Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это были счастливейшие годы. Я строил наугад, но у меня получалось. Всё тут дышало достатком. Каждый побывал в отпуске за границей, каждый успел загореть, поплескаться вволю в южных морях. Многое, очень многое оплачивалось как из заводской кассы, так и общественного фонда, который был учрежден горожанами. Я же приветствовал любые инициативы, которые давали энергию нашему городу.
В океане отличных новостей ложкой дегтя оказалось известие о смерти Стива Джобса. Я часто вспоминал его и ещё почему-то Акулу Додсона из рассказа О’Генри: дело не в дороге, которую мы выбираем, а в том, что внутри нас заставляет выбирать эту дорогу. И какой тропой ни пойди, всё едино, выйдешь к своему мотоциклетному шлему…
Я редко встречал старых знакомых – как правило, у нас оказывались настолько разные пути-дороги, что и поговорить не о чем. Но когда в Манджет появился парень по фамилии Вилкин, я обрадовался.
- Ты в том же ведомстве? – уточнил, заваривая гостю чай.
- Где же еще…
- Полковник, небось?
- Капитан… Сладкое к чаю есть?
Мы устроились в переговорной, я нарезал кекс.
- Хорошо у тебя тут, - оценил гость. – Не то что в прежней конуре. Жизнь, типа, удалась?
- Вроде того…
Вилкин сгрыз кекс подчистую, как выдра, блестя крепкими молодыми зубами. А потом приступил к расспросам:
- Чего задумал?
- Ничего особенного… Просто завод.
- Просто – когда завод в Норильске, а хозяин в Цюрихе. Тогда всё реально просто. А ты своими социалистическими штучками здорово всех напряг.
- Вилкин, я убежденный капиталист. Махровейший, так сказать. У меня в собственности огромное современное производство. Естественно, я заинтересован в том, чтобы производство работало на пять с плюсом – иначе бизнес пойдет в минус. Поэтому стараюсь мотивировать рабочих – жильем, условиями и тому подобным. И самое главное – я никому не позволяю даром сидеть у себя на шее. «Эсэсэсэровский» принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям» тут не действует. Хочешь заработать? Нет проблем, хоть миллион. Но для этого придется реально потрудиться, обрасти багажом знаний, суметь применить в дело. Я не раздаю деньги направо и налево – лодырь и раздолбай не получат ни цента. В этом смысле особенно ценна китайская пословица: «Если хочешь чему-то научить человека, нужно давать не рыбу, а удочку».
- Ну хорошо… А что за фишка с алкоголем?
- У меня высокоточное производство. Я не могу позволить, чтобы кто-то бухал на заводе.
- Дома-то почему нельзя пить?
- Жилье сотрудников принадлежит корпорации. В известном смысле дом - это продолжение цеха.
- Где ты всего этого нахватался?
Я взял с полки томик Виктора Гюго, прочитал со страницы, заложенной листком бумаги:
- Хочу, чтобы общественные расходы были сведены к простейшим формам и оплачивались бы из избытка общественных средств. Для этого нужно сделать вот что: первым делом уничтожьте всяческий паразитизм: паразитизм священника, паразитизм судьи, паразитизм солдата. Затем употребите с пользой ваши богатства; теперь вы спускаете туки в сточную канаву, внесите их в борозду. Три четверти наших земель не возделаны, подымите целину во всей Франции, используйте пустые пастбища; поделите все общинные земли. Пусть каждый человек получит землю, пусть каждый клочок земли получит хозяина. Этим вы повысите общественное производство во сто крат. Франция в наше время может дать крестьянину мясо лишь четыре раза в год; возделав все свои поля, она накормит триста миллионов человек - всю Европу. Сумейте использовать природу, великую помощницу, которой вы ныне пренебрегаете. Заставьте работать на себя даже легчайшее дуновенье ветра, все водопады, все магнетические токи. Наш земной шар изрезан сетью подземных артерий, в них происходит чудесное обращение воды, масла, огня; вскройте же эти жилы земные, и пусть оттуда для ваших водоемов потечет вода, потечет масло для ваших ламп, огонь для ваших очагов. Поразмыслите над игрой морских волн, над приливами и отливами, над непрестанным движением моря. Что такое океан? Необъятная, но впустую пропадающая сила. Как же глупа наша земля! До сих пор она не научилась пользоваться мощью океана!
Я захлопнул книгу.
- Человек написал это в девятнадцатом веке!
Вилкин неожиданно обнаружил эрудицию:
- Герой этого романа, которому, собственно, и принадлежат эти слова, кажется, плохо кончил?
- Да, - согласился я. – Ему отрубили голову.
Некстати вспомнились слова Джобса: «Смерть — это лучшее изобретение жизни. Она — причина перемен. Она очищает старое, чтобы открыть дорогу новому».
Воистину, Стив!
***
После разговора с Рэмом я задумался: что бы со мной стало, если бы его величество случай не вывел меня к золоту дяди Юры, если бы слитки не привели к Гере Афанасьеву, к ваучерам, к Стиву Джобсу, наконец. Чем бы я занимался в СССР? И вообще, что было бы, если бы Советский Союз сохранился в двадцать первом веке?
Наверное, я стал инженером. Работал в каком-нибудь НИИ, тырил радиодетали. Возможно, мечтал создать машину времени. По вечерам пил разбавленный спирт. Жил бы в «хрущёвке», мечтал купить «Жигули», привезти навоз на четыре сотки в коллективный сад... И наверняка без пробок, ибо откуда им взяться в Советском Союзе?
Кто-то бы трудился учителем, кто-то проектировал самолёты. Много солдат, и вообще строителей светлого будущего. Наверняка был бы уже Интернет. Но, скорее всего, чтобы подключиться, нужно получать разрешение в милиции или в КГБ. И получали бы далеко не все.
Такая же история с сотовой связью. Купить мобильный телефон можно только по очереди, при этом такая очередь могла бы тянуться годами. Цена таких телефонов была бы огромной, как у видеомагнитофона «Электроника».
Гипермаркетов «Метро» или «Ашан» нет в принципе.
Телевидение, наверное, осталось бы на уровне восьмидесятых: два-три госканала, никакой рекламы. В пятницу ночные концерты «Сан-Ремо», Адриано Челентано, классика кино…
Впрочем, иногда я думаю, что СССР, по большому счету, никуда не исчез – просто мутировал в некий бюрократический недокапитализм. Отпочковались несколько республик, изменилась идеология, КПСС нынче именуется «Единая Россия», соответственно у партноменклатуры, как и прежде, полный шоколад, и мы всё так же, как при Брежневе, продаем за рубеж нефть и газ.
Попробуйте на досуге окинуть взором рабочий стол и найти нечто, сделанное в России. Я как-то окинул и не нашёл. Телефон, часы, ручка, кружка, настольная лампа, стикеры, ножницы, еще ручка, еще кружка – все «made in Chine». Плюс компьютер и сотовый производства американской фирмы Apple.
А теперь взгляните на себя: весь трикотаж оттуда же, из Китая, у кого-то найдутся некие итальянские или французские вкрапления.
Для чистоты эксперимента можно ещё более расширить кругозор: в комнате немецкое пластиковое окно, на окне вертикальные жалюзи из не наших тканей, не русский письменный стол, не русское кресло…
Но в чем я совершенно уверен: Вилкин при любых раскладах стал бы «гэбэшником».
(с) моё
