Роль Лолиты изначально была предложена тогда очень еще молодой актрисе Натали Портман. Религиозная Портман отказалась, потому что сочла историю богопротивной.
Актрисе Доминик Суэйн на момент съемок фильма «Лолита» (1997 год) было всего 15 лет. Во время всех сцен, где она сидит на коленях у Гумберта (Джереми Айронс) или вообще как-то к нему прикасается, между ними находится подушка.
Считается, что на написание романа Набокова вдохновила нашумевшая история о Чарли Чаплине, который полюбил свою вторую жену Литу Грей, когда ей было 12 лет.
Кроме Доминик Суэйн на роль Лолиты претендовали 2,5 тыс. девочек. Джереми Айронс начал участвовать в кастинге, когда их количество было сокращено до 100. Он сам читал текст и разыгрывал сценки с финалистками.
На роль Гумберта был утвержден Дастин Хоффман, но ему пришлось от нее отказаться: график съемок случайно совпал со съемками, в которых он уже участвовал. Джереми Айронс, который считался запасным вариантом, получил роль.
По американскому законодательству несовершеннолетние актрисы не могут участвовать в съемках сцен полового акта, поэтому для всех таких эпизодов в фильме использовали дублершу.
В романе Лолите всего 12. И в экранизации 1997 года, и в более ранней версии Стэнли Кубрика, которая вышла в 1962 году, возраст Лолиты был изменен на 14, так как считалось, что зрители будут слишком возмущены, если этого не сделать.
Фильм был запрещен в Австралии до 1999 года за «пропаганду педофилии». Еще 24 страны запретили или ограничили картину к показу. До сих пор в странах Европы диски с «Лолитой» разрешено продавать только совершеннолетним.
Первую версию сценария фильма Набоков написал сам. «Это самая главная книга, которую я написал на английском языке, — объяснял писатель в интервью американскому журналу Playboy в 1964 году. — Я не могу дать ее испортить».
В интервью тому же Playboy Набоков рассказал, почему решил перевести книгу на русский язык самостоятельно: «Мне однажды пришло в голову — в ту минуту я разглядывал разноцветные корешки переводов «Лолиты» на языки, которых не знаю, — на японский, финский или арабский, — что список неизбежных промахов в этих пятнадцати или двадцати версиях составит, если собрать их вместе, томик потолще любого из них. <…> Затем я представил себе еще кое-что. Я представил, как в некотором отдаленном будущем некто возьмет да и издаст русскую версию «Лолиты». Я настроил свой внутренний телескоп на эту точку отдаленного будущего и увидел, что каждый абзац, и без того полный ловушек, может подвергнуться уродливому в своей неверности переводу. В руках вредоносного ремесленника русская версия «Лолиты» могла бы полностью выродиться, оказаться испятнанной вульгарными пересказами и промахами. И я решил перевести ее сам. Сейчас у меня готово около шестидесяти страниц». В интервью радио ВВС в 1967 года Набоков назвал русских переводчиков с английского «ослами просвещения».
Несмотря на это, Набоков не верил, что роман когда-нибудь будет издан в СССР. «Мне трудно представить себе режим, либеральный ли или тоталитарный, в чопорной моей отчизне, при котором цензура пропустила бы «Лолиту» <...> Как писатель, я слишком привык к тому, что вот уже скоро полвека чернеет слепое пятно на востоке моего сознания — какие уж тут советские издания «Лолиты», — писал Набоков в 1965 году в постскриптуме к русскому изданию.
Перед тем как сесть за конечный вариант, Набоков фактически написал весь роман на сотне небольших картонных карточек, как и все остальные свои произведения.
В интервью радиостанции BBC в 1962 году Набоков заявил, что никогда еще ему не было так трудно работать: «Эта самое сложное, что мне приходилось писать в своей жизни. В отличие от других писателей, когда я придумываю книгу, я стараюсь поскорее ее дописать, чтобы избавиться от нее».
Вера Набокова, жена писателя, спасла из огня первую версию романа, когда Владимир Владимирович в припадке гнева пытался сжечь ее у себя в саду в мусоросжигательной печи.