29 апреля 1930 года в деревне Листвянка Большемуртинского района Красноярского края в семье польского ссыльного Роговского Иосифа Ивановича и местной жительницы Степановой Натальи Ильиничны родилась девочка. Она стала седьмым, самым младшим ребенком в семье. Отец, узнав, что родилась опять девчонка, решил избавиться от нее, как от ненужного котенка: завернул в тряпье и вынес в хлев к скоту. Мать, оклемавшись после родов, дождалась, пока муж уснет. Пошла искать свою кровинушку и поразилась увиденному: кобыла по кличке Красотка аккуратно пригревала своим телом живой сверток. Таково было первое, но далеко не последнее жестокое испытание судьбы.
Из воспоминаний Анны Осиповны : «Когда началась война, мне было 11 лет. К этому времени семья, состоящая из 5 человек, жила в селе Бартат. В июне 1941 года я закончила 4 класс школы в Бартате. Для продолжения обучения надо было ехать в соседнюю деревню за 18 километров в село в Межово. Интерната там не было, за жилье на квартире надо было заплатить два пуда зерна или деньгами. Маме платить было нечем, мы жили очень бедно, она болела. Поэтому дальше учиться я не смогла, надо было помогать матери, и я пошла работать в колхоз».
Ранним утром 1941 года Аня вместе с матерью была на дойке. В центре деревни, около бывшей часовни, висело радио в виде огромного колокола-рупора, из него доносились громкие непонятные фразы. Доярки отправили шуструю девчонку сбегать узнать, что там случилось.
«Когда я, запыхавшись, прибежала к конторе, там уже было много народу. Кто тихо плакал, кто стоял как вкопанный, и была гробовая тишина… Через несколько минут, когда голос из рупора, повторив несколько раз сообщение о войне стих, поднялся женский стон и вой, и тут же, откуда не возьмись, заиграла гармошка. Я поняла, что ждет нас впереди что-то страшное, называемое словом «война». Эти страшные чувства и пришлось переживать еще долгие годы».
Буквально в первые же дни войны началась мобилизация. В деревне одновременно с мобилизацией в армию шла подготовка к уборке урожая.
«Старший брат Степанов Андрей в рядах Красной армии, там он и встретил войну. В 1942 годе погиб, сгорел в танке, мать получила похоронку. У нее после этого отнялись ноги.
Отца осенью 1941 года забрали на фронт вместе с другими мужчинами из района. Уходя, он снял с себя и подарил мне крестик, который я до сих пор храню. Но в Красноярске он не прошел медицинскую комиссию, и его вернули. В 1942 году отец был призван в трудармию, работал в шахтах в Кемерово. Осенью 1942 года в трудармию призвали старших сестер Дусю и Нину. Они работали на эвакуированном военном заводе в Красноярске (теперь это завод комбайнов). Остались мы с матерью вдвоем. Она к тому времени сильно болела. На работу ходить не могла. Я была единственным кормильцем».
Работать за себя и товарища, ушедшего на фронт, выполнять в дни войны две нормы – таковы были лозунги. Двенадцатилетняя Аня Роговская в силу своего упертого характера и добросовестного труда была назначена бригадиром комсомольско – молодёжной бригады.
И уже к июню 1943 года бригада А. Роговской успешно справлялась со своими обязательствами и за образцовое выполнение заданий была награждена переходящим вымпелом и удостоена чести сфотографироваться.
После дневной работы в колхозе долгими вечерами каждая девчонка или женщина должна была вязать для фронта носки, рукавицы, другие теплые вещи, с любовью вышивали кисеты для табака. А так как сильно голодали, то старались успеть связать что-то в обмен на продукты.
«Электричества не было, пользовались керосиновыми лампами, но на керосин деньги были не у всех. Чаще всего пользовались лученком. Вязала на заказ. Три связала заказчице, а одну себе - это являлось заработком. Одну маленькую подушечку можно было обменять на две картошки, а большую - на пять. Вязали иглой, так как игл купить было негде, делали их сами из подручных материалов, например, проволоки».
Хлеб выдавали по норме, которая в разное время войны была разной от 100 до 300 грамм детям и от 200 до 500 грамм рабочим II категории. Наиболее голодными были весна и лето 1944 года. Хлеб стряпали из отрубей, в нем можно было встретить даже палки.
Дети войны успевали не только работать, но и учились. Из воспоминаний Анны Осиповны: «В классе было по 6-10 человек. Писали на газетах, тетрадей не было. Многим не в чем было ходить в школу. Кто жил рядом, прибегал босиком. До 1943 года ученики сами заготавливали для школы дрова. Был даже такой урок - рубить дрова. После уроков шли в лес с пилами. В холод пилить было плохо. Чтобы пилить было легче, под надрез подливали масло или керосин".
С 1943 года школы закрепили за предприятиями, и поэтому стало легче с заготовкой дров. Летом школьники помогали в поле. За день работы давали стакан меда или соты. В каких только работах не участвовали сельские школьники! Работали на прополке, окучивании картофеля и овощей, на уборке зерна (составляли снопы в сосла), ухаживали за молодняком на животноводческих фермах, за рабочими лошадьми, пасли скот. Летом собирали грибы, ягоды, которые сушили, как лепёшки, а зимой размачивали в горячей воде. С нетерпением ждали весны, потому что весной можно было питаться травами, из которых варили суп, а из корней стряпали лепешки. Например, колючки, которые росли вдоль реки. У них очень вкусные и сладкие были корешки. Считалось, повезет тому, кто найдет раздвоенный корень.
Так и выживали дети войны.