Ранее: Как зрело решение об отъезде.
Все-таки мы решились ехать назад в свою Азию, подумав, что если что случится со мной, то дети мои будут рядом с родными. С одной стороны, это было тоже страшно, я понимала, что и там мои дети без меня никому не нужны. У Томы маленькая квартира, практически голубятня, своих двое детей, без мужа, без постоянной работы. Год-два на одном месте, потом другую ищет.
Павлик куда-то в Прибалтику подался и ходит в море в загранки, женился, ребенок там у него. Гена учится в Ачинске на летчика морской авиации. Валера тоже женился и на то время уже жил в Ташкенте и зависим от семьи жены.
У Толика вторая жена, молодая, у первой двое детей, рядом живут, у этой тоже один ребенок – ровесница Полины. У Виктора более благополучная семья, один сын, но зачем им мои дети? Может и примет Полину, а другие к кому пойдут. Юра еще молодой, холостой и глупый по моим меркам, ему бы свою жизнь устроить, а пока живет с матерью.
У матери двухкомнатная квартира, дома всё пока есть и над всем этим она трясется, все ей нелегко досталось, и она не разрешает детям даже подходить к буфету, комоду и другой мебели, чтобы не поцарапали. Все на это жаловались, говорили, что она и видеть поэтому своих внуков не хочет и все от неё только слышат слово: - «Дай. Дай. Дай.».
Голова пухнет от всех этих мыслей, но решаюсь на переезд. Толик обещал предоставить нам одну комнату в своей квартире, в которую недавно сам заселился. Как это недавно? - С полгода примерно. Но в этот раз мы к отъезду заранее готовится стали. В вечерней школе для призывников организовали досрочную сдачу экзаменов в выпускном классе, я договорилась, чтобы и Онегу допустили к экзаменам.
Так ею был получен аттестат о среднем образовании, съездила к Тане в училище, поговорила с мастером, чтобы присматривала за Таней, к её квартирной хозяйке, предупредив, что я уезжаю, а Таня одна останется.
Документы надо было забрать в школе у Ланы, в садике у Полины, с Онегой работали до последнего дня, отпрашивались только на один день, чтобы контейнер со скарбом отправить. В ЦРБ все наши знакомые сожалели, что мы уезжаем. С контейнером проблем не было, контейнер нам выделили сразу, а загрузить тяжелое милиционеры помогли из отделения милиции, что недалеко от нас было.
За две недели до отъезда, а может и меньше, когда уже было решено выехать, из исполкома пришло извещение, что нам выделяется квартира на втором этаже двухэтажного дома. Извещение пришло на ЦРБ, там же я его и показала в кабинете девочкам, а те засмеялись и возмутились одновременно, назвали фамилию зама, который подписал это извещение и сказали, что от него всё можно было ждать и это одна из его пакостей.
Я не ходила даже посмотреть на это жилье, но со слов девочек это разваливающийся щитовидный дом, где живут те, кого и за людей уже не считают, там каждый день ЧП, пьют, скандалят, еще всяких ужасов услышала. Нот мне уже не было никакого дела ни до этого дома, ни да зама.
Двадцать седьмого апреля утром я пошла на станцию, чтобы купить билеты на поезд до Ургенча с пересадкой в Москве. Касса еще закрыта, и я прохаживаюсь в зале ожидания, а ко мне подходит мужчина лет шестидесяти и спрашивает меня: - «Сара, у Вас дети есть?». Отвечаю, что есть, а он говорит, чтобы я брала детей и немедленно увозила их очень далеко. Почти рядом с нами атомную бомбу взорвали, это медленная смерть всем, кто в её радиусе досягаемости, а мы сейчас там.
Я посмотрела на него как на полоумного, какая такая бомба? Вокруг всё, как прежде, никакой паники, никаких сообщений, люди рядом все спокойные, каждым своим делом занимается. Вон и автобус подошел с людьми, кассирша с него бежит, опоздала.
Но мужчина просит поверить и говорит, что наши уже в эту ночь все снялись с мест и выехали, даже врачи, они первые стали сообщать всем об опасности, всё побросали, взяли только необходимое. Я понимаю, что мужчина просто ошибся, приняв меня за еврейку. Я покупаю билеты на тридцатое апреля, еду на работу.
А на работе рассказываю то, что от мужчины на станции услышала, только одна женщина сказала, что возможно что-то и случилось, у евреев между собой радио хорошо работает, но другие на неё зашикали и она сказала, что посмотрим, нам не всё говорят. На работе девочки организовали прощальный ужин, просили не забывать их, дали свои адреса.
За столом вспоминали, как я появилась у них на работе, как нам работалось, как они всегда просили меня в подвал за какой-нибудь надобностью вместо них сходить потому, что блохи на мои ноги не садятся, а они их оттуда пачками на ногах приносят.
Как мы все по очереди ходили нянчить в детское отделение обнаруженного на железнодорожной станции в куче листьев новорожденного мальчика. Врачи выходили его, а нянчили все, кто только мог, а наш кабинет был рядом с детским отделением. Как молния чуть Лану не убила и еще много чего. Всем оставила рецепты хе и морковчи и обещала выслать им специальные овощерезки для моркови.
Еще перед отправкой контейнера мне принесли две кипы писчей бумаги, у многих она дома лежала без дела, а мне передали, авось пригодится, всё-таки не везде есть бумажные фабрики. Они тоже уехали с контейнером.
Таню просила не провожать нас, а у самой сердце с нею оставалось, и тревога от слов мужчины со станции всё нарастала. Жалко было уезжать, жалко, что не сложилось закрепиться там, но кто знает где нам лучше. Прощаемся с маленькой белорусской Венецией.
Далее: Этапы моего пути.
Это тоже из моих для разнообразия: Как в санатории в Янги-Ере побывала.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи " История знакомства моих родителей ". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.