Итоги беспрецедентной двухдневной поездки президента Турции Реджепа Эрдогана в освобожденные в ходе второй карабахской войны территории Азербайджана и посещения города Шуши вызвали шквал различного рода оценок, предположений и не только в странах региона. Давайте разберемся, действительно ли Турция хочет разместить своих военных в Азербайджане и как на это могут отреагировать другие региональные игроки. т
Начнем с того, что потребность в подписании дополнительного двустороннего соглашения для азербайджано-турецкого тандема на самом деле не столь очевидна. Двусторонняя договорная база у Азербайджана и Турции сформированная на сегодняшний день и без того закрепляет за странами статус стратегических союзников друг для друга.
Главным итогом визита турецкого лидера стало подписание Шушинской декларации. Появление нового двустороннего документа продиктовано запросом Турции на подчеркивание того вклада, который был сделан ею для победы Азербайджана в ходе второй карабахской войны осенью 2020 года. Анкара не только всемерно политически поддерживала Баку на международной арене, но и предоставила Азербайджану современные виды вооружения, в первую очередь БПЛА. Кроме того, турецкие военные помогали в планировании и организации военных действий в ходе освобождения азербайджанских территорий.
Для Анкары вторая карабахская война стала прекрасной возможностью закрепиться и обозначить свои интересы в относительно новом для себя регионе Южного Кавказа. Да, прежде Турция была, согласно всем существующим договорённостям, ближайшим союзником Азербайджана. В знак солидарности в 90-х годах прошлого века Анкара закрыла границу с Арменией в ответ на оккупацию азербайджанских территорий, стала партнером по всем ключевым инфраструктурным транспортным и энергетическим мегапроектом. Но в целом в геополитическом и военном плане вовлечение Анкары в карабахский конфликт было сравнительно ограниченным. Даже в ходе четырехдневного противостояния в апреле 2016 года вовлеченность союзника Азербайджана во многом ограничивалось дипломатической поддержкой на международной арене, без практических активных шагов.
Начиная же с июля 2020 года и короткого, но ожесточенного столкновения на границе Армении и Азербайджана в районе Товуза, позиция Анкары кардинально изменилась. Турция, по официальным заявлениям ее руководства, восприняла инициированные Арменией боестолкновения как угрозу не только своему союзнику, но и связывающую их энергетическую инфраструктуру. С этого момента можно отметить стремительное вовлечение Турции в карабахский конфликт и системное наращивание усилий по закреплению за страной статуса ключевого внешнего игрока, как минимум не уступающего России по влиянию.
В ходе самого конфликта и представители самой Турции, и Азербайджана не раз высказывали инициативу включения Анкары в число международных медиаторов переговорного процесса наравне с сопредседателями Минской группы ОБСЕ (ключевой международной структуры, занимающейся урегулированием конфликта с 90-х годов прошлого века). Для Анкары придания статуса посредника создало бы предпосылки для легитимного закрепления в регионе, в идеале с размещением турецких миротворцев.
По итогам переговорного процесса Турция фактически осталась за бортом договоренностей. Она ни разу не упомянута в заявлении о перемирии, подписанного лидерами России, Армении и Азербайджана в ночь с 9 на 10 ноября 2020 года , не получила Турция статуса посредника или гаранта соблюдения мира. Единственным утешительным призом для Анкары стало создание российско-турецкого мониторингого центра, который посредством использования средств технической разведки отвечает за мониторингом за соблюдением условий перемирия. Естественно, такие итоги не могли удовлетворить амбиции и ожидания Анкары от вовлечения в дела региона.
Постконфликтная активизация Турции на Южном Кавказе во многом обусловлена этой неудовлетворенностью итогами второй карабахской войны. Реджеп Эрдоган стал главным и единственным зарубежным лидером на параде победы в Баку в декабре 2020 года, турецкие компании становятся главными иностранными инвесторами в процессе восстановления освобожденных азербайджанских районов. Не является здесь исключением и поездка в Шушу.
Турецкий лидер стал первым иностранным лидером, посетившим освобожденные территории, а подписание Шушинской декларации, вероятнее всего, призвано в том числе компенсировать разочарование турецкой стороны по итогам конфликта осенью 2020 года. Главным отличием документа от всех предыдущих двусторонних соглашений является юридическая возможность размещения турецких войск в Азербайджане. Так, в частности, в одном из пунктов декларации говориться о том, что «обе стороны будут способствовать обмену персоналом, направленному на укрепление обороноспособности и военной безопасности, совместному обучению и учениям, повышению общего потенциала вооруженных сил двух стран, тесному сотрудничеству в управлении вооружениями и боеприпасами на основе современных технологий[1].
При этом в ходе самого саммита, по крайней мере в открытой части переговоров, речи о планах размещения турецких военных в Азербайджане не было. Зато на следующий день после отлета из Азербайджана лидер Турции заявил: «Это [вариант с созданием базы] не выходит за рамки положений [декларации]. Развитие этого вопроса возможно. Эта тема может получить свое развитие в ходе консультаций президента Азербайджана Ильхама Алиева с президентом РФ Владимиром Путиным. И в ходе наших переговоров она тоже может реализовываться по-своему»[2].
Вместе с тем, информационное агентство «Анадолу» обозначило контуры, возможного военного присутствия Турция. В материале агентства отмечается, что в рамках имплементации Шушинской декларации «началась передача военных технологий Баку и создание производственных мощностей военно-промышленного комплекса, по стандартам НАТО».
Но, пожалуй, самой важной частью сообщения стала информация о том, что «в Гяндже будет создана совместная Азербайджано-Турецкая авиабаза на базе самолетов F-16. Авиабаза будет контролировать Карабах и Шушу. А в самой Шуше будут размещены системы ПВО HISAR и вертолеты ATAK -войска специального назначения».
Ответ на вопрос будет или нет турецкая база в Азербайджане пока остаётся открытым. Турция, с одной стороны, создала юридические условия для размещения своих военных объектов в Азербайджане, а после саммита заявила о своем желании сделать это. При этом, оговорка турецкого лидера о том, что решение о базе будет принято после переговоров с Москвой, говорит, что точку в вопросе ставить еще рано.
Анализируя подходы Баку к возможному появлению турецких военных на азербайджанской территории, важно отметить, что стратегической целесообразности в этом для республики также не просматривается. Азербайджан к настоящему моменту решил ключевую для себя проблему возвращения азербайджанских районов вокруг Нагорного Карабаха, потерянных во время первой карабахской войны, а также системно готовит почву для интеграции самого региона. Сопоставление возможностей армии Азербайджана с армянскими вооруженными силами говорит о том, что необходимости качественного усиления ее потенциала за счет привлечения турецких военных отсутствует в силу очевидного превосходства. Других конфликтных или потенциально требующих внешней военной поддержки вопросов для Азербайджана в регионе также не существует. Так что можно сделать вывод, что инициатором размещения базы является Анкара и именно она пытается склонить своего союзника согласиться на размещение своих войск в регионе.
Очевидно, что для Москвы появление турецких военных на Южном Кавказе является не самым позитивным развитием ситуации, так как это создает дополнительное напряжение в регионе, который только полгода назад был охвачен ожесточенным конфликтом и сейчас постепенно возвращается к мирной жизни в условиях нового статуса-кво. И в случае, если подобный вопрос будет обсуждаться в ходе российско-турецких переговоров, российское руководство, вероятнее всего, будет против турецких планов. Не зря, российский министр иностранных дел Сергей Лавров, комментируя появление информации о размещении турецких войск, назвал ее «слухами»[3].
Суммируя все сказанное, можно констатировать, что Турция в рамках реализации своей глобальной внешнеполитической стратегии сделала еще один шаг для закрепления в еще одной важном для нее регионе Южного Кавказа. Слово теперь остается за Россией и региональными игроками, в первую очередь Азербайджаном, у которых остается возможность сказать свое нет турецким партнерам.
[1] https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/365007/
[2] https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/11676731?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&nw=1624011655000
[3] https://lenta.ru/news/2021/06/18/lavrov_sluhi/