Как это было
Моей маме, Марианне Александровне Тарасовой (в девичестве Зиновьевой), сейчас уже 88 лет. Мало что зная о своих предках, я давно просила её рассказать мне всё, что она помнит о нашей семье и о своем военном детстве. Когда началась Великая Отечественная, ей было 9 лет, и многие переживания того страшного времени намертво врезались в ее память. И, как это обычно бывает в пожилом возрасте, воспоминания начинают воскрешать прошлую жизнь в мельчайших деталях, вплоть до запахов и тактильных ощущений. Вот маленький кусочек из её рассказа...
«... Помню теплое утро, мы с моей мамой вышли на Новослободскую улицу, а там бегут и взрослые, и ребятишки в сторону Белорусского вокзала.
«Немцев ведут!» И мы побежали со всеми. На углу Лесной и улицы Горького стояла сплошная, молчаливая толпа. Было необычно тихо, и только слышалось странное шуршание, словно мётлами ритмично подметают дорогу. А от Ленинградского шоссе, в сторону Кремля двигалась сплошная плотная масса солдат в немецкой форме! Они шли и шли строем, серые и молчаливые, волоча ноги в обмотках по проезжей части. А с боков этих колонн шли наши солдаты с винтовками наперевес.
Мы жались в толпе на тротуаре, а посередине улицы шли и шли немцы. Помню, что все мы стояли совершенно молча, застыв. Ни звука, ни слова, только «шур-шур»!
Когда эта колонна доползла до площади Маяковского, следом пошли вряд полуторки, и стали поливать всю улицу Горького водой!
А мы всё стояли.
Помню, какая-то тётка сказала: «Ну, что? Прошлись, гады?!» И мы потихоньку стали расходиться, оглядываясь на серую массу, которая еще виднелась в стороне Пушкинской площади.
Только к вечеру отошли от увиденного. Люди рассказывали, что пленных немцев хорошо накормили перед этим маршем, и что они от обжорства обделались, и что от всей этой массы так воняло, что многие зажимали носы. Я, правда, этого не помню. Помню, что все стояли как вкопанные. И гораздо позже поняли - что это было, только потом поняли всю грандиозность увиденного!
Вот с этого «парада» и появилась абсолютная уверенность в нашей Победе. Люди начали громко говорить, улыбаться, стали убавляться цены, хоть и совсем на немножко. У всех окрепла твердая вера в Победу. Захотелось опять жить, петь, учиться...»
Я решила поделиться мамиными воспоминаниями потому, что всё меньше и меньше остается с нами тех, кто ЭТО ВИДЕЛ И ПЕРЕЖИЛ.