Купчино-Парнас (1 часть, задающая тон всей комнате)
Все говорят: Любовь, Любовь. Ото всех я слышал о ней кучу раз, а сам ни разу не видел. А коль не видел, то и нет ее — такое мое простое заключение. Было. А нонче напала она на меня, бандитом вылетела из-за угла, скрутила и держит в тисках своих несносных. Брыкался я, повел неумеренную половую деятельность с легкомысленными дамами, пытался закидать себя работой. Да чего уж там, сдался. Ибо неразделенной она оказалась. Вот дать бы хорошенько по головушке непокорной того, кто ее делит, так как лично мне он недодал. И кому нужны эти остатки, спрашивается? Что он сделает с той половиной, что поделил так нечестно. Выкинет, небось — и будут они лежать в небесных помойках, покуда коты из Эдема ее не почуют и не попируют над ней всласть.
Решил вопрос я радикальным способом. А именно — ушел в месячный запой. Взял отпуск за свой счет с формулировкой «на исследование выносливости своего организма, дабы избежать случайного внешнего возгорания из-за пожара любви внутри». В отделе кадров от такой наглости опешили и чисто на автомате печать поставили. А это мне и надо было. Так вот, делюсь я мудростью хитрой, на ус мотайте, а коли уса нет, то отрастите, невеликое дело уж.
-\\-\\-\\-
Инструкция по потреблению.
Апероли и прочие сладкие недешевые напитки хороши в меру. Эка невидаль — все в меру надо. Все да не все. Напитки эти коварны сладостью своей, будто компотик попиваешь из чарочки. А потом встанешь — и той же чарочкой тебя и пришибет. Все эти сласти надобно девицам оставлять, они повыносливее да и пожаднее, пожалеют пить много, оставят на потом. А потом забудут, а ты - ать — как-нибудь с утреца похмелишься. Если совсем ничего не будет. К тому же, после сладких вермутов потом весь день крайне мерзко рыгается, что деструктивно действует на попытки коммуникаций с любыми собеседниками.
Вина. Белое вино — оно подобно аперолям. На вид будто водица, пьется легко, губы влажнеют, к лобызаниям готовятся. Да только нужно момент пресечь, когда уже в сон начинает от него клонить. Тогда уже и натренированный уд мужской захмелеет и заснет раньше тебя. А это всегда нехорошо. Красное же сухое — оптимальный напиток. Потребил бутылочку — и без последствий. Главное — на себя не пролить, потом черт лысый его знает, как оттереть эти кровяные пятна.
Шампанское. Для девочек. У истинных мальчиков от него голова начинает болеть уже после второго бокала. Будто сам тестостерон внутри у мужа достойного возмущается девичьим напитком. Да и открывать его — то еще удовольствие. Если голодный попьешь, начинаешь икать, как бестолковый ишак. Если сытый попьешь, то начинаешь ходить да попердывать. Едкое газовое пойло, в общем.
Водка. Напиток истинных авиаторов. Много не выпьешь, а мало — совесть не позволит. Особенно, если в мужской компании. Но если один ее пьешь, то непонятное чувство стыда просыпается, сразу алкашом себя чувствуешь. Что неприятно. И даже досадно. Вывод: пить ее немного, с кряканьем после того, как потребил — и непременно с горячей вареной картошечкой да с огурчиками. Можно и борщом шлифануть — но это уже на любителя.
Настоечки. Вот если к настойкам пришел, ты либо аристократ, либо синяк распоследний. Вот такой строгий разброс. Казалось бы, только решил потребить настоечку, снял цилиндр, расправил полы фрака, чтобы сесть на чистую скамью — и вот ты уже в засаленных штанах плюхаешься на уложенную узором от семечковой шелухи скамейку, а вокруг тебя непонятные миши, гриши и валеры. Все очень суровые и сосредоточенные.
Пиво. Пиво можно пить больше всего. Универсальный напиток — и для дам расфуфыренных, и для калдырей объегоренных. Не знаешь, что хочешь выпить, пей пиво, не ошибешься. С утреца пиво может снять эффект вечернего и ночного пива, но потом будет только хуже. Действительно хуже. Плюс любители злоупотребить нефильтрованным затем весь день рискуют злоупотреблять обонянием окружающих, непроизвольно пуская кислые газы.
Коньяк. Кончился. А виски и не начинался. Ну его, к псам. Дорого, а результат тот же.
-\\-\\-\\-
Особа.
Вот так месяц я губил организм, пуская слезы по любви своей несостоявшейся. Если бы от просмотра чей-либо страницы в социальной сети можно было натереть мозоль, то от глаз моих ничего не осталось бы уже. Общество мне обрыдло, погода не радовала, а сам себя я уже давно порадовать не мог. Уж думал схиму принять да запереться в келье без окон. Да только тут набрел на приложение одно для знакомств, с фотокарточками и текстом — и решил погрузиться в него. Принял для храбрости грамм 250 и окунулся в пучины анкетные. И нашел там прекрасную особу. Начитана, бойка, весела - чувствуется, что умеренно образована. И днями начали мы переписываться. И ночами. И рождается во мне ощущение, что мы сто лет уж как знакомы, и похожи, и душами родственны. И пишет она мне: «Хватит уже титьки мять, приезжай ко мне вечерком, наобщаемся вволю. И ужин приготовлю. И сладкого подам. И прочее». И так меня это проняло, а уж это загадочное «прочее» и вовсе голову вскружило. И решил я, что пора уже выйти полноценно на свет божий. И спросил, где живет она. И она ответила. На Парнасе. Тут стоит сказать о моем отношении к метрополитену.
-\\-\\-\\-
О ветках метрополитена.
Метро, признаться, не очень я люблю. Сама идея спускаться под землю мне кажется весьма сомнительной. Да еще в жуткой людской толчее. Но порой быстрее никак не добраться. Вздыхаю и ползу вниз. И еду в этом длинном вместительном черве, который по пути перемалывает многочисленные людские мысли, проявления и образы. Выходим ли мы из вагона такие же, как когда сели в него? Особенно если ехали долго? Успел ли металлический червь изъесть что-то важное внутри? Или наоборот избавил от лишних мыслей или суеты? Метафизика как она есть. Метафизика как она пить. Впрочем, неважно.
Если и ехать куда-то, то только по синей ветке. Потому что она ближайшая ко мне, скажете вы? Не только, уж поверьте. Вы гляньте на другие:
- От красной параболы пахнет кровью и коммунизмом. Вся оставшаяся советская пошлость будто бы сосредоточилась и утвердилась на станциях этой ветки.
- Зеленая славится крайне долгими расстояниями между станциями. Медленно. Да еще там есть богомерзкая станция Елизаровская, где выйдя со станции, можно натурально рехнуться. Там на дворе будто 90-е остались со своим смрадом безнадеги. Недоработанная, незрелая. Зеленая, в общем.
- Оранжевая — это не ветка. Это куцый хвост больного пожилого зайца.
- Фиолетовая вообще непонятная. Кто живет близ станций этой ветки, в какие дремучие медведя она ведет? Возможно, белки из шушарских лесов ездят до крестовского, где живут белки пожирнее да пощекастее. А кто еще-то?
А вот синяя — это красота. Одна сплошная линия, без болезненных изгибов. Честная, родная. И цветом в масть — вена города. И бьются на ней жилками вагоны, перевозя пассажиров, которые знают, что их-то ветка — самая правильная.
-\\-\\-\\-
Купчино.
И отправился я в путешествие. Закинул в рюкзак и карманы запасные ключи, книгу Венедикта Радищева, зарядку для телефона и плеера, тетрадь для записей, запасную пачку сигарет — чтобы помнить, что все вполне неплохо на сегодняшний день. Также в рюкзак закинул остатки былой алкогольной роскоши. У меня было 2 пакетика раритетного Юппи, 350мл настоечки, 2 неполные бутылки красного сухого, Литр Сухого Джина или, как я забавно называю, ЛСД, баночка солений, и несколько разноцветных банок различного пива. Пора в путь. Пройти вдоль милой сердцу железной дороги, изящно обогнуть балканские оазисы и нырнуть в недра станции, с которой начинается мое приключение.