Матвей достал из кармана пачку сигарет, вытащил из неё одну, сунул в рот и подкурил. На его лице, груди вспыхивали отблески сполохов. Делая затяжку, он смотрел на горящий дом. Дом горел хорошо, с треском и столбами искр, которые словно стаи огненных пчёл взмывавшие ввысь в темноте ночи. Красивый дом, красиво горел. Это была их с Томочкой дача. Он сам построил этот дом, своими руками. Каждое бревно, каждый паз вырезал любовно. Наличники, окошки, всё сам. И дом получился на загляденье. Как терем. В нём можно было жить и зимой. Он теплый. Тут же был туалет и душ. Так как он позаботился о комфорте для своей любимой жены. Вырыл септик и заказал пробурить скважину. Они сюда часто ездили зимой, особенно на долгие новогодние праздники. Кроме душа в доме, была и банька. Так же сделанная в виде теремка. Сейчас она тоже горела. Всё горело. Сделав затяжку, Матвей приложился к горлышку бутылки. Хлебнул водки и не почувствовал вкуса. Хмеля не было. Уже вторая бутылка шла в дело. А он всё не пьянел. Это нервы. Всё нервы проклятые, не дают покоя. Сердце больно ноет. Стоит закрыть глаза и перед ним опять встаёт одна и та же картинка. Он с того момента, как увидел всё, покоя в его душе не было.
Сделав глоток, сплюнул. К нему подбежали соседи.
- Матвей, ты что стоишь??? Ведь дом твой горит!!!
- Пусть горит. Пусть тут всё сгорит. Поливайте лучше свои стены и крыши.
Вскоре примчались две пожарных машины. Вызвал кто-то из соседей. Тушить дом и тем более баню уже не имело смысла. Пожарные только лишь локализовали места возгорания, не давая огню перекинуться на другие дома. Хотя огонь навряд ли перекинулся бы. Слишком удалённо стоял дом Матвея от остальных. Исключение - участок соседа Степана. Но там кроме редких насаждений, бани, клозета и навеса из досок ничего больше не было. Да и самого Степана не было. Матвей точно это знал. Сначала обвалилась баня, взметнувшись фейерверком искр. Потом обрушился дом. Пожарные залили водой обуглившиеся бревна, лежащие в беспорядке. Проверили ещё раз, где-то дополнительно проливая водой подозрительные места. К Матвею подошёл пожарный инспектор.
- Как произошло возгорание?
- Очень просто. Я сам всё поджёг. – Ответил Матвей, глядя инспектору в глаза.
- Вы пьяны что ли?
- Очень бы хотел, да хмель не берёт.
- Вы понимаете, что я на Вас составлю протокол? Огонь мог перекинуться на соседей.
- Не мог. Они далеко от меня. Кроме соседа. Но там кроме бани и клозета гореть нечему. Но составляйте. Мне плевать.
Пожарные уехали. Матвей опустился на землю, возле своего забора из профлиста. Облокотился на него и закрыл глаза. «Господи, дай мне поспать, хоть немного» - просил он. Опять приложился к бутылке, не открывая глаз.
- Матвей, что ты натворил? – Услышал он женский голос. Посмотрел перед собой. Увидел соседку Лиду. Рядом с ней стоял её муж, Валера.
- А что я натворил, Лида?
- Ты же всё сжёг. Я слышала, что ты сказал инспектору. А что Тома скажет, когда узнает? Господи, боже мой, такой красивый дом сжечь. Он же у нас как достопримечательность была. Люди специально ехали посмотреть на твоё чудо!
- Что Тома скажет? О, я думаю, она расстроится. И не только она.
- Матвей, ты о чём??? Пошли к нам, спать ляжешь?
- Нет. Спасибо, ребята. Но мне нужно здесь побыть, одному, пожалуйста.
Они ушли. Матвей так и остался сидеть возле забора. Сделал ещё глоток из бутылки. Опять закурил. Сидел и вспоминал свою жизнь, к чему он пришёл к своим 55 годам. Сам он был из многодетной семьи, самый старший. Кроме него было ещё пятеро детей, три брата и две сестры. Он рано пошёл работать, после 8 класса. Надо было помогать родителям, поднимать младших братьев и сестёр. Потом армия. После вечерняя школа и училище на плотника. Матвей с детства был работящий. Руки у него, как говорили все, кого он знал, были золотые. Потом сам поступил в институт на заочное отделение. Времени у него на личную жизнь не было. Работа, учёба. Жил на съемном жилье или перебивался в общежитиях. И копил деньги, откладывая их в валюте. Самому ему много было не надо. В 28 он был уже начальником цеха на деревообрабатывающем предприятии. И тогда же сумел купить трёхкомнатную квартиру. Зачем такую большую, он и сам не знал. Но досталась она ему по дешёвке. Пусть и в пригороде. Но сама квартира отчаянно нуждалась в ремонте. Менять надо было всё. От шпаклёвки на стенах, до полов и труб с сантехникой. Но так как руки росли не из одного места ниже спины, Матвея это не испугало. Зато обходя комнаты, он радовался, сделает ремонт и можно будет жениться, наконец-то. И детей завести. Ремонт делал не спеша, не надрывая жилы и свой бюджет, зато тщательно и любя. Времени у него было ещё предостаточно. Спустя год он отремонтировал кухню, туалет с ванной и одну комнату. Пусть медленно, но зато то, что отремонтировал, радовало глаз. На ремонт ещё двух комнат и лоджии ушло ещё полгода. К концу ремонта он познакомился с девушкой, звали её Стеша. Ей было 25 лет. А ему подгребало к 30. Матвей влюбился в девушку и, как ему казалось, она отвечала взаимностью. Через три месяца после знакомства, Стеша переехала жить к нему. Они прожили ещё больше полугода, когда Матвей решился сделать ей предложение. В этот день, он купил цветы и кольцо. Несмотря на то, что они уже жили со Стешей, он всё равно волновался. Дело в том, что за всё время ни он, ни она не поднимали вопроса о браке. И когда он пришёл вечером домой, с цветами и колечком, то там никого не оказалось. В квартире было пусто. Вещей Стеши не было. Он ничего не понимал. Все вещи были на месте, кроме её. Сотовые тогда ещё только начали входить в обиход и не у каждого были. У него со Стешей тогда не было. Позвонить он не мог. Дождавшись утра, поехал на работу к своей любимой. Но там сказали, что она спешно уволилась. Сумел встретиться с её подругой. Та сказала, что Стеша уехала, куда, она не знает. Знает только, что Стеша сказала ей, что встретила мужчину, которого полюбила и выходит замуж. Матвей не мог в это поверить. Как так? Какой замуж??? Они нормально жили и ничего не говорило, что у его девушки есть кто-то ещё. Это был нокаут. Приходил Матвей в себя долго. Отошёл от предательства, как он считал, только спустя пять лет. Ему было 35, когда он познакомился с 23 летней Тамарой. Девушка была сиротой, детдомовская. Она работала штукатуром-маляром в одной строительной фирме. Жила в малосемейном общежитии, где ей как сироте выделили комнату. Она была всем довольна – у неё была своя крыша над головой, пусть не большая, но комната, маленькая кухонка и туалет. Чем не квартира? Матвею понравилась стройная, тоненькая и хрупкая девушка с наивными голубыми глазами и конопушками на аккуратном носике. Они словно два одиночества, встретившиеся после долгого пути. Да, разница в возрасте у них была 12 лет. Но это ни Матвея, ни Тамару не остановило. Они встречались полгода, после чего, Матвей сделал ей предложение. Тамара согласилась, но перед этим честно предупредила мужчину:
- Матвей, прежде чем сказать тебе да, хочу предупредить тебя. Я считаю, что между мужем и женой всё должно быть по-честному. Начинать строить семью на обмане – это не правильно. Ты согласен? – Он кивнул. – Я хочу сказать, что я не смогу родить тебе детей. Когда мне было 19 у меня были отношения с одним парнем, я забеременела. Он, узнав новость, сразу исчез. Я испугалась тогда, как я одна буду поднимать ребёнка? У меня ведь совсем никого нет и я только устроилась на работу. Поэтому я пошла на аборт. После этого мне сказали, что детей у меня больше никогда не будет. Поэтому, Матвей, хорошо подумай, нужна ли тебе такая жена? Я не хочу, чтобы потом ты стал мне ставить это в укор.
Именно это признание Тамары и её честность окончательно уверили Матвея, что с такой женщиной он хочет прожить до самого конца. Ну а то, что детей не сможет родить, что же, пусть. Тогда они посветят друг другу всё их время. Они прожили почти 20 лет. В любви и согласии. Свою жилплощадь Тамара сдавала и вносила эти деньги в общий семейный бюджет. Спустя два года после свадьбы они купили участок земли в садоводстве и стали строить свой маленький рай. Матвей выстроил дом, баню как на картинке из русских сказок. Дорожки он выложил камнем-плитняком, который привозил с одного карьера. С Тамарой посадили сад из плодовых деревьев – яблони, вишня, слива, груша. Кусты малины и смородины. Разбили пару больших грядок с клубникой. Всё было красиво и аккуратно. А ещё Тамара очень любила цветы. У неё их много было посажено – розы, пионы и хризантемы, астры и гладиолусы. Всякие цветы. Летом на участке было буйство красок и аромат. Они часто пили чай в резной беседке, возле небольшого стилизованного фонтанчика. Иногда к ним приезжали родственники Матвея, они жарили шашлыки, или коптили рыбу. Проводили весело вечера. Тамара была хорошей хозяйкой. Несмотря на то, что была сиротой, она сама научилась готовить вкусно и разнообразно. Они практически никогда не ссорились. Мужа с работы встречала всегда улыбающаяся, если приходила домой раньше него. Онт для неё всегда был Матюшей. А если первым приходил Матвей, так он тоже умел готовить и не плохо. Во-первых выросший в многодетной семье, ему приходилось ещё в детстве готовить на младших еду и кормить их. Потом холостяцкие годы, когда он сам готовил себе. Поэтому в плане приготовить и накормить жену, для него не было проблемой.
Лет через пять, после того, как Матвей с Тамарой купили себе дачный участок, по соседству с ними купил землю Степан. Он работал вахтовым методом. Два месяца на вахте, два дома. Был он холост и ни разу не женат. Степан на 10 лет был моложе Матвея. Он часто приходил на участок к соседям, любовался на дом и баню, восхищался мастерством Матвея и хотел сделать у себя что-то подобное. Однако за всё время дом он так и не построил. Единственное это баню из бруса, которую обшил сайдингом, да навес, под которым сделал мангал и лежаки, где и спал в тёплую погоду. А в ненастье в бане. Баню ему сложить Матвей помогал. И насаждений совсем мало было, хотя Тамара и посадила по просьбе Степан несколько кустов малины и плодовых деревьев. Но Степан не ухаживал за ними. Зато часто во время отдыха привозил на участок разных женщин, своих временных подруг. Одним словом, жил легко, не напрягаясь. Глядя на него, Матвей только ухмылялся, Степану не завидовал, ибо рано или поздно такая жизнь закончится и что останется??? А вот у него есть любимая жена, свой небольшой кусочек Эдема, который они лелеяли и берегли… Он так думал... раньше… Тамара же, видя каждый раз новую подружку у Степана, только осуждающе качала головой, но ничего не говорила. Так и шло время, текли неспешно годы. Матвей с Томой привыкли к своей жизни вдвоём. Сначала ещё были разговоры об усыновлении ребёнка, но постепенно они сошли на нет. И вот спустя 20 лет семейной жизни, от самой этой жизни осталось одно пепелище. Задаваться вопросом почему? Матвей уже не хотел. Хотел одного – покоя. Наверное всё таки разница в возрасте сказалась. Ему уже 55, а Тамаре 43. Степану 45 и они с его женой в одной возрастной категории. Может ей перестало хватать мужа? Или ещё что? Нет, думать об этом ему уже не хотелось, какая разница почему?
Вчера, он вернулся с дачи домой. Сам он был в отпуске и почти всё время жил на даче. Тамара работала и приезжала на дачу на выходные. Тем более, её бригада работала над сдачей жилого дома и работы было ещё много. Хотя вскоре и у неё должен был быть отпуск, чего Матвей так ждал. Домой вернулся по надобности, надо было к купить одну деталь к газонокосилке и ещё бензина в бензопилу. Заодно привёз домой зелень и ягод, Томе покушать, варенье и компоты они делали на даче. Приехал вечером, Тома должна была быть уже дома. Матвей рассчитывал переночевать, утром купить запчасть и уехать на дачу к обеду. Работы было много. Да и баньку он хотел натопить. Открыл дверь. Прошёл в коридор и увидел чужую мужскую обувь. Кроссовки были знакомые. Кто это? Тут же увидел куртку. И куртка, и кроссовки были Степана. Они не слышали его. Оба были в его с Тамарой супружеской постели. Матвей остановился. Слышны были только звуки как ходит постель под двумя телами, её вздохи и сладостные стоны и его. Что-то помутилось у Матвея в голове. Он стоял словно замороженный. Первым желанием было ворваться туда и удавить обоих. Но в последний момент самоконтроль взял у Матвея вверх. Он всегда отличался выдержкой и спокойствием. Жизнь приучила его к этому. Он повернулся и вышел из квартиры. Почему так сделал, Матвей ещё не знал. Наверное потому, что ангел-хранитель был рядом с ним, так как в противном случае могло случиться страшное. Ведь он готов был убить их обоих. И точно бы убил. А нужно ли ему это? Чтобы остаток жизни провести за решёткой? И сгнить там? Он забрал всё, что привёз. Вернувшись на дачу, посмотрел на этот кусочек Эдема, как они с женой любили называть свою дачу. Нет, это не кусочек Эдема, это мираж, морок. Вопросом почему? Он уже не задавался. Был другой вопрос – как долго? Матвей стал вспоминать. А ведь Степан последний год вообще не привозил знакомых женщин к себе на участок. Он тогда в разговоре с женой ещё сказал: «Может остепенился, наш сосед? Всё же возраст к 45, пора и подумать о семье». Тамара тогда ничего не сказала, а он и не обратил внимания. Разве он мог подумать на неё???
Матвей, сидя у забора, нервно засмеялся:
«Тома! Значит начинать жизнь с обмана нельзя, а жить можно! Так получается? Главное, начать честно, а потом можно врать, предавать, изменять? Тома, Тома, что же ты наделала?!»
Тогда несколько часов назад, стоя в калитке и глядя на их участок, Матвей ощутил ненависть. Опустошение, помноженное на ненависть, это страшное, разрушительное чувство. Нет никакого Эдема. Матвей прошёл в гараж, выкатил оттуда газонокосилку. Запчасть он так и не купил, даже не вспомнил о ней. Но кое-что сделать можно было, пусть она и проработает не так долго, а потом поломка будет куда серьёзнее, но это уже для Матвея не имело значения, как и сама газонокосилка, она тоже будет не нужна. Ему хватило пяти минут. Потом он дернул стартер. Газонокосилка заработала и он направил её на заботливо выращиваемые им и его женой кусты цветов. Машина работала равномерно и равнодушно, перемалывая красоту в зелёную массу. Под нож шло всё, чего касался взгляд хозяина. До последних кустов газонокосилка не доехало. Что-то застучало в ней, заскрежетало и она заглохла. Матвей тут же бросил её. Взял косу-литовку. И докончил начатое, скашивая красоту, равнодушно наступал на нежнейшие бутоны. Закончив с цветами, которые были на участке, выкатил из гаража мотоблок. Установил на него фрезу и стал перепахивать весь участок, клумбы, газончики, альпийскую лужайку с ухоженной травой, где они любили с Томой, расстелив покрывало, посидеть, грядки с клубникой, перемешивая красные ягоды с землей. Закончив с этим, оглядел участок. От былого великолепия не осталось и следа. Вскопанная земля язвами виднелась на теле дачи. Словно содранная кожа. Но это было ещё не всё. Ярость требовала ещё крови Эдема. Матвей взял бензопилу. Бензин там был, немного, но был. Завёл её и начал спиливать все плодовые деревья, за которыми так долго и любовно ухаживал. Он выл, его сердце обливалось кровью, но и остановится не мог. Эдем был воплощением его души. Душа пребывала в благоденствии и радости и Эдем блистал своей красотой. Душа сгорела и обуглилась. С неё сорвали кожу, значит и Эдем сгорел, обуглился и с него содрали красивый покров. Матвей пилил деревья пока хватило бензина. Не только спиливал дерево, но и распиливал его на куски. Когда бензин кончился, отбросил пилу и взял топор. Им он всё докончил. Потом подошёл к беседке. Красивая, резная. Сколько он вложил в неё труда, любви и своей души. Увитая плющом и диким виноградом, она подарила им с Тамарой не мало волнительных минут… Топор врубился в резной декор. Матвею понадобилось двадцать минут, и беседка превратилась в кучу обломков. Топор выскользнул из руки мужчины и упал на изрубленные доски. Он теперь смотрел на дом. Это последнее, что оставалось от Эдема. Он был главным. Всё можно восстановить быстро, но не этот дом. Даже если и построить другой, такого уже никогда не будет. А именно он придавал Эдему очарование. Матвей закрыл лицо руками. Он плакал. Мужчина, с детства не проронивший слезинки в свои 55 плакал. Потом прошёл в дом. Достал керосин. Они с Томой использовали для керосиновой лампы и для разных хозяйственных нужд. Полил им пол зала, резную лестницу на второй этаж. Полил там. Потом прошёл в баню. Здесь действовал более спокойно и равнодушно, словно бездушная машина. Вылил остатки керосина в моечной и в комнате отдыха. Возникла мысль, А здесь, они тоже вдвоём развлекались, когда его не было на даче? Ведь часто бывало так, что он в городе, а она здесь, как и наоборот, как в этот раз. Скорее всего тоже. И в доме также. Недаром Стёпа так восхищался его домом и даже облизывался на него. Он тогда это воспринимал с улыбкой, гордился. А получается гордиться было нечем.
Матвей чиркнул спичку, она загорелась в его пальцах. Он посмотрел на огонёк. Человек любит смотреть на три вещи бесконечно долго – на текущую реку, на горящий огонь и на плывущие облака. Матвей разжал пальцы и спичка упала на пол, политый керосином. Огонь быстро перескочил на доски пола. Мужчина сделал шаг назад, потом ещё один. Развернулся и вышел. Направился к дому. Тоже самое сделал и там. Теперь всё было сделано. Оставалось только смотреть на то, как гибнет окончательно его мир, его Эдем. Он вытащил из машины бутылку водки. По дороге сюда он купил две штуки. Вскрыл пробку и стал пить из горлышка. Но вкуса, горечи не чувствовал. Полыхнуло пламя в доме. Оно быстро распространялось. Баня уже горела во всю. Было уже темно и горящие строения завораживающе действовали на Матвея…
Сколько он так сидел, оперевшись спиной на забор, он не знал. В какой-то момент сумел провалится в сон. Очнулся, когда занимался рассвет. Встал зашел на территорию своей бывшей дачи. Вновь сел на землю. В бутылке ещё оставалось, но желания пить не было. Он её отбросил.
Всё, здесь всё закончено. Пора ехать домой. Разбираться там. Вот только как ехать, от него разит спиртным. Хотя хмеля не было. Надо сходить на озеро, что было недалеко. Сполоснуться. Матвей встал, вышел за калитку. Солнце уже встало. Увидел соседей.
- Матвей, что случилось? – Спрашивали его.
- Ничего не случилось. Просто прошлая жизнь сгорела.
Что это значило, мало кто мог понять. Мужчина прошёлся до озера. Разделся и с разбега забежал в воду. Он словно смывал с себя что-то грязное, плохое, тёмное. И когда вышел на берег, вдруг почувствовал облегчение. Стоял, закрыв глаза, подставляя солнцу живот и грудь. Жизнь не закончена. Она продолжается. Она уже не будет прежней, другой, но это всё равно будет жизнь. Сполоснувшись в озере, Матвей пошёл назад к своему бывшему как он считал участку. Что-то там делать он больше не собирался. Зашел на участок, оглядел его. Горько усмехнулся. Может не надо было так радикально? Нет, надо было. Зазвонил мобильный. Ага, «Любимая жена» звонит.
- Але? – Голос у Матвея был спокойным. Он ничего не чувствовал, совсем. Словно вместе с этой дачей с домом вся душа его выгорела.
- Алё, Матюша, я уже освободилась, ты меня заберёшь.
- Извини, но нет.
- Как?
- У меня много дел.
- А как мне на дачу добираться? Матюша, что случилось?
- Много что случилось. А на дачу, не знаю, как ты будешь добираться. На автобусе. Или, например, Стёпу попроси. Думаю, он тебе не откажет, по-соседски. Правда живёт на другом конце города, но для него это же ерунда. – Матвей нажал отбой. Начал собирать и складывать инструмент в машину. Машина у него была вместительная, немецкий минивэн Фольксваген. Туда много чего могло войти. Положил бензопилу, электропилу. Дисковую пилу, молотки, топоры и прочий инструмент. Всё это ему ещё пригодиться. Жизнь то не закончилась. Тамара опять позвонила.
- Алё?
- Матюша, скажи мне, что происходит?
- Ты же знаешь, что происходит. Не строй из себя дурочку. И не звони мне больше, я занят, поняла?! – Он нажал отбой, а потом вообще отключил телефон.
Спасибо, что дочитали!
Окончание здесь
