Мы продолжаем публикацию статей, основанных на дневниках Григория Прокофьевича Головченко. Военный период, описанный в них, открывается январем 1942 года. Предыдущую часть вы можете прочитать здесь.
«Как известно, разведка использует все возможные каналы информации, но самым главным из них является агентурный. Без агентурного канала, надо сказать, что разведки нет! Вот о нём и скажу несколько слов, но сразу оговорюсь, что так было во время войны 1941-1945 годов.
Это было моё первое задание. Ночь. Я сижу над картой обстановки и наношу на неё данные о противнике, полученные за день от дивизий. Резкий звонок полевого телефона. Снимаю трубку и докладываю, что 75-й у телефона. На другом конце девичий голос сообщает, что товарища Головченко вызывают в аппаратную. Аппаратная - это помещение военного телеграфа. Отвечаю: «Есть, идет».
Набрасываю шинель, пистолет за пазуху, гранату в карман и отправляюсь за три километра в аппаратную. Вышел за дверь избы, которую занимал разведотдел армии, и окунулся в снежную круговерть. Ветер дует с бешеной силой, поднимая в прокалённый сильным морозом воздух тучи мелкого колючего снега. С трудом преодолевая сильные порывы ветра, едва добрался до деревушки, где размещалась аппаратная. Как только вошёл в аппаратную, дежурная тут же подвела меня к одному из телетайпов СП и телеграфистка отстукала: «Головченко у аппарата».
В ответ потянулась телетайпная лента со словами: "Тов. Головченко, у аппарата Алёшин (а Алёшин - начальник разведотдела штаба фронта). Срочно, сегодня же без вещей прибыть в РО фронта прямо ко мне. Я отвечаю: "Слушаюсь, сейчас доложу начальству и отправляюсь". Алёшин: "Добро, исполняйте".
Забираю телетайпную ленту и иду к начальнику штаба армии П.А. Мирошниченко, благо он размещался в той же деревне, что и аппаратная. Доложил по всем правилам. Начальник штаба отдал приказание дежурному по штабу обеспечить меня машиной, и мы с ним распрощались.
Вернувшись в разведотдел армии, я разбудил начальника РО и доложил ему, что убываю в штаб фронта. Он спрашивает меня: "Зачем?" Я ответил ему, что начальство приказывает и не информирует зачем.
- Но как, насовсем?
- Да нет, сказано без вещей, значит ненадолго.
Путь до штаба фронта оказался тяжёлым. Снежные заносы преграждали путь нашей машине, и почти на каждом километре приходилось разгребать сугробы. В общем, путь в 80 километров мы проделали за 7 часов. Завидная скорость. Но вот и застава штаба фронта. Дальше пешком. Предъявил дежурному офицеру документы. Он тут же позвонил в РО фронта, справился, вызывали ли такого, выписал мне пропуск, указал, куда идти, и я ещё полтора километра месил ногами снежные сугробы, пока добрался до места расположения РО фронта.
Но вот я у цели. Захожу в довольно приличную деревянную избу и предстаю пред светлые очи начальника РО фронта. После официального представления и доклада о положении на фронте нашей армии, Е.А. Алёшин предложил пойти в военторговскую столовую пообедать. Это было весьма кстати, так как голоден я был как волк. После обеда Е.А. Алёшин предложил мне идти к ребятам из РО фронта и отдыхать, а завтра с утра поговорить о деле.
Пришёл в избу, которую занимали офицеры РО фронта, и к великому своему удовольствию увидел среди них моих товарищей по академии Фрунзе. Ну, тут пошли рассказы и расспросы что, где, когда. Как это вообще случается между близкими товарищами, давно не видевшимися, да ещё во время войны. Где уж тут спать, кода на разговоры оказалось мало одной коротенькой ночи. Ведь спали штабные максимум по 4 часа и то не все сразу, а по очереди.
В пять часов утра я уже у начальника разведотдела фронта. Кроме него там был политработник высокого ранга, как потом узнал - член Военного совета Калининского фронта.
Разговор начал член Военного совета с вопросов о здоровье, и готов ли я выполнить ответственное задание Военного совета фронта. Я, естественно, ответил, что я здоров и готов к выполнению любого приказа командования, хотя, откровенно говоря, после таких вопросов у меня взмокли ладони, лоб и в сердце появился неприятный холодок. После многообещающего вступления начался деловой разговор.
Во-первых, от меня потребовали соблюдения строжайшей тайны о предстоящем задании, во-вторых, начальник РО, при активном вмешательстве члена Военного совета, начал толково излагать мою задачу по организации агентурной разведки в глубоком (оперативном) тылу немецко-фашистской армии.
На первый раз задача состояла в том, чтобы проникнуть в район Смоленска, точнее не в сам город, а в близлежащие населённые пункты, и там создать агентурные ячейки, которые освещали бы движение частей и соединений противника из района Смоленска в сторону фронта».
Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить продолжение, ставьте лайки, и вы узнаете много интересных фактов об истории из первых уст.
Любое использование (полное или частичное) материалов данной публикации возможно только с разрешения администратора канала «На волне памяти»!
Мнения авторов могут не совпадать с официальной позицией и позицией редакторов