Недавно мне попалась книга «Легенды Крыма», издание 1913 года. Я решила её прочитать. Мне показалась она достаточно интересной, особенно если при чтении находить места описанные в легендах, на карте. Смотреть, что сейчас находиться в месте, о котором упоминается в старых легендах.
И вот читая эту книгу, у меня появилась идея написать серию статей посвященных легендам Крыма. В каждой новой статье этой серии я буду публиковать очередную легенду из этой и других книг.
Читаем ниже первую легенду из серии «Окаменелый корабль», это коктебельская легенда.
В конце статьи оставляйте свои комментарии и размышления.
Приятного прочтения.
ОКАМЕНЕЛЫЙ КОРАБЛЬ
(коктебельская легенда)
Взойдите на Отлу-Кая (скала, расположенная на юго-востоке Крыма в долине между Коктебелем и Щебетовкой (Отузы), севернее Кара-Дага. Высота скалы — 263 метра над уровнем моря – комментарии автора) и поглядите на Коктебельский залив.
Что за вид! Море синей эмалью врезалось в широкий, ласковый пляж и слилось на горизонте с лазурью южного неба. Как крыло чайки, бросившейся в волну, белеют паруса турецких филюг, и дымок парохода убегает за дальний мыс Киик-Атлама.
Ушли все, и только один парус застыл на месте. Дни и ночи, годы, сотни и тысячи лет он не движется с места. Окаменел.
И моя мать рассказывала, бывало, в детстве, как это случилось.
Святая Варвара скрывалась в крымских горах. По пятам преследовал ее старый отец, - Диоскур, и, наконец, наконец, почти нагнал у Сугдеи (Судак – комментарий автора)
Но не настало ещё время Варваре принять мученический венец. Одна гречанка из Фул (средневековый город, по предположением останки которого обнаружены в окрестностях Коктебеля на холме Топсень. Топсень где-то у подножья горного массива Кра-Даг – комментарии автора), небольшого городка между Карадагом и Отузами, узнав, что гонимая – христианка, приютила её у себя; укрыла на время от преследования.
И случилось чудо. Сад гречанки, побитый морозом, вновь пышно зацвел, а глухонемой её сын стал различать речь. Заговорили об это кругом. Дошла весть и до язычника-отца. Догадался Диоскур, кто скрывается у гречанки, и ночью окружил её дом.
Как была, в одной рубашке, бросилась Варвара к окну, и, незамеченная преследователями, с именем Иисуса на устах, бросилась в колодец. Поддержали упавшую Божьи ангелы и отнесли подальше от Фул, к подножью Отлу-Кая.
В эту ночь у Отлу-Кая остановилась отара овец. Задремавший пастух, молодой тавр, был донельзя поражен, когда рядом с собой увидел какую-то полунагую девушку.
- Кто ты, зачем пришла сюда, как не тронули тебя мои овчарки?
И Варвара не скрыла от пастуха, кто она и почему бежала.
- Глупая ты, от своих богов отказываешься. Кто же поможет тебе в горе и беде? Нехорошее дело ты затеяла.
Но, заметив слёзы в глазах девушки, и как дрожит она от холода, пожалел её, завернул в свой чекмень.
- Ложись, спи до утра. Нечего не бойся.
Было доброе намерение у пастуха.
Прошептав свои слова, уснула Варвара под кустом карагача.
Раскинулись пышные волосы; разметалась вся; красавицей лежала.
И не выдержал пастух. Нехорошо поглядел на неё. Бросился к ней с недоброй мыслью, забыв долг гостеприимства. Бросился… и остолбенел, а за ним застыло и всё стадо. Окаменели все. Только три овчарки, которые лежали у ног святой, остались, по назначению Божию, охранять её до утра.
С первым утренним лучом проснулась Варвара и не нашла ни пастуха, ни стада. Вокруг неё и по всему бугру, точно овцы, белели странные камни, и между ними один длинный, казалось, наблюдал за остальными. Жутко стало на душе девушки. Точно случилось что. И побежала она вниз с горы, к морскому заливу. Впереди бежали три овчарки, указывая ей путь в деревню. Удивились в деревни, когда увидели собак без стада. Не знала нечего и Варвара. Только потом догадалась.
У деревни, в заливе, отстаивался сирийский корабль. Он привез таврам разные товары и теперь ждал попутного ветра, что бы вернуться домой.
Донес ветерок до слуха Варвары родную, сирийскую речь. Пошла она к корабленачальнику и стала просить взять её с собой. Нахмурился суровый сириец, но, поглядев на красавицу-девушку, улыбнулся. Недобрая мысль пробежала в голове.
- Хоть и нет у нас обычая возить с собой женщин, а тебя возьму. Ливанская ты.
Радовалась Варвара, благодарила. Еще не было у неё дара предугадывать будущее.
Подул ветер от берега. Подняли паруса, и побежал корабль в морской волне.
Варвара зашла за мачту и сотворила крестное знамение. Заметил это корабленачальник и опять не хорошо улыбнулся. – Тем лучше! А потом позвал девушку к себе, в каюту, и стал допытывать: как и что. Смутилась Варвара и не сказала правды. Жил в девушке Иисус, а уста побоялись произнести Его имя язычнику. И затемнились небеса; с моря надвинулась зловещая чёрная туча; недобрым отсветом блеснула далекая зарница. Упала душа у Варвары. Поняла гнев Божий. На коленях стала молить – просить его. А навстречу неслась боевая триера, и скоро можно было различить седого старика, начальствовавшего ею. Узнала Варвара гневного отца; защемило сердце, и, сжав руки, стала призывать имя своего Господа.
Подошёл к ней коарабленачальник. Все сказала ему Варвара и молила не выдавать отцу. Замучит её старик, убьёт за то, что отступилась от веры отца. Но, вместо ответа, сириец скрутил руки девушки и привязал косой к мачте, чтобы не бросилась в волну.
- Теперь моли своего бога, пусть тебя Он выручает!
Сошлись корабли. Как зверь, прыгнул Диоскур на сирийский борт; схватил на руки дочь и швырнул её к подножью идола на своей триере. – Молись ему!
А Варвара повторяла имя Иисуса.
- Молись ему! – И Диоскур ткнул ногой в прекрасное лицо дочери.
- За тебя молюсь моему Христу, - чуть слышно прошептала святая мученица и хотела послать благословение и злому сирийцу, но не увидела его.
Налетел бешеный шквал, обдал сирийский корабль пенной и точно белой корой покрыл его.
Налетел другой и на минуту не стало не чего видно. А когда спала волна, то на месте корабля выдвинулась из недр моря подводная скала, точно бывший корабль.
С тех пор прошли века. От камней Варварина стада не много осталось на прежнем месте. Новые люди повели по иному жизнь, и на новую дорогу пошли старые камни. Только окаменелый корабль остался недвижим.
Не дошёл до него черед.
- Мама, - замечал я в детстве, - да ведь это – подводная скала.
- Конечно, так, мой мальчик. Подводная скала для чужих, а для нас, здешних, это – народный памятник христианам первых веков.
PS: Пунктуация и названия в легенде схоронены, как в источники: Легенды Крыма. выпуск первый.- Москва 1913.