Знаете ли вы, с какими трудностями сталкиваются молодые педагоги, только-только ступившие на свой путь. И если в ваших головах, уже созрел образ юной прелестницы, в очках и строгом платье, то к сожалению, вынужден развеять его. Устраивайтесь поудобнее уважаемые дамы и господа, сегодня я поведаю вам, о печальной, но забавной судьбе молодого учителя. Все события вымышлены, все совпадения, являются только совпадениями. Уважаемые читатели, я всего лишь писака, не стоит воспринимать писанину всерьёз.
Приятного чтения.
В школу, вчерашний выпускник пед. вуза, Васька, идти работать не хотел. Детей он не любил, а высокая материя педагогики – искусства, несомненно требующего толики терпения, и внимательности, казалась ему, чем-то невообразимо сложным. Василий, в силу природной неусидчивости, и в институт-то пошёл, чтобы от армии откосить, а стоило ему выпуститься, как в стране грянул очередной кризис.
Он раньше часто шутил про диплом, что будет использовать его как подставку под чашки, веселясь с однокурсниками, распивая спиртосодержащие напитки в парке по соседству. Да, на высокое и гордое звание педагога, которого, по мнению старухи проректора, ни Василий, ни его компания были недостойны, они и не претендовали, подыскивая местечко поуютней, и без назойливых детей и поурочных планов.
В отличии от сокурсников, работу Вася не нашёл. И был вынужден, вернувшись в свой небольшой городок, с древней, ещё дореволюционной историей, просиживать штаны дома. Кафе, и мелкие магазинчики, либо закрывались, либо были уже заняты, такими же, как и он оболтусами. А тут ещё и родители Васи удружили.
– Сидеть на нашей шее ты не будешь! – Сказали они хором, в ответ на нытьё сыночки, о том, что работы нет, и во всех его невзгодах виновато правительство.
Мы сейчас не будем ни оправдывать героя нашего рассказа, ни наоборот обвинять его в чём бы то ни было. Не суди, да не судим будешь – напомню я вам, слова из библии.
Итак, Вася был вынужден искать работу. Помаявшись, и даже несколько раз съездив в белокаменную, к слову сказать безрезультатно, Василий вспомнил о своём дипломе.
«Уж в школе то меня встретят с распростёртыми объятьями.» - Подумал он, и отправился в свою родную школу.
Там, его ещё помнили, и поэтому вежливо, но решительно отказали, прикрывшись тем, что у них полный комплект. Василия это возмутило, но в слух говорить он не решился, сказался древний, как вся история человечества, и единый для большинства учащихся страх перед кабинетом директора. Вместо этого он вежливо кивнул, и только отойдя на приличное расстояние от школы, высказал всё, что думает о своём дипломе, обильно усеянным тройками, о школах, как о государственном институте, о современном обществе, не оценивающим его, Васины потуги. Несколько благообразных старушек, даже отшатнулись, столь силён был поток брани.
Тем не менее на следующий день, его телефон разразился попсовым рингтоном, который наш герой поставил на звонок. Подпевая на неизвестном ему языке, популярному певцу, Василий поднял трубку.
– Да, алё. – Недовольно протянул он. Родители уехали на дачу. И сейчас наш знакомец предавался тому, что изволил играть в видеоигру.
– Добрый день. – Трубка представилась слегка уставшим, хрипловатым женским голосом. – Василия Павловича можно?
– Это я. – Только чудо, удержало Васю от его традиционного «Чё надо». Чудо, и официальное обращение «Василий Павлович», от женщины, звонившей ему. За всю его недолгую жизнь, все те люди кто обращался к нему вежливо по имени отчеству, могли в лёт подбросить ему серьёзных проблем.
– Я звоню вам из пятой школы, Марфа Георгиевна. – О пятой школе, одном из старейших зданий, Василий слышал столько слухов и домыслов, что перекрывало их только легендарная личность директрисы. Её боялись, один её взгляд повергал в трепет нерадивых родителей, готовых скандалить по малейшему поводу. Поговаривали, что она была директором этой школы с момента её основания.
– Я слушаю. – Васька сглотнул ком образовавшийся у него в горле.
– Когда вам удобно прийти в школу для собеседования? – Спросила она.
– Прям щас могу. – Сказал наш, как вы поняли не очень умный друг.
– Сегодня рабочий день окончен. – ему вежливо отказали. – предлагаю вам явиться завтра. Часов в десять, на вахте, скажете, что вы ко мне.
– Хорошо. – Василий закивал. – До свидания.
Директриса положила трубку. Вася обрадовался, работа сама приплыла ему в руки, даже не требовалось что-то делать. То, что в школе он не хотел работать, как-то стёрлось с его памяти, особенно учитывая, что он одним выстрелом, двух зайцев убьёт, и родители пилить перестанут, и деньжат подзаработает.
На следующий день Вася был гладко выбрит, приятно пах отцовским одеколоном, и даже надел свой единственный костюм. Какие-то мозги в его голове всё же имелись, поэтому второй раз в рваных джинсах и футболке с черепом и надписью «Anarchy in the UK», он не осмелился идти на собеседование в школу.
Он откопал в недрах шкафов, и кое-как отгладил костюм с рубашкой, который ему покупали ещё на выпускной. Галстук, немного помучавшись с ним, он решил не надевать.
Стоя на крыльце школы, он нервничал, теребя в руках порядком замызганный и измятый файлик, в котором содержались все его документы, описывающие недолгую жизнь. В своей голове он как-то не так себе рисовал ближайшую перспективу, когда выпускался. Он надеялся, что через пару месяцев, будет купаться в деньгах. О том откуда ему эти деньги брать он как-то и не думал.
– Проходите. – Секретарь, суровая дама в очках, с большими диоптриями, указала на дверь. – вас ждут. – Добавила она, посмотрев на Василия с подозрением.
– Здравствуйте, можно? – Василий постучался в дверь, открыл её и спросил.
– Да, проходите. – Ответила директриса, не поднимая головы.
Она что-то писала, а её волосы, серые, с редкими проблесками белоснежного, убранные в пучок, уставились на Василия. Василий не стал отвечать им тем же, вместо этого неловко переминался с ноги на ногу, осматривая кабинет. Со шкафов на него смотрели пухлые папки, создавая ощущения того, что он находился в библиотеке. Над головой директора, на стене. висел портрет президента, строго разглядывая будущего учителя истории. Васе было очень неуютно, он переминался с ноги на ногу, пока наконец, директор не подняла голову и не взглянула на него.
– А вот и вы, Василий Павлович, присаживайтесь. – Она указала ему на стул. он около стенки, заставляя Васю неудобно выгибать шею, смотря на собеседника.
– Здравствуйте, – ещё раз сказал он, и на всякий случай добавил – я по поводу работы.
– Работа - это хорошо. – Радостно улыбнулась она. Сколько этой женщине на вид он не мог сказать. Что-то в ней было такое, что заставляло его, юношу, считавшего себя невероятно уверенным в себе, внезапно оробеть. – Давайте документы. – Она протянула руку, украшенную массивной цепочкой.
Василий протянул ей файлик. Он чуть не рассмеялся, когда заметил, что она абсолютно серьёзно просматривает его аттестат, который он считал абсолютно ненужной ерундой. На секунду ему стало стыдно. Он подумал, что вот сейчас его выгонят, скажут, что такой как он, не имеет права преподавать.
Но нет.
Марфа Георгиевна, серьёзно рассмотрела документы, посчитала даже те часы которое она может ему дать, беззвучно шевеля губами и загибая пальцы, и наконец выдала решение.
– Оценки конечно у вас не очень. – Она кивнула на свой стол. На котором лежал его диплом. – Но я вас беру. – Она немного наклонилась к нему, и доверительно прошептала. – У нас последний год, к сожалению, вообще нет учителя истории.
Президент благосклонно взирал на Василия с портрета. Услышав согласие он, Василий, а не президент конечно же, облегчённо выдохнул. Директор что-то писала.
– Вот. – Она протянула ему листочек. На нём мелким убористым подчерком были написаны дальнейшие действия Васи. – сначала в полицию, справку месяц делают, потом в СЭС…
Вася кивал на всё это с умным видом, абсолютно уверенный, что ничего из этого он не запомнит. В конце концов, его организм, приученный пропускать информацию мимо ушей, не мог в одночасье вдруг напрячься, и начать внимательно слушать.
– Как документы соберёте, милости просим. – Она улыбнулась. – На работу с первого сентября, в августе, числа так… – она отвлеклась на календарь – двадцать пятого, педсовет.
Вася кивнул, показав, что он всё понял. Уж мастерство кивания с умным видом он освоил в совершенстве, и теперь, судя по всему, собирался передать это ценное знание следующим поколениям.
На августовском педсовете Васю чествовали как героя. Наверно так же себя ощущали прославленные герои древней Эллады, хотя сам Василий себя всё же ощущал больше римским полководцем – триумфатором, но и роль государственного раба, говорящего ему «memento mori» исполнялась им же. Историю он всё же подтянул, потому как вылететь с работы, когда все догадаются что он дурак, Вася не хотел.
Его первый урок прошёл странно. Едва зайдя в кабинет, отыскать который в старом и запутанном здании было той ещё задачкой, он наткнулся на непонимающие лица детей. Вася снисходительно всегда посматривал на них, не вкусивших ещё радостей свободы. Правда в Васином случае радости свободы чаще всего означали растягивания ста рублей на несколько дней, чем безудержные попойки и бесконечное веселье. О чём с ними говорить?
– Здравствуйте дети. – Следя чтобы его голос не дрожал, начал говорить он. – Меня зовут… – На этом моменте он запнулся. Обычно, он просто говорил Вася, ну или на крайний случай Василий. Собственное имя отчество, на его вкус, звучало напыщенно. – Василий Павлович, и я ваш новый учитель истории.
Сперва дети слушали его внимательно, не отвлекаясь, чему Василий был рад. Но постепенно они начинали отвлекаться, болтать между собой. Васе это не нравилось. Что с этим делать, он не знал. Обычно он был по другую сторону парты.
– Тихо! – Рявкнул он. Вроде сработало. Дети уставились на него. – Продолжим. – Как ни в чём не бывало он продолжил читать им текст из учебника.
Первую неделю это работало. Он держал их в напряжении, прерывая лишние разговоры криком, но со временем стал замечать, что работать это переставало.
Вася не был человеком насквозь глупым, скорее ленивым, и выводы о несостоятельности своего метода, он понял и принял. Ему в голову пришла идея, рассказывать о происходящем с точки зрения жителя одной из этих эпох. На удивление это сработало.
Вечерами, вместо того, чтобы идти гулять с друзьями, большинство из которых вступив во взрослую жизнь внезапно оказались заняты, на что раньше он страшно обижался, стал готовиться к урокам. Он научился запоминать большое количество деталей, и даже даты, с которыми наш персонаж дружил с превеликим трудом, и то, стали ему подвластны. Приводя примеры из поп культуры, он мог объяснить то, что не понимал и сам, в первую очередь себе, а затем уже и своим ученикам.
Но наш рассказ идёт не о личностном росте нашего юного друга, и даже не о учениках, у которых благодаря неожиданному таланту Василия возрос интерес к историческим процессам, и их влиянию на современный мир. Я-то знаю, чего вы ждёте, а ждёте вы, когда же начнётся мистический треш. Всё верно, кому интересен личностный рост очередного человечишки. Что же, если вы жаждете мистики, их есть у меня!
По прошествии месяца. Василия внезапно огорошили, оказывается, просто вещать на публику детишек, раскидываясь пятёрками и двойками, а искусство оценивания наш герой ещё не освоил, недостаточно, чтобы носить гордое звание учителя. На мой взгляд оценить другого человека невероятно сложно, хотя некоторые комментаторы в этих наших «интернетах», являющиеся профессиональными оценщиками, изволят со мной не согласиться. Ну, впрочем, что-то я отвлёкся….
Василий, упражняющийся в ораторском искусстве, совершенно забыл о такой простой вещи, как бумажная работа. Ему, внезапно о этом напомнили, и классные руководители, и завуч, курирующая проверки журналов. Высокая, худая женщина, с пронзительным взглядом и строгим лицом, выловила нашего юного друга после уроков, и вручила ему высоченную стопку журналов. Одного взгляда на которую, Вася понял – попал.
Разбирался в хитросплетениях заполнения журналов он долго, постоянно ругаясь на преподавателей в вузе, потому как вместо того чтобы рассказать хоть малую толику того, как работать в школе, им долго и нудно твердили о древнегерманский племенах, Яне Амосе Каменском, Сократе, и о конфликте династии Плантагенетов, Ланкастеров и Йорков.
Очнулся он, когда, землю ласково укрыла темнота, за окном было уже темно, а в школе подозрительно тихо. Он вышел из своего кабинета, гружёный журналами, словно маленькая лошадка, из песни Найка Борзова. В коридоре было тихо, он едва освещался светом фонарей. Путь, ему предстоял не близкий, с третьего этажа, весьма немаленького строения на второй, где располагалась учительская, а потом и на первый, на выход.
В полутьме, любое здание преображается. Днём, залитая светом, и наполненная шумом и гамом сотен детей, школа казалась местом прекрасным, полным жизни. Именно её, маленькие и большие, шумные человечки, несут словно знамя, и везде куда бы они не направились, будет звучать смех, крики, и самые что ни на есть чистые эмоции. Ночью же, одинокое, тихое здание, словно просыпается. Оно больше не вместилище света и жизни, вовсе нет. Оно становиться мрачным, тёмным, где-то в глубине его, кажущегося хищным чрева, раздаются пугающие звуки. К тому же, здание было по настоящему старым, в хитросплетениях лестниц и переходов, даже днём было сложно разобраться, чего тут говорить о ночи.
Вася шёл, нёс журналы, и старался поменьше крутить головой по сторонам. Кажется, он где-то свернул не в тот коридор, потому что на месте лестницы, он увидел тупик. Кабинет, располагающийся в этом коридоре, был приоткрыт, из небольшой щели, раздавался тоненький лучик света. Юноша подумал, что спросить дорогу у припозднившегося коллеги, будет куда умнее, чем бродить по тёмному зданию в одиночке.
Приоткрыв дверь ногой, он заглянул в кабинет. Старенькие, пережившие не одно поколения парты, стояли ровными рядами, стульчики были аккуратно задвинуты. Василий прошёл вглубь кабинета.
– Есть тут кто? – Спросил он.
Судя по всему, никого не было. Он осмотрелся, повернувшись к доске, старой, таких он даже никогда не видел, с чёрным, а не коричневым или зелёным покрытием, спиной.
– Чем могу вам помочь? – Раздалось внезапно сзади.
Сердце Василия пропустило удар. Он резко повернулся, стопка журналов едва не выпала из его рук. Напротив, него стояла девушка, одетая в лёгкое ситцевое платье, совсем не по сезону одетая, и наклонив голову, внимательно изучала его.
– Э… – Все слова внезапно вылетели из его головы. – Здравствуйте. – Пауза, достаточно длинная, чтобы почувствовать себя неловко. – Я Василий Павлович, новый учитель истории. – Он кивнул на журналы. – Вот, задержался с журналами.
– Ольга. – Тихо произнесла она, Васе послышалось Хельга, но он не придал этому значения.
– А отчество? – Ему, было некомфортно.
– Можно просто Ольга. – Она наклонила голову, с интересом смотря на парня. – Я тоже историк.
Тот чувствовал, словно его изучают, пристально так, словно под микроскопом.
– Я заблудился. – Честно признался он, и улыбнулся. – Вот увидел свет, думаю, зайду, спрошу дорогу.
Она подошла к нему ближе. Хотя подошла, это не то слово, которым можно описать то как она двигалась. Её движения были настолько плавными, что складывалось ощущение, что она плыла. Краем своего сознания, Вася понимал, что с ней что-то не так, но он устал, и хотел домой, да и девушка была вполне симпатичная.
– Пойдём, я тебя провожу. – Белозубо улыбнулась она.
Василий, невольно залюбовался точёной фигуркой, мерно покачивающей бёдрами, идя вперёд. Поворот за поворотом, она вела его, спустилась с ним по лестнице, и довела до учительской.
Расставив журналы по местам, Вася собрался с мыслями, чтобы пригласить симпатичную коллегу сходить куда-нибудь, но стоило ему обернуться, как девушки он не обнаружил.
Вернувшись домой, у Васи никак не выходила из головы симпатичная учительница. Он долго ворочался. Не мог уснуть, а утром, первым делом, побежал и купил букет цветов. Он надеялся встретить её в школе, и пригласить на свидание.
Вася шёл на работу с букетом, ловя на себе смешливые взгляды старшеклассниц, и сочувственные взгляды коллег постарше. Трудовик, Дмитрий Михайлович, встретивший его около входа, непонимающе уставился на него.
– ты чего это паря, с цветами? – Он кивнул на букет, туша сигарету о урну.
– Да познакомился вчера с коллегой, – засмущался Василий – вот, думаю на свидание пригласить.
– Вечером познакомился? – Нахмурившись спросил трудовик.
– Ага. – Радостно кивнул Вася. – Журналы заполнял, понёс относить и заблудился.
– На третьем этаже, Ольгой назвалась? – Продолжил он.
Вася нахмурился.
– Ты это чего? – Спросил он.
– Не для тебя она. – Махнул он рукой. – И уже ни для кого. Сводит только с ума, дурная девка.
Вася только крепче сжал букет, сдержал в себе ответ. Дмитрию Михайловичу, и поспешил в школу. Знакомый силуэт, сколь он не старался, никак не хотел показаться ему на глаза, а кабинет, в котором он видел Ольгу, не находился. Он обошёл весь третий этаж, и ничего…
В конце рабочего дня, директор вызвала его к себе в кабинет. Марфа Георгиевна, пристально смотрела на его, затем печально вздохнула.
– Василий – директор сделала паузу – Павлович. – она отложила в сторону документы. – Я, даже не знаю, как сказать… – она неуверенно помялась.
– Это начёт Ольги? – С жаром, спросил её он. – Вы, кстати, говорили, что в школе до меня не было историка.
– Не было. – Согласилась она.
– Но вчера… – Беспомощно Василий захлопал глазами.
– Вчера, вы встретили… – Ей было очень некомфортно, рассказывать ему о бедной девушке, которая погибла на работе от кровоизлияния, а может, она боялась и не хотела спугнуть молодого специалиста. –призрака.
– Призрака? – Василий вскочил. – Призрака! Вы меня простите, но это же чушь!
– Я понимаю ваши чувства, но Ольга умерла, и я думаю – она вздохнула – что она не поняла, то что мертва.
– Знаете что. – Его ноздри затрепетали от гнева. – Я сделаю вид, что не слышал этого.
– Просто будьте осторожнее. – Посоветовала ему Марфа Георгиевна.
Василий ждал вечера, он собирался поговорить с Ольгой. Сказать ей, что это уж слишком….
Уважаемые подписчики, поздравляю и вас и меня, с 500 подписками на канале. Благодарю вас за поддержку, тёплые слова, лайки, комментарии и прочее…
К слову, продолжение истории о Васе, будет, как только наберётся сто лайков на этой публикации. По работе немного завал, но я стараюсь писать. Как всегда, лайк, комментарий, подписка, и конечно же поделитесь в соц. сетях.
Ещё раз, хочу выразить огромную благодарность людям, поддерживающим меня. В первую очередь, моему Отцу, и любимой жене.