В нашу первую встречу Билл Найи танцует на столе. Приехав на интервью пораньше, я открываю дверь пентхауса в лондонском отеле «Corinthia», и первые аккорды Purple Rain, раздавшиеся в коридоре, почти сбивают меня с ног. Моим глазам предстают сцены, достойные студии в Сохо во времена Свингующего Лондона; Найи исполняет свой лучший степ, а фотограф кричит: «Ты такой красивый, Билл, ты секси, секси!». Когда мы приветствуем друг друга, я понимаю, что полностью согласен с фотографом.
Билл Найи – один из легендарных актёров своего поколения, снимавшийся в таких франшизах, как «Пираты Карибского моря» и «Гарри Поттер». Но, конечно, именно роль стареющей рок-звезды Билли Мака в фильме «Реальная Любовь» 2003 года возвела Найи в пантеон британской актёрской знати. «Я делаю много другой работы, – отмечает актёр. – Но если ты сделал что-то, что запомнилось – а «Реальная Любовь» запомнилась всему миру, – то люди тебя уже не забудут».
Когда я спрашиваю, не против ли он, что его до сих пор, спустя столько лет после выхода фильма, узнают как Билли Мака, он отвечает: «Нисколько. Я везде хожу пешком, так что ко мне обращаются по крайней мере двадцать раз в день, и в пятнадцати случаях из этих двадцати хотят поговорить об этом фильме. Я не против. Если такое случается с тобой, ты должен постоянно благодарить свою счастливую звезду».
Найи из тех актёров, которого все думают, что знают. Он уже более сорока лет на наших экранах, а на сцене и того дольше. Британская публика расположена к нему так, как, пожалуй, не расположена ни к какому другому актёру. Все, с кем ты общаешься, говорят тебе: «Билл Найи реально крутой». Один друг сказал мне: «Он всемирный, как гравитация». И, проведя с актёром время, невозможно с этим не согласиться. Но он также один из самых скромных людей, которых я когда-либо встречал. Иногда он даже на грани самообесценивания. Несмотря на свой спокойный, непринужденный образ, Найи говорит, что «не придаёт себе особого значения».
Я склонен переусердствовать с одеждой, потому что могу сказать себе: «Ну, по крайней мере, у тебя есть костюм».
Теперь коллекция костюмов Билла Найи, точнее, его синих костюмов, будет известна всем: для нашей съёмки он принёс с собой безупречную коллекцию костюмов из Savile Row таких фирм, как Anderson & Sheppard и John Pearse. По имеющимся сведениям, актёр даже отказывался от ролей, потому что там он не носил бы костюм. «Я знаю, что всё это ерунда, и я знаю, что нет ничего плохого в том, как я выгляжу, – говорит Найи. – Но я никогда не был уверен в себе в этой области, и костюм помогает мне».
Это очаровательная сторона личности Найи. От фотосессии, на которой он веселится от души, и до беспокойства о том, как он выглядит, ничто не заставит вас думать, что на свете может быть ещё один такой Билл Найи. То, что может показаться неуверенностью в другом человеке, соскальзывает с его плеч, как неподходящее по размеру пальто. «Это то, для чего людям нужна одежда, – объясняет актёр. – В этом нет ничего необычного. Она просто даёт тебе обаяние, энергию. Я отчаянно стараюсь. Думаю, есть определённый возраст, после которого уже нельзя выглядеть как-то – как-то неловко, разобщённо – нужно выглядеть достойно. Если я не бреюсь, люди думают, что я плохо себя чувствую, или говорят: «Боже мой, ему плохо? Он в депрессии?». Но я просто выгляжу грустно – поэтому бреюсь».
Рассказывая о своей роли в фильме «Их Звёздный Час» Лоне Шерфиг, он говорит: «Они искали хронически поглощённого собой, полного самомнения актёра преклонного возраста, и подумали обо мне». Это, конечно, не мешает Найи проводить следующие четыре часа, непрерывно прыгая по комнате – танцуя, щёлкая пальцами и в какой-то момент даже залезая на крышу здания. Достижение им «преклонного возраста» определённо не снижает темп его жизни и карьеры. Его актёрское резюме желанно, по большей части, в современной британской киноиндустрии: если намечается качественный фильм BBC, в нём, скорее всего, снимется Билл Найи.
Есть только одна проблема. Несмотря на наследие, включающее в себя несколько самых сокровенных для британской аудитории фильмов, Найи неохотно признаётся: «Я никогда не смотрю фильмы, в которых снимался, и я никогда, никогда ничего не читал о себе. Слова «мне не нравится, как я выгляжу» не оправдают меня с точки зрения тщеславия, но ведь для того, чтобы быть тщеславным, нужно быть поглощённым собой или самовлюблённым, или полным самомнения, или что-то в этом роде».
Может показаться странным, что человек, которому «не нравится, как он выглядит», зарабатывает на жизнь перед объективами камер. Я спрашиваю его об этом. «Знаю, – озорно говорит он. – Это странно, не так ли?». Найи стал актёром отчасти потому, что девушка, которой он «отчаянно хотел угодить», сказала ему, что он мог бы им стать.
Я никогда не думал, что стану актёром, не в ближайшие миллион лет.
Затем, после двух лет изучения драматического искусства, Найи вошел в мир актёров так, как это делает большинство людей: изо всех сил пытаясь пробиться и одновременно сводить концы с концами. «Я устроился на работу на стройплощадку, потому что у меня совсем не было денег, и я уже собирался сдаваться, – говорит актёр. – В те дни, если у вас закончились идеи, что оставалось делать: купить микроавтобус Volkswagen, раскрасить его яркими, кричащими цветами и уехать в Непал».
Когда Найи сказал отцу, что планирует отказаться от мечты, отец убедил его не делать этого. «Он сказал мне: «Тебя показывали по телевизору!». Да, действительно, это было очень давно – когда было всего четыре канала, так что появиться на одном из них было для него большим событием. Я был третьим грабителем справа в сериале «Нежно-Нежно». Вскоре после этого друг порекомендовал Найи устроиться в Театр «Everyman», где актёры Джонатан Прайс и Кейт Фахи собирали новую труппу. Это изменило его жизнь.
Я внезапно оказался рядом с Уилли Расселом и Аланом Блисдэйлом (они были сценаристами-резидентами); Джули Уолтерс, Питом Постлетуэйтом, Бернардом Хиллом, Джорджем Костиганом, Энтони Шером и Йеном Редфордом, и многие из них тоже устроились на свою первую работу.
Художественный руководитель театра Алан Доссор, по словам Найи, был настоящим знатоком своего дела.
Когда я пришёл в то место, я буквально не знал, что значит «левые» или «правые». И уже было поздно спрашивать, что есть что, потому что меня бы уволили. Но они писали о понятных мне вещах, писали такие вещи, которые повлияли не на частичку общества, а на всех.
Найи вернулся в Лондон после десяти лет гастролей в самый разгар 1960-х годов. Для многих столица тогда была «a Belle Époque» для Старой Британии, когда музыка, одежда и вечеринки просто были лучше. На удивление у Билла Найи другой взгляд на это.
Это было странное время. Я ненавидел быть актёром первые несколько лет, потому что я был очень застенчивым, неуверенным в себе, и не мог с этим справиться. Я просто страдал на сцене, парализованный неуверенностью. Я стоял неподвижный, угрюмый и надеялся, что это сойдёт за какой-то внутренний монолог или внутреннюю драму. Это были отличные времена, да, но лично у меня нет большой ностальгии по ним.
Найи утверждает, что он обычно проводил свои дни «бегая по Сохо, пытаясь получить немного денег, чтобы снять комнату на ночь, или просто ночевал на полу у других людей».
Меньше всего я люблю слушать, как люди моего возраста говорят молодым, что тогда всё было лучше: что секс был лучше, что музыка была лучше. Это неправда. Откуда ни возьмись, внезапно у нас появились The Rolling Stones, Led Zeppelin, The Who, Rod Stewart и все остальные группы, которые убьют меня за то, что я не упомянул их. Был внезапный прорыв молодых белых мальчиков, интерпретирующих чёрную американскую музыку. Но знаете что? Они тоже порой создавали самую худшую музыку в 1960-х и 1970-х годах, как и раньше. Что касается «секса, наркотиков и рок-н-ролла»? Если честно, противозачаточные таблетки были единственными революционными таблетками.
«Я хотел бы сказать вам что-то другое», – добавляет Найи, улыбаясь, сказав мне, что Лондон никогда на самом деле не свинговал.
Это как «Лето любви». Кто думал о «Лете любви»? И 30 лет спустя тебя серьёзно спрашивают: «Каким оно было, «Лето любви»?». И я думаю: «Вы правда серьёзно?». Не было такого. Или, по крайней мере, я хотел бы, чтобы кто-нибудь в то время сказал мне о том, что оно происходит.
Конечно, несмотря на все свои заявления, Найи изрядно веселился в то время. Но помимо историй о том, как он хитростью попал в Кэмденский дворец (теперь это клуб KOKO) в пятницу вечером, актёр также проводил большую часть 1970-х, прорываясь в мир лондонских театров, кино и телевидения. И именно тогда у него появилось множество «самых важных и значимых профессиональных связей» в жизни.
«В Лондоне я начал знакомиться со сценаристами и режиссёрами, которыми восхищался, и это дало мне чувство принадлежности к чему-то большему, чувство того, что я был частью чего-то», – объясняет актёр. Один из таких сценаристов стал Биллу Найи другом и коллегой на всю жизнь.
Я встретил Дэвида Хэа, а потом устроился в BBC. Он написал пьесу «Dreams of Leaving», которая не была похожа ни на что из того, что я когда-либо читал.
С точки зрения работы с Дэвидом мне повезло, потому что он в миллион раз умнее меня, и он выражает вещи, которые я не смог бы выразить. Иногда ты читаешь что-то и говоришь: «Вот, я бы тоже сказал так». Но нет, не сказал бы. Ты можешь просидеть там всю оставшуюся жизнь и так и не скажешь.
Друзья продолжили работать вместе, и в 2015 году Найи был удостоен номинации на Премию «Тони» за Лучшую мужскую роль (за роль в спектакле «Верхний Свет»). Хотя Найи приписывает это «удаче и счастливому случаю», «тому, что он не суёт свой нос куда не следует» и «не приносит неудобства», это свидетельствует о том, кем на самом деле является Найи. Он тесно и плодотворно работал с величайшими сценаристами своего возраста – и это не случайно.
Ещё одна полулегендарная дружба – та, которую он разделяет с Ричардом Кёртисом. Их дуэт стал таким же символом «британскости», как чай и булочки. Я спросил его, есть ли новости о следующем «Ноттинг Хилле». «В общем-то я не говорил с ним о «следующем фильме Ричарда Кёртиса». Но на днях мы говорили о музыке, потому что он, как и я, помешан на музыке», – сказал актёр.
Это ещё одно замечательное знакомство, которое изменило ход моей жизни. Если сценарий Ричарда Кёртиса попадает ко мне – и мне посчастливилось, что такое случалось со мной несколько раз – это просто подарок судьбы. Работа с ним над такими проектами, как «Девушка Из Кафе», «Бойфренд Из Будущего» и «Рок-Волна», сделала возможным всё остальное. Это были замечательные проекты, и я очень горжусь моей дружбой с ним и тем, что он доверял мне столько раз. Он потрясающий режиссёр и потрясающий человек.
С такими друзьями Найи обладал редкой удачей последовательно и стабильно делать работу, которая «достойна для всех вовлечённых в неё». «Это говорит о том, что я сыграл несколько крутых мерзавцев за эти годы, – смеётся актёр. – Но я об этом не беспокоюсь». Всё сводится к хорошему сценарию.
Это как играть в азартные игры. Один мой друг говорит, что ты достигаешь определённого возраста, когда люди начинают посылать к тебе своих детей, чтобы обсудить «что значит быть актёром». Я спрашиваю их: «Вы готовы жить как профессиональные игроки?». Потому что там всё решают шансы, и они хуже, чем у профессионального игрока.
Найи бесспорно занял своё место под солнцем не только потому, что дружил с некоторыми из величайших актёров, режиссёров и сценаристов нашего времени, но и потому, что оставался верен самым строгим критериям личных качеств. Можно сказать, что Найи принял такие же высокие стандарты, которые он оставляет за костюмами Savile Row в своей профессиональной работе. Полвека строгости с самим собой сделали Билла Найи гораздо более скромным, чем он того заслуживает. Его амбиции сдерживает тот факт, что, как он говорит, «я никогда не ожидал, что кто-то захочет подойти ко мне на улице, захочет мою фотографию или автограф. Я никогда не ожидал ничего подобного».
История его карьеры варьируется «от сцен в региональных театрах до Голливуда», охватывая легендарные истории спектаклей и вечеринок (в молодости) с некоторыми из самых уважаемых ветеранов богемного Сохо.
Но это всё было так давно. Оно отдаляется и отдаляется, поэтому становится труднее вспоминать. Единственные кусочки моей жизни, которые я могу вспомнить, это то, из чего я сделал анекдоты, короткие забавные истории. И мы знаем, насколько они благонадежные – это просто то, о чём можно будет рассказать в баре.
«Я, наверное, должен работать над книгой, – озорно говорит он. – Я должен написать книгу, но я не представляю, что это когда-нибудь случится. Я просто не могу представить себя сидящим достаточно долго, чтобы сделать это. У меня есть время – как и с любым другим делом, если вы действительно хотите сделать что-то, то вы найдёте на это время – но я прокрастинатор олимпийского уровня, и мне удалось ничего не написать за всю свою жизнь. И так-то я собой тихонечко доволен!».
Если я доживу до старости и мне совершенно нечего будет делать, я, пожалуй, могу сесть и сделать это. Но проблема в том, что половину я не могу вспомнить, ни на кого не получится настучать, и нельзя рассказать истории, которые люди хотели бы услышать, потому что это заставило бы меня стать негодяем. Единственное оправдание тому, кто решится подробно написать о себе, – сделать это смешно и весело.
«То же самое относится к интервью», – говорит Найи, когда я спрашиваю, почему он просто не наймёт биографа, который превратит его «истории для бара» в бестселлер. Выпуская на свободу своё потрясающее чувство юмора, он наклоняется вперёд и произносит: «Мне не очень нравится, когда у меня берут интервью».
По материалам ресурса The Gentleman's Journal.