Руководитель поисковой работы Российского военно-исторического общества Сергей МАЧИНСКИЙ написал об экспедиции в Брест
Павшие ждут нас и надеются
Мы познакомились с Сергеем в ходе пресс-тура «Битва за Москву – подвиг всей страны», организованного Постоянным Комитетом. А через несколько дней он обратился в Постком с просьбой замолвить слово об участии российских поисковиков в раскопках в Брестской крепости. Помогли - белорусская сторона оперативно решила вопрос. Публикуем отрывки из его дневника.
День первый
Наконец я в Бресте! Бывал здесь и раньше как турист, участник реконструкции событий лета 1941 года. Но теперь я приехал работать, искать тех, кто погиб здесь в июне 41-го. Я приехал к тем, кто погиб в первые минуты, часы, дни той войны, ещё не осознав, что случилось, погиб во сне, но смертью своею приблизив эту Победу.
Все, слышите, все погибшие в той войне советские люди - герои, все как один. Так считаю я, считают мои друзья, те, кто занимается поиском. Но как, скажете вы, смог приблизить Победу человек, ни разу не выстреливший во врага, не совершивший подвиг? Он принял на себя ту пулю, тот осколок, который мог убить другого, того, кто дошёл до Берлина. Он дал шанс другому метнуть гранату, перебежать за бугорок, выстрелить и убить врага, бездыханным телом под гусеницами вражеских танков на секунду задержал их движение. Вот почему они герои!
Павшие, нуждаются в нашей помощи, не хотят забвения, покоя. Каждый найденный солдат снова встаёт в строй, своим возвращением напоминая: мы были, мы погибли, чтобы жили вы. Мы - это запоздавшая похоронная команда. И вот мы пришли сюда спустя много лет после начала той войны, - за теми, кто вступил в бой и погиб первым.
Я шёл сегодня по казематам Брестской крепости и говорил с ними. Я не сумасшедший, но говорю с ними, потому что все они, павшие за Родину, - святые, они смотрят на нас, иногда радуются за нас, иногда огорчаются, но всегда помогут. Это моё, мне так проще жить, жить как можно честнее и правильнее. Не всегда получается, но я стараюсь.
У нас говорят - не мы их находим, а они находят нас.
День второй
Сегодня наша поисковая группа, состоящая из солдат и офицеров 52-го поискового батальона Министерства обороны Республики Беларусь, 90-го поискового батальона Министерства обороны России и меня, грешного, проводила работы на территории Малоритского района Брестской области. Тут с боями отступали от границы части 75-ой стрелковой дивизии. Военному комиссару района и всем нашим помощникам хочется сказать огромное спасибо. В Беларуси вообще очень мало, как мне кажется, равнодушных.
В республике за всю поисковую деятельность отвечает Министерство обороны, а вести её можно только в присутствии или совместно с представителями 52-го батальона. Военные комиссариаты год собирают информацию и отправляют заявку в министерство. Там составляют план и "спускают" его на батальон, параллельно принимая заявки на работы от общественников (в том числе из России). Потом в течение года батальона с привлечением общественников, представителей военных комиссариатов и местных властей этот план отрабатывает.
По полученной от старого лесника информации стало известно, что два красноармейца напали на немецкий дозор на лесной дороге в июне 41-го года и убиты в перестрелке. Тогда их тела лесники похоронили у дороги, при одном из них были какие-то документы, но ни имени, ни фамилии не сохранилось: помнят только, что был он из Калужской области.
И вот по лесу идут солдаты армий двух братских государств. Смотрю в лица этих молодых парней и пытаюсь понять, о чем они думают, что чувствуют. Ведь тем, кто лежит в той воронке, наверное, было столько же лет, сколько им. Только не было тогда двух разных стран.
И ещё. Ведь могли эти двое спрятаться, убежать. Но вступили в бой и погибли. Смогут ли эти, нынешние? Смогут. Я офицер, я видел, как они шли по этому лесу. Уже не пацаны - солдаты, пришедшие за побратимами, они не предадут.
Вот зарубка на дубе, оставленная много лет назад и обозначившая место. В корнях дуба звенит железо. Дуб посадили лесники, чтобы отметить место, и сегодня без спецтехники мы с ним не справились, он не хочет отдавать свою тайну. Завтра мы вернемся.
Мы счастливые люди. Нам не надо стоять в очереди, чтобы прикоснуться к святым мощам, мы прикасаемся к ним ежедневно.
День третий
День начался с разочарований, а закончился триумфом и трясущимися от счастья руками. Полдня 15 человек и трактор боролись с белорусским дубом. Победили, но под корнями ничего не нашли. Еще одна точка, куда ушла вторая группа, также не дала результата.
После обеда, не очень надеясь на успех, двинулись проверять последнюю информацию, переданную только вчера брестским поисковиком Петей Пецко. Информация поступила, может, от «чёрных копателей», может, любителей монеток, короче, - поступила. Назвать их беспринципными или мародерами не могу - ведь не бросили, а сообщили.
НАШЛИ! В свежем раскопе у дороги в полиэтиленовом пакете останки, вещи, куски снаряжения... Зла не хватает на таких людей. Не знаете, что делать с останками, - зачем трогаете? Ищете вы свои железки, но зачем вам останки? Нет у наших солдат почти ничего! Патроны, кружка, котелок... Оно вам надо? Результат -перепутанные останки, утраченные вещи, имена и зацепки...
При разборе останков стало понятно: они принадлежат не трём людям, а значительно большему количеству. Стали углубляться, кобура от ТТ, части портупеи... Командир Красной Армии.
Вдруг солдат из Белорусского батальона передаёт в тряпичном свертке ПЕЧАТЬ! Латунную, для пакетов. Я за свой более чем 16-летний поисковый стаж лишь слышал о таких находках! Руки трясутся до сих пор. К печати намертво прикипела 10 копеечная монета 1936 года.
И тут - возглас: "Медальон!". Мало кто поймет, что это значит для поисковика. Медальон ровно пополам разбит осколком, в нем сохранилась бумажная труха. Работали почти до темноты, подняли останки семи человек, ещё вроде двое в раскопе.
Осмотрели печать - 184, Туркестанский Стрелковый полк. Погиб тот полк в начале войны почти в трехстах километрах отсюда, в районе Гродно. Если печать для пакетов, это штабной командир. Может, привёз пакет, может, получал или сдавал документы ещё до войны? Может, может... Миллион этих может. Нет, не заснуть. А его бойцы... Раз они остались с ним, в этом последнем бою, значит он был хорошим командиром. И все они - пока неизвестные Герои. Нет неизвестных солдат, есть неизвестные герои. Не могу объяснить, наверное, поисковики поймут, остальные - постарайтесь понять.
День четвертый
Мы покидаем Малоритский район, его теплых душевных хозяев - военного комиссара, подполковника афганца Олега, офицера запаса Женю, учителя истории Николая Ивановича, они несколько дней были с нами.
В поисковой работе не бывает безрезультатных экспедиций. Даже отвоёванная у старого дуба пустая яма - тоже положительный результат.
Итог четырехдневной работы - 11 солдат.
Много это или мало? Для меня и один вернувшийся - счастье. Бесит, когда начинают считаться. Их уже однажды превратили в цифры сводок, похоронок, надгробных плит - и ещё мы, опять? Но считать - обязательно, чтобы знать и помнить, чего стоила та Победа.
Сегодня доработали размародерённую воронку. В ней оказалось 10 человек. Погибли, скорее всего, в бою 25-26 июня, когда 75-ая стрелковая дивизия предприняла попытку выхода из окружения; хоронили, наверное, свои. "Хоронили" - громко сказано, что там в горячке боев похоронишь. Скинули в воронку, постояли минуту в тишине те, кто жив остался, и пошли. И то хорошо, что скинули, что постояли, если была такая возможность. Николай Иванович - учитель истории и краевед - показал немецкие фотографии: раньше тут было поле и болота. В 70-е ветераны ему рассказывали, что шли по грудь в воде по болоту, а как вышли на сухое, сразу приняли бой. Немецкие артиллерийский и пехотный полки к тому времени оседлали высоты. Наших похоронили на более-менее высоком месте, а все косточки - в осколках мин и снарядов, все, все...
Зияет оскаленными зубами сосновых корней яма, а в ней солдатики вповалку, друг на друге, зубы белые блестят, все как один молодые.
Тут осенило: вот он - оскал смерти. Не баба с косой, а яма, а в ней парни молодые лежат.
Вот бы, думаешь, всех политиков, от которых зависит, быть войне или нет, всех богатеев, которые хотят на войне нажиться, - согнать к этой яме и заставить весь день в неё смотреть, в провалы глазниц пустых, в оскаленные в последнем крике рты, а потом извлекать их заставить. Хотя нет, руки у многих грязные, нельзя им это доверять, сами справимся.
Писал я что не мы их находим, а они нас. И вот как. Сижу в раскопе, очищаю от песка и глины останки, чтоб не потерять ничего, песочек просеиваю, сложный очень раскоп, косточки хрупкие, много сосновых корней, что через тела проросли, да и мародеры солдат потревожили. Вот сижу, руку под тазовую кость засунул, чтоб ножичком снизу подчистить, и что-то в ладонь упало. Медальон! Целый!! Вот и нашел меня солдат. И адреналин в кровь хлынул будто тоннами, и опять руки трясутся, как у алкоголика конченого. Покурить надо, остыть. В Беларуси к таким находкам серьезно подходят, - вскрывать не стали, в песочек, пакетик, и - в минскую лабораторию.
Выбрали всех, ещё на полметра углубились, чтоб спать спокойно. Отвалы прозвенели металлодетектором, пуговички, крючки и монетки пропущенные собрали и покурить сели. Милицию ждём, чтоб документы подписать и останки передать, тут все серьёзно.
День пятый
Сегодня сенсаций в отчёте - мы осматривали город. Когда я был здесь в 2012 году, кто-то из местных ребят за столом сказал:
"Крепость - она живая. Чтобы ее почувствовать, надо прийти на заре, когда нет никого, и пройти по самым тихим её местам".
Я тогда этим словам значения не предал, но сегодня решил - попробую. Вы, наверное, уже поняли, что я человек не совсем нормальный, как и все поисковики. Мы очень склонны к сентиментальностям. Встал я в ночь, и как раз на восходе был в Крепости. Именно с большой буквы - иначе не могу.
У меня не хватит слов, чтобы описать гамму чувств, которые испытал. Поэтому просто прошу: придите сюда, обязательно рано утром, возьмите детей, пройдите сколько сможете и расскажите, что знаете.
Крепость - живая. Даже камни кажутся тёплыми. Когда прикасаешься к выщербленным пулями и осколками стенам, кажется, чувствуешь, как бьётся её сердце. Когда стоишь у Холмских ворот и с Муховца надвигается туман, кажется, что сейчас из тумана появятся немецкие цепи и раздадутся первые взрывы, а из окон казарм в свою бессмертную атаку, в нижнем белье, оглохшие и окровавленные, с примкнутыми штыками, пойдут защитники. Когда заходишь в казематы Восточного форта, их часть сметена взрывом двухтонной бомбы, кажется, что они бегут мимо тебя к своим амбразурам, отбивать очередную, не сосчитать какую по счету немецкую атаку, как вползает во внутренний двор французский трофейный танк "Сомуа" с крестом на башне и начинает прямой наводкой крошить кирпичи казематов, в которых укрылись последние защитники.
И тишина здесь очень плотная. Обязательно посидите на берегу Муховца, его вода - чёрная, как от крови тех, кто менял капли своей крови на капли этой воды, для раненых и пулемётов. Попробуйте почувствовать крепость, и может, вам передастся часть её силы. Я не писатель, вообще первый раз пишу. Пишу просто то, что чувствую. И поэтому не могу передать всё то, что чувствую.
Сидел и думал - достоин ли я хоть части того, чем пожертвовали ради меня эти люди.
День шестой
С сегодняшнего дня и до 7 июня мы - 24 военнослужащих армий России и Беларуси - "гарнизон" Брестской крепости. Долго думал, что сказать нашим солдатам, и сказал:
«С сегодняшнего дня мы представляем здесь мёртвых и живых, мы представляем два наших великих государства, и от того, как мы будем к этому относиться, зависит, доверят ли павшие нам с вами свои судьбы».
Вроде, проняло, приосанились наши ребятки, в глазах что-то загорелось. А это в нашей работе - главное.
Жители Бреста очень трепетно относятся к своей легендарной Крепости. Люди, дававшие информацию, все приехали к началу работы, несколько часов ходили с нами по местам, спорили, делились информацией, давали советы. Сколько всего нового мы узнали о защитниках Крепости, того, что не прочитаешь ни в одной книге! И о подробностях визита Гитлера и Муссолини, и о неизвестном защитнике, который бросился с ворот крепости с гранатой в колонну захватчиков, и о том, что последний бой в крепости происходил аж в сентябре. Что-то может и легенды, но я верю.
Фактически, хвалёная 45-ая пехотная дивизия вермахта потеряла в Крепости только убитыми в разы больше, чем за всю кампанию во Франции!
Работы начали одновременно в нескольких местах. Основная задача - найти воронки, в которые сваливали трупы защитников после зачисток цитадели. Воронки есть на аэрофотосъёмке, местные ребята наложили их на современную карту, начали бить шурфы.
Тут настолько перемешены исторические слои, что на каждом разрезе попадается и древняя керамика, и сургучные печати XIX века. Обстрелы Крепости подняли и перемешали всё.
Сегодня видел снимки аэрофотосъёмки немцев. Что здесь творилось! Нет живого места. Крепость боролась вместе со своими защитниками и умирала, принимая в себя их тела. Потом долго лежала мёртвая в руинах. Отдаст ли она упокоенных в её земле, её солдат? Она ведь со своих норовом. Пленённая, но непокорённая, просто так не отдаст, надо заслужить. Мы стараемся, работаем очень аккуратно.
День седьмой
Ребятами из нашего отделения в Татарстане с большой долей достоверности удалось установить хозяина печати, найденной в Малоритском районе. Командир хозяйственного взвода 184-го стрелкового полка 75-ой стрелковой дивизии лейтенант Дихно Иван Маркович, 1910 года рождения. Уроженец села Перволочная, Прилукского района Черниговской области, призванный в 1933 году, пропал без вести в 1941 году.
Это счастье - вернуть из небытия человека, ведь и для меня, как солдата, самое страшное - не погибнуть, а сгинуть в небытие. И через почти столетие вернуться. Это счастье, вернуться и вернуть.
А ещё мы обнаружили останки двух человек на глубине 1.5 метра, засыпанных битым кирпичом и мусором. Вот так! Забили пять шурфов, два вывели на отметку два метра, пошёл песок и материк. Антон Елин, командир роты, расстроился: говорит, надо перемещаться. Давай, говорю, сходим в храм, пока нет народу. Зашли, поставили свечки за здравие живым и за упокой павшим. Попросил про себя: пусть найдут их. Сам-то толком молиться не могу, так прошу, когда совсем хреново, или их прошу, чтоб замолвили словечко за них у Него напрямую. Выходим, а солдатики говорят: нашли. Вот и не верь потом.
Храм в Брестской крепости легендарный, как и сама Крепость. До прихода поляков это он был полковой православный, поляки его сделали католическим, чуть перестроив и внутреннее убранство изменив. В 1941 году это был клуб, и именно за него шли бои. В 1956 году его пытались взорвать, но при взрыве отлетело лишь всё католическое. Потом его восстановили, и теперь это действующий храм со следами от пуль и осколков, с отметиной от снаряда в куполе, настоящий Храм Солдат. Именно в его подвале была найдена легендарная надпись
"Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!"
День восьмой
Думал сегодня за дневник не садиться. Хотел с начала пережечь в себе всю ту боль. Дорабатывая воронку от авиабомбы, понял, что лежат в ней те, кто погиб в первые секунды войны. Те, кто спал в казармах 333 стрелкового полка, те, которых засыпало и убило осколками во сне, те кто не успел осознать, что произошло. Их хоронили после боев местные жители, тех кого нашли под завалами. Страшна гибель солдата, когда нет возможности выстрелить во врага, порвать его зубами, просто ринуться в атаку с голыми руками или обрезком трубы, чтобы погибнуть в бою.
А под телами взрослых - самая страшная находка, останки детей. Одного ребёнка 3-4 х лет и чуть постарше 7-10-и.
Есть ли слова, чтобы описать, как я, взрослый мужик, офицер, поднявший из земли десятки солдат и присутствовавший на подъёме сотен, чувствовал, когда выбирал из горелого песка и осколков кирпича пальчики четырёхлетнего ребёнка? Земля крепости по странным её свойствам на полутораметровой глубине под военным хламом сохранила в мельчайших подробностях останки ребёнка. Зачем?! Ведь в любом другом месте они не смогли сохраниться. Откуда здесь дети? Рядом во флигеле проживали семьи командного состава, по разным воспоминаниям около 10 семей с детьми. Где их родители? Может, тут же рядом сверху в воронке, даже после смерти телами закрывая ребёнка? Что чувствовали они? Что кроме ужаса и страх мог чувствовать ребёнок?
Плакал ли я? Нет! Я закрывал ребёнка от палящего солнца и думал, что ни тогда, ни сейчас, не смог и не смогу уже ничего сделать для него. Как тогда, в 1941-м не смогли сделать и тысячи солдат и сотни орудий вокруг. А сейчас? А сейчас могу. Могу рассказать о нём. Может, кто-то прочитает это и что-то поймёт, а может даже почувствуют то, что почувствовал я, 40 летний здоровый мужик, глядя в пустые глазницы этого ребёнка.
Так вот, если кто-нибудь решит прийти с войной на мою землю, я, как мой дед, буду рвать зубами каждого, буду голодать и не спать годами, буду ползти на карачках, чтобы прийти к вам домой, я даже мёртвой буду приходить к вам потому что я сын украинца и русской, внук польки и украинца, я русский и это моя земля, мне её завещали и оставили мои деды и за неё жизни отдали Дети Брестской Крепости. И единственное, чего я теперь боюсь - погибнуть в первые секунды, как солдаты Крепости, чтобы хотя бы успеть взглянуть в глаза тому, кто придёт на эту землю с мечом.
День девятый
Сегодня уезжаю в Москву - к суете, делам, работе. Я пришёл в Крепость в 5.00, она не спала, - дремала, в полглаза, как часовой на посту, чутко прислушиваясь к происходящему в ней. Я не потревожил её. Может, за эту неделю она привыкла к нам. На месте воронки, откуда извлечены тела, стоял и дремал аист - олицетворение мира. Бук и Мухавец дышали туманом, солнце всходило прямо из бетонной звезды мемориала. Тогда, в 1941-м, в 5.15 тут стоял грохот разрывов, тут был ад, уже, наверное, погибли солдаты, которых мы нашли, уже может быть были убиты те женщины и дети.
Звучит избито и банально, но я увожу частичку Крепости-Героя. И у меня теперь есть тут свои святые. И может быть со мной теперь три маленьких ангела, которых я не предам никогда. Помните, они ждут нас, и мы им нужны, нужны что бы помнить и не допустить войны.
А что вы думаете о работе поисковиков? Пишите в комментариях 👇👇👇, Нам важно знать ваше мнение!
Фото Валерий ЧУМАКОВ и из архива Сергея МАЧИНСКОГО
© "Союзное государство", № 7, 2015
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!
Герои Союзного государства
Как сложилась судьба прототипа главного героя "Судьбы человека"
В Долине Смерти поисковики поднимают Героев 2-й ударной армии генерала Власова
Кто был прототипом Воина-Освободителя и почему он держит меч
Георгий Жуков пришёл домой, сказал: "Сняли", и наглотался таблеток
Герой Хемингуэя и фильма "Председатель" работал в Мышковичах
Неизвестный герой Первой мировой
Два экипажа, советский и вражеский, найдены рядом
Останки бойцов лежали в четыре слоя
Короткие, но захватывающие истории ржевских поисковиков
«Я сюда с солдатами пришёл, с ними и уйду»
Невероятный побег из немецкого плена сержанта Романова