Когда собирал материал для недавнего опуса про итальянские мумии (читать ТУТ), я обнаружил целый пласт информации, которую можно бы назвать «тайным знанием» - тайным не потому что оно дает обладателю какую-то исключительную силу, а потому что упоминать о таком неловко. Расскажу тут про самые странные коллекции «человеческого, слишком человеческого» (Ф. Ницше). Когда-то, в незапамятные времена, лет 5-ти от роду, меня повели в московский Музей Советской армии.
Я ни черта, почитай, не запомнил, за единственным исключением: вижу, как сейчас, лежащий в витрине желтый перчаткообразный объект с пояснением - «Кожа, содранная белогвардейцами в ходе казни красноармейца имярек». Не знаю, на месте ли она, эта пятерня или сдуло данный экспонат ветрами идеологических перемен, но меня это зрелище перепахало. Не исключено, выйди я тогда из музея и сумей развидеть указанный объект — жизнь моя потекла бы иначе, стал бы я другим, и, возможно, другой я, как та бабочка в эпоху динозавров, переменил бы то будущее, которое является нашим настоящим… В общем, приступая к чтению, будьте осторожны и сто раз подумайте: стоит ли?
В исландской деревушке Хольмавик хранятся знаменитые и единственные на планете некробрюки. Это местечко было в XVII веке островной столицей ведовства. Исландцы были тогда в католицизме тверды, а потому здесь часто устраивались сожжения, усекновения глав и заколачивания в колодки людей, которые знаются со злом. Примечательно, что знаться с нечистым было в Исландии занятием сугубо мужским: а вот, например, в знаменитом американском Салеме в ту же эпоху жгли одних только женщин. Доставалось исландским колдунам по заслугам, в общем-то. Скажем, привадить богатство нигде больше не пытались таким диковинным манером. Некробрюки представляют собою кожу, содранную с нижней половины мужского туловища.
Никакого изуверства – для сооружения «штанов богатства» использовался усопший. По готовности в, пардон, мошонку помещалась монета — обязательно краденная. Ну, а затем следовало носить указанные брюки, не снимая: круглые сутки, под повседневной одеждой и на голое тело — они были эластичны и садились в обтяжку. Не ясно – являлись ли некробрюки одеждой унисекс; наверное, женщинам было в них все-таки довольно неуютно.
Безусловно, эффективность костюма оставляла желать: Исландия оставалась бедными задворками планеты вплоть до момента, когда там появилась в 1950-е американская военная база. По-настоящему же тут все расцвело лишь в пору, когда местные банки набрали за границей миллиардных кредитов, раздали указанные деньги (в виде кредитов же) туземному населению и объявили себя банкротами. Никакого колдовства! Можно предположить, что некроштаны были офисной одеждой клерков местных банков — кто задирал им брюки? Поди знай, какое там, по грехам их, у исландцев термобелье. В любом случае, вряд ли такое носили массово — в музее хранится лишь один экземпляр.
Из телесностей массово сберегаются человечеством мумии и мощи святых. Музеи оставим в покое. А вот церковный люд обладает изрядной фантазией и обнаруживает объект мистических переживаний бог весть в чем. В Стамбуле, скажем, бережно хранят прядь из бороды пророка Мухаммеда, на Шри-Ланке почитают зуб Будды…
Тот же рассказ, но в картинках - рекомендую:
Но подлинные затейники – это итальянцы: они поклоняются перьям из крыльев архангела Гавриила; корочкам опресноков, съеденных в ходе Тайной Вечери; костям Трех волхвов; хижине Девы Марии, счастливо перенесенной из Святой Земли в итальянский Лорето на крыльях четырех ангелов…
Особенно почитаема крайняя плоть Иисуса. В средние века препуциев было у итальянцев несколько, причем, такая гипероснащенность Сына Божия к перипетиям земной жизни никого не смущала. Сейчас, впрочем, сохранился лишь один-единственный препуций — самый, понятно, настоящий. И магическое воздействие этих реликвий на реальность проявлялось с невероятным размахом и мощью. Вокруг крайней плоти Христвой (в 1567 г), когда ее привезли в городок Кальката, что неподалеку от Рима, соткался плотный туман из сладостных запахов и не было сладостней их ничего на свете.
Ну, это бы и ладно: тут люди веруют, что существует мистическая связь между иссохшим кусочком плоти и миром вечным. Но что движет людьми, которые сохраняют, свят-свят-свят, пенис императора французов Наполеона Бонапарта? Известно, что эту часть императорского тела отчекрыжил британский патологоанатом — тогда все веровали в летаргию и, должно быть, он проверял: действительно ли это смерть, а не сон? Нет сомнений, будь врач французом, к этому объекту он отнесся бы много уважительнее.
А англичанин его просто высушил на солнце: сохранилось первое описание, в соответствии с которым указанная реликвия напоминает "piece of leather or a shriveled eel" (клок кожи или сморщенного угря). История реликвии интереснее ее самой: про Наполеона при жизни ходили самые невероятные слухи и можно бы ожидать увидеть здесь нечто ошеломительное. Увы, реальность ставит подножку идущим на взлет фантазиям. Исследователь данного объекта историк Перротте описывает реликвию в ее современном состоянии так: «ЭТО размером с пальчик ребенка или кусочек джерка – сантиметра три длиной».
Любопытно, что французскому правительству в 1920-е предлагали артефакт купить — владельцы, небогатая корсиканская семья, надеялись, что такие мощи у них оторвут с руками. Но нет: размеры и состояние объекта показались эмиссарам официального Парижа оскорбительными для памяти военного гения и легендарного любовника. В общем, злополучная часть императорского тела ушла в коллекцию некоего американского врача. Там Наполеон собственной персоной соседствовал с окровавленным воротником Линкольна и пузырьком с яда, убившим Геринга. Выставлять реликвию, кстати, стыдились и стыдятся до сих пор.
Но и это еще не диво: настоящим дивом я бы назвал книги из человеческой кожи, которые почему-то особенно любят в университетах Лиги плюща. Гарвард, Принстон, Йель — они за такими томами ведут охоту, а наличные хранят как зеницу ока. Оказывается, на сегодня человечеству известно о, приблизительно, пятидесяти книжных волюмах с переплетами из человеческой кожи. Забавное, но первые опыты такого рода относятся к Веку Просвещения. Известно, наппример, о некоем «дуодечиме» (книжке, изданной в 1/12 бумажного листа) из Бремена, который видели в 1710-м. Особый размах делу «антроподермической библиопегии» (не пытайтесь выговорить, если вам дорог хрящ языка) придала Великая французская революция. В пригороде Парижа Мёдоне свидетели будто бы наблюдали кипы выделанных человеческих кож: гильотина здесь работала, аж дымилась. Чего пропадать добру? — рассудили комиссары в пыльных треуголках с кокардами. В Музее Карнавале хранятся французская Конституция и «Декларация прав человека и гражданина» в соответствующих («антроподермических») переплетах.
Воля ваша («и привозит, кретин, домой матери… Каков подарочек!»), но, думаю, идея принадлежала врагу революции – знай комиссары его подспудные мысли самого, наверное, пустили бы на переплеты. Но подлинный расцвет это искусство пережило в Век Разума. Всё XIX столетие кто-нибудь чей-нибудь эпидермис дубил и пускал на обложки. Книгами стали, скажем, стали несколько знаменитых преступников, подвергшихся экзекуции. Один, некто Джеймс Аллен, успел сочинить покаянные мемуары («Разбойник с большой дороги: летопись жизни Дж. Аллена») и завещал переплести пару экземпляров в кожу, взятую с его спины.
Любили такую забаву врачи — они выбирали пациентов с каким-нибудь интересным диагнозом, дожидались неизбежного и пускали человека на обложку для книги о его собственном заковыристом диагнозе.
Исполненный черного юмора случай имел место во Франции: некая дама, безответно влюбленная в астронома Фламмариона, велела себя переплести в его книжку «О множестве обитаемых миров» и поднести мэтру. Тот прелести дамы в целом отверг, но по частям с готовностью их принял и украсил ими книжную полку.
Впрочем, может, это и легенда. Недавно ученые проэкзаменовали 31 такую книгу из 50-ти известных: в половине случаев кожа переплета принадлежала животному — в общем, «антроподермические» обложки были модным рекламным ходом торговцев.
Ну, и, наконец, самый дикий (хотя, казалось бы, куда уж) вид коллекционирования — собирание человеческих запахов. Лет 5 тому назад изобрели этот вид лакшери-парфюма двое французов и дело у них пошло просто на диво. Если кто ищет применения своим талантам — хватайте идею, волоките в лаборатории и на фабрики, воплощайте. Лет 10 тому назад некий Ведекинд, зоолог, доказал, что ароматы являются мощнейшим триггером, способным воскресить в нас любые полустершиеся воспоминания. Ну, и ладно бы: мало ли всякого намолола мельница науки? Однако идею попробовали эксплуатнуть парфюмерные фирмы: некая, говорят известная, фирма «Эта либр Д'оранж» изготовила серию «Секретьон манифик» - «Восхитительные секреты», где присутствовали запахи пота, слюны, крови, мужского семени.
15 лет назад публика была еще консервативна и дело у парфюм-культуртрегеров не пошло. Не то сейчас. Контора «Апалатеги и Рабо» производит под заказ памятные запахи по индивидуальному заказу. Из самых удачных и кропотливых своих работ они припоминают духи «Запах мужа», произведенные для некоей вдовы — авторы собрали и закрепили спиртом амбре, источаемое одеждой ее покойного супруга.
Говорят, им удалось добыть 100 молекул, что бы это ни значило. Другой клиент просил сочинить парфюм «Запах отчего дома» - он испытывал по-особенному сильные чувства, когда обонял запахи старого, траченного плесенью дуба, затхлых пыльных бархатных штор, золы из камина и нескольких близких родственников, каждый из которых имел собственный шлейф запаха.
Звучит безумно. Безумием, впрочем, и является. Тут только и начинаешь понимать, что такое Марсель Пруст — умирающий от чахотки и сифилиса эстет, воспоминания которого более длинны и подробны, чем были сами припоминаемые им события. Это зрелище исполнено какой-то болезненной красоты: я не знаю, что такое «туберозы» и в гугл выяснять не полезу, но это слово во мне именно такое же чувство пробуждает — как мысль о парфюме с человеческим запахом или о книжке Пруста.
Я, собственно, к чему веду свой рассказ? Безумный, безумный, безумный мир гораздо более безумен, чем вам кажется. Нет такого помешательства или перверсии, которая кем-нибудь, не жалея времени и денег, не холилась бы и не лелеялась. Вот представьте самое мерзкое, гнусное, ни с чем не сообразное, что только можно себе вообразить. Представили? Так вот, что бы там не придумалось, все равно вы — консерватор, скучный резонер и вообще ханжа: настоящие нонконформисты уже пошли много-много дальше.
Если дочитали - лайкните, подпишитесь. Спасибо!