Нет человека, который был бы как Остров,
сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши;
и если Волной снесет в море береговой Утес,
меньше станет Европа,
и также если смоет край Мыса и разрушит
Замок твой и Друга твоего;
смерть каждого Человека умаляет и меня,
ибо я един со всем Человечеством,
а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол;
он звонит и по Тебе.
Джонн Донн
Я расскажу эту историю с самого начала. Она, на мой взгляд, удивительна тем, как сквозь время тянутся к нам нити человеческой памяти. Как из глубины лет и безвестности вдруг проступают черты родных лиц, о которых не было вести долгие-долгие годы. Вестей о которых не дождались те, кто знал их живыми.
А сегодня, благодаря работе сотен энтузиастов, выкладывающих в интернет информацию о наградах фронтовиков (сайт «Подвиг Народа») и о потерях во время войны (сайт «Мемориал»), мы – непрямые потомки, далекие, но все же близкие люди, вдруг узнаем о них – наших павших. Тех, кто все годы войны на любом рубеже – в больших ли сражениях под Сталинградом, Москвой или на Курской дуге или на маленьких, Богом забытых клочках родной земли отдавали свои жизни за то, чтобы сегодня была Россия. Чтобы она, хоть и без них, но продолжала жить своей жизнью – своим укладом, своими ценностями, своей Правдой и своей Верой.
Карта семейной памяти
В марте 2015 года наша старшая дочь собирала материал для сайта «Карта Памяти» — нужно было сфотографировать памятник героям Великой Отечественной и написать сочинение о нем.
За год до этого муж был в селе Соборовка Троснянского района Орловской области и сфотографировал скромную мемориальную плиту, на которой выбиты фамилии 33 Героев Советского Союза, ставших Героями здесь в июле 1943 года. Многие из них получили это звание посмертно.
Надо сказать, что Соборовка – центр огромного, гладкого, как стол русского поля, на котором развернулось сражение на северном фасе Орловско-Курской дуги. Именно здесь в три часа ночи 5 июля артиллерия генерала Рокоссовского нанесла мощнейший упреждающий удар по позициям генерала Моделя, сорвав внезапное наступление немцев, которое запланировал Гитлер в операции «Цитадель». Здесь в течение целой недели шло крупнейшее общевойсковое сражение, предрешившее победу наших войск 11 июля на Прохоровке.
Каждая деревенька на этом огромном пространстве площадью в 100 квадратных километров, каждая высота, каждая низинка была превращена нашими войсками в рубеж противотанковых укреплений. За каждый клочок земли люди держались так, как будто это была родная мать или дитя. Поле до сих пор рождает красноватую рожь – столько крови впиталось в эту русскую землю.
Хорошего монумента здесь так и нет. А братских могил – десятки. И в каждой – сотни и тысячи бойцов, и это не метафора. Вот об этих памятниках без лица, на которых только фамилии – сотни, тысячи фамилий, о них и писала наша дочь. О том, что если уж не все, так хоть Герои Советского Союза должны обрести лица на мемориальных камнях и досках – чтобы мы, потомки, могли посмотреть им в глаза.
Сочинение мы написали, а через несколько дней бабушка показала нам фотографию своего дяди – Сергея Григорьевича Кляхина, погибшего в 1943 году. Похоронка пришла ее матери, информации в ней было немного. В памяти отложилось почему-то, что погиб в 43м на Брянщине. И все.
Но я подумала, что сейчас, зная даже минимум о человеке, можно найти о нем какие-то сведения. И вот после нескольких попыток нашла информацию о Сергее Кляхине на сайте «Мемориал».
Где бы вы думали он погиб? Именно – на Соборовском поле, у села Игишево, получившего свое название по фамилии капитана артиллерийской батареи Георгия Игишева, который 8 июля 1943 года геройски погиб вместе со всеми своими бойцами, защищая высоту 238,1. В этот день и в этом же месте ушел из жизни и наш Сергей.
История солдата
По документам из интернет-источников и материалам книги «Битва на Соборовском поле» мне удалось восстановить последние дни жизни Сергея. Но сначала немного о нем – то, что знали в семье. Сережа родился в 1922 году, в семье уже было три сына. После него родились еще две сестры — большая крестьянская семья из деревни Царевка Долгоруковского района тогда еще Орловской области (сегодня Липецкой). В армию его призвали последним из братьев. Трое старших уже воевали. Точнее, воевали двое. Брат Василий погиб в первые дни войны под Брестом, где проходил срочную службу.
В августе 1942 Сергей прислал домой в Царёвку фотокарточку. На ней молодой солдат, с темными (это видно даже на старом черно-белом выцветшем снимке) внимательными глазами. Сзади подпись: «На долгую память самым родным – Ольге, Лидочке, Вите, Вале и Томочке от вашего брата и деверя Сергея Кляхина». А дата – 9 августа 1942 года.
Проследить боевой путь с зимы 42го я пока не смогла, но знаю, что в начале 1943 года он попал в 175 стрелковую дивизию 70й армии генерала Ивана Галанина, которая формировалась из сибиряков Карельского Краснознаменного полка и бойцов, оборонявших Москву. Возможно, Сергей участвовал в обороне Москвы, поскольку сибиряком-то он уж точно не был.
Так вот, в июле 1943 года 70я армия генерала Ивана Галанина входит в состав Центрального фронта Константина Рокоссовского и укрепляется на Соборовском поле.
5 июля 282 стрелковый Свердловский полк 175 стрелковой дивизии под руководством Владимира Борисова, где служит красноармеец Сергей Кляхин, выдвигается в район деревни Самодуровка (ныне Игишево), чтобы не допустить прорыва немцев в тыл 28 стрелкового корпуса. В ходе тяжелых боев этого дня силы, обороняющие Самодуровку, вынуждены были отступать под давлением превосходящих сил врага. Тем не менее, предпринимались контратаки, и 6 июля рано утром наши соединения пошли в контрнаступление, чтобы восстановить полосу обороны.
Это все только слова на бумаге или на экране, сухие хроники документов – донесений командиров частей, телефонограмм, сигналов радио-точек, сводок медсанбатов, которые работали без перебоя в эти жаркие и страшные дни июля 43го. А в жизни горело огнем широкое поле, горела пшеница, взрывы взметали землю, стоял невообразимый грохот, бойцы задыхались от гари и день был темным, как ночь. Так вспоминают участники тех событий – я читала их письма и отрывки из мемуаров.
Невероятно жестокое сражение под Самодуровской развернулось на следующий день, 7 июля. 175 дивизия обороняла правый фланг 70й армии. Сюда, в точку стыка 175 и 140 дивизий, враг наносил сильнейшие танковые и артиллерийские удары, рассчитывая прорвать линию нашей обороны.
К северу от Самодуровки оборонялись сибиряки 140 дивизии , а рядом 274,5 высоту заняла 11 гвардейская бригада танкистов и артиллейристов – 7 июля они остались здесь навсегда. Сейчас на высоте 274,5 стоит памятник – пушка на постаменте с надписью «Вечная слава героям-артиллейристам». Немцы не могли взять высоту, пока там оставался хоть кто-то живой. В ходе кровопролитного и жестокого боя к концу дня враг смог продвинуться всего на 2 километра вглубь нашего фронта, но высоту 257 (деревня Кашара) так и не взял. К югу от речки Свапа бойцы 175 и 162 дивизий остановили наступление противника у южной окраины Самодуровки.
Так закончилось 7 июля. Что чувствовали люди, какая невероятная усталость накрывала их. Боль от потери товарищей, ранения, контузии, ощущение, что в этом аду выжить невозможно и неотвратимая необходимость сражаться дальше…
8 июля историки называют самым главным, ключевым днем сражения на Соборовском поле. К этому моменту вся территория поля уже захвачена немцами. Но героически держатся крайние рубежи обороны – в том числе и линия Самодуровка-Тёплое-Погорельцы.
К югу от Самодуровки находится высота 238,1, ее защищала артиллерийская батарея капитана Георгия Игишева. Рано утром на эту высотку пошли три десятка немецких танков. Орудия с 600-800 метров открыли огонь. В первые минуты подбили 4 танка. Немцы, не считаясь с потерями, продолжили наступление. У пушек отлетали колеса – люди ставили их на ящики и стреляли дальше. Когда гитлеровцы окружили отважных артиллеристов, Игишев вызвал на себя огонь соседней батареи. Немцы были отброшены, а наши солдаты вернулись к пушкам.
Автоматчики 175 дивизии прикрывали артиллеристов от фашистского десанта. Не в числе ли этих пехотинцев был стрелок Сергей Кляхин? К обеду немцы бросили на батарею Игишева 50 танков, 15 из них так и остались гореть на поле. Всего батарея Игишева уничтожила 19 танков, и не сдалась. В живых из артиллеристов чудом осталось только двое – их без сознания нашли пошедшие вечером в контратаку наши пехотинцы и отправили в медсанбат. В целом же к середине дня батарея представляла собой большую братскую могилу.
Всего 8 июля под Самодуровкой немцы отправили в атаку на наши позиции 200 танков. А вообще в этот день здесь, на южной границе Соборовского поля, на фронте длиной в 16 километров (Березовый лог — Самодуровка) в сражении с обеих сторон участвовало порядка 1000 танков и самоходных артиллерийских установок. Людей и не счесть…
В каком из боев этого страшного дня погиб Сергей? Наверное, этого мы уже не узнаем, но место гибели и дата известны.
По навигатору памяти
Я давно заметила, что кроме законов физики, в мире действуют и другие: не всегда поддающиеся объяснению. С 2015 года была у нас идея добраться до Игишево и найти на мемориальных досках братской могилы фамилию и имя нашего Сергея Кляхина. Но что-то не срасталось.
Однако в 2019 помог случай. Как сейчас помню, мы ехали из Курска и свернули в Коренную пустынь. Помолились и немного огорчились, что анонсированной Коренской ярмарки в тот день не было — торговый люд только палатки расставлял.
В итоге купили медовухи у знакомого пасечника-кочевника и поехали на Орёл. Увидели указатель на Поныри, но посмотрев карту, решили, что крюк в 80 километров – это лихо. И решили съездить на лежащую по пути Поклонную высоту Центрального фронта.
Мемориал обустроили куряне на деньги, собранные всем миром. Как раз здесь во время Курской битвы находился штаб и наблюдательный пункт генерала Ивана Галанина, командующего 70 армии. К этим высотам, действительно господствующим над местностью, и рвались немецкие танки. Мы свернули с трассы по указателю и поехали искать мемориал. Пропустить его оказалось невозможно: высокий холм виден со всех сторон. На вершине — маленький храм и стела с ангелом. Вид сумасшедший. Ветер выл, как в трубе, и задувал со всех сторон. Батюшка в храме сказал, что тут всегда так. И тут меня дернуло спросить: не знает ли он такое село — Игишево. А батюшка говорит — да вон оно, под горой. Километров пять, не больше. Там и батарея с братской могилой, где стоит пушка капитана Георгия Игишева, а дальше — братская могила 140 дивизии. В этот момент мы поняли, почему не попали на ярмарку. Не туда нам было надо, а вот сюда – своими глазами увидеть место гибели мужнина двоюродного деда.
Ну, что сказать про нашу оборону. Высоты остались за спиной, а место, где закрепился с батареей Игишев — никакая не высота, а маленький взгорок посреди гладкого поля. Поле, сейчас рассеченное и украшенное посадками, тогда было пустым.
Как наши тут оборонялись, представить страшно, потому что по такой поверхности танки могли реально мчаться, ветер поднимая. Небольшая преграда лежала в самой Самодуровке — мелкая речка. И сначала пехотные 175 и 140 дивизии оборонялись за речкой. Потом немцы их оттеснили. К 8 июля рубеж обороны у Самодуровки и села Тёплое держали несколько артиллерийских батарей и пехотный полк. В ходе боя все наши батареи погибли, но враг не прошёл. Сколько погибло пехотинцев, сказать сложно. Поисковики каждый год находят и хоронят по 120 -130 бойцов. На памятных досках сотни фамилий.
Когда подходишь к мемориалу 140 дивизии, пробирает дрожь: «140 стояла насмерть, чтобы жили вы». И списки фамилий, глаза устают читать и туманятся.
Но нашего солдата мы там не нашли. Как не нашли и в самой деревне: увы, старое кладбище возле некогда просторной церкви заросло американским кленом и сорняками в человеческий рост. На переднем плане только расчищена одна могила с красной звездой. На табличке несколько фамилий.
Сергея Кляхина среди них нет. Небольшое разочарование я испытала: нас так сюда вела дорога, а где же Сережа? Но наутро мне пришла светлая мысль: во-первых, поисковики знают, что место захоронения может сильно отличаться от места гибели. Так что впереди поиски по всем деревням окрест. А во-вторых, мой папа, которому я все это изложила по телефону, сказал, что, наверное, можно, предоставив документы, вписать Сергея Кляхина на мемориальную доску. Пожалуй, это и есть следующая цель нашей семейной одиссеи длиной в 78 лет.