — тактика. Очень всё быстро на доске менялось, стратегия тут не жилец.
Надо правильно дунуть-плюнуть на руку, в которой зажаты кубики, сделать бросок с закручиванием и молниеносно заткнуть нужные дырки шашкой. Может противник и не заметит, что ход сделан с выгодой, а не по камням. Не тут-то было!
Были в каждом полку мастера этой игры. Гроссмейстеры! Умели выбросит нужные камни. Даже на заказ нужное выбрасывали! А может — незаметно нужные дырки закрыть…мастера. С кубиками такое не проходит.
А были такие рьяные, что собственные кубики делали, носили, никому не давали их бросать. С секретом. Одни «шестёрки» у них выпадали. Такие «мастера» быстро оставались в одиночестве.
Имелись и разновидности этой игры. Например: «бешенный шеш-беш». Его особенностью была скоротечность и динамика. Если выпадали часто дупли, то игра быстро заканчивалась. Это и надо было командирам, которые инструкторили много. Перерыв у них длился ровно столько, сколько надо было готовить машину к вылету. А поиграть хотелось.
Нам, молодым, не всегда доставалось место за доской шеш — беш. Я был начинающий игрок и со мной играть было неинтересно старожилам. Чаще всего приходилось наблюдать за игрой.
Однажды в журнале «Наука и жизнь» увидел игру «Кант». Доска с клеткой 4х4 и два кубика со стрелками на сторонах. Кубики надо было кантовать по стрелкам, которые оказывались на верхней стороне. Из коробочки сувенирных шахмат и прокладочного материала, по которому скользило крыло нашего «махолёта», сделал игру. И стал носить её в портфеле.
Эту игру мы освоили с Шурой Никодимовым. Она оказалась не такой уж и простой. Что-то среднее между нардами и шахматами: кубики имеются и думать надо. Но — короткая. Эта коробочка, которая стала между нами появляться, удивляла окружающих. Были отчаюги, которые пытались освоить нашу игру. Но тут удача такой роли не играла, а мы уже накопили опыт, чтобы выигрывать у новичков. Любителем новой игры никто не стал. И «Кант» некоторое время оставался нашей с Шурой игрой. Пока мы не получили доступ к нардам. И «Кант» в лету канул.
В Германии на большие советские праздники дежурное звено усиливали. Бывали случаи, что состав сил доводился до эскадрильи. Обстановка обострялась международная. Натовцы учения проводили во время наших праздников. Помер генсек очередной. Ну и прочее.
Но чаще всего — добавляли ещё два лётчика. Четыре истребителя дежурили днём, четыре меняли их на ночное время.
А потому имелась на этот случай игра, в которой участвовали четыре игрока. Нужна была шахматная доска, по четыре пешки и фигуры на игрока. И — кубики игральные. Два. Вступление в игру происходило только по выпадению пары «шестёрок». Ставишь свою фишку на угол. И потом, бросая камни, по своей очереди ведёшь свои фишки по кругу и заводишь в свою диагональ. Потом их надо было удалить бросками камней с доски, если выпадало нужное количество. Фишки могли противниками удаляться… Не буду вдаваться в подробности. Забыл уже правила. Но башку надо иметь крепкую: звук кубиков бьющихся о шахматную доску целый день с перерывом на обед или на перехват супостата… Это, я вам скажу, то ещё испытание!
На интерес играть надоедает. Придумали наказание: проигравший каждый раз надевает на себя какую-нибудь часть высотной амуниции. Вплоть до гермошлема. А под занавес должен пролезть под журнальным столиком столько, сколько получится очков на специальном выбросе камней. Четыре игрока. Камни-кубики. Ну как тут можно дойти одному до полного облачения в ВКК?
Представьте себе, можно. Такое невезение на лётчика свалилось. Занимается он физзарядкой: под столом проползает туда — сюда. Противники хором считают количество. Чтобы проигравший не сбился. А у лётчика остекление гермошлема запотело. От дыхания усиленного и отсутствия обогрева этого самого остекления. И тут заходит в комнату командир полка. Стихли возгласы. Молчание.
Кто не в курсе, объясняю: в ДЗ команда начальникам не подавалась. Встали молча, старший ДЗ рапортует по обстановке на дежурстве.
А сейчас рапортовать некому. Старший ДЗ под столом добросовестно долг отдаёт.
Полковник изумлённо наблюдает за этой картиной и начинает багроветь.
При очередном выползании лётчика из под журнального столика, командир полка хватает его за кислородный шланг и притягивает к себе. Лётчик, в раздражении, замахивается на него рукой. Ударить хотел. Но тут до него дошло, что тишина стоит в комнате. Мёртвая. Остановил руку, поднял запотевшее остекление. И перевёл руку в положение отдания чести...
А командир в этом полку, товарищи, зверь был!