Порой возникает мысль (да и есть такое поверье), что в театр идут люди ненормальные. Нормальный человек такую жизнь себе не выберет.
Но что, если артисты (и шире – люди театра) самые нормальные и есть?
Да. Пока мир озабочен отстаиванием личных границ и борьбой с «токсичностью», мы слушаем советы старших, даём советы младшим. И советы эти не только возникают порой без просьбы того, кому даются, но ещё и частенько преподносятся в достаточно жёсткой форме.
Пока мир озабочен поиском и установлением комфорта, мы готовы не спать, не есть, выносить крик и летящие в нас предметы.
Пока мир говорит о каком-то там «ненасилии», нас ставят перед фактом: «Хочешь, не хочешь, но ты это сделаешь… – и взлетишь!» «Захотел, не захотел… всё равно потом заставили!!!», – как говорит один мой друг.
Более того: замечания – неотъемлемая часть нашей профессии. И, если режиссёр за день не сделал ни одного замечания, – мы напрягаемся и начинаем переживать, что что-то не так. Нам необходимы замечания как воздух. Как ощущение, что всё не зря. Как подтверждение, что мы важны и чего-то стоим. И, разумеется, как возможность двигаться вперёд.
И пока мир отстаивает своё право на самостоятельность и лишь деликатную конструктивную критику (да ещё позитивную мотивацию) от начальства, мы ловим любой краткий окрик режиссёра или мастера. Мы находим в нём гораздо больше информации, чем, если бы это были длительные вежливые «поглаживания».
И всё это ради радости. Ведь успех – в первую очередь даже не внешний, а внутренний, – творческий рост, победа над собой, удачно найденное зерно – всё это про радость. И даже если нас оскорбляют, тем самым помогая найти что-то верное, живое и нужное, – то и это про радость.
Может быть мы мазохисты. Но важно не забывать цель. Если всё то «страшное», что пугает современное общество, ведёт к созданию прекрасного, и более того – к созданию более прекрасного тебя: такого, которого не стыдно отдавать, дарить публике, – не безумие ли отказываться от такого чуда? Не большие ли мазохисты те, кто бежит и прячется за вымышленную «экологичность» и «комфорт», платя за это возможностью роста и… что уж там – «неодинокостью»?
Да, театр отымеет вас по полной. Но «секс» здесь напрямую связан с любовью и близостью. Когда на репетициях длительное время тихо, чаще всего это сигналит о равнодушии. Бывают, конечно, варианты: зависит от личности режиссёра и прочих факторов. Но если это «уважительная деловая» тишина – скорей всего что-то не срослось, что-то не так в коллективе.
Я на своей шкуре имела возможность ощутить, каким одиноким и брошенным можно чувствовать себя с тихим и вежливым руководителем. И какая любовь, забота и со-творчество могут возникать, когда на тебя орут и вынимают из тебя душу. И ставят перед фактом. И я знаю, как здорово не уходить в обиду, а с пинка-трамплина идти дальше, в поиск светлого, живого и правильного.
Конечно, высший пилотаж – создавать этот трамплин так, чтобы человек всегда улетал точно к цели. У меня самой ещё довольно маленький и режиссёрский, и педагогический опыт. Я ещё только учусь правильно орать и вовремя кидать в голову мячиком (хотя бывают по-настоящему счастливые попадания). Но я знаю, что лучше жить в настоящем мире неравнодушных проб и ошибок и находить пути достижения радости и общего самосовершенствования, чем жертвовать этим ради «экологичности».
Мне кажется нормальным, когда для человека стремление к свету, творческому росту и созиданию важнее личных границ и комфорта. Когда человек жертвует «уважением» к своему эго, потому что есть то, что намного дороже этого.
22 мая 2021 года