Сгибаешь колени и нащупываешь очередной синяк, появившийся из-за твоей неуклюжести. Немного выпуклый, наверняка уже обретший цвет. Таких отметок у тебя донельзя много: на кисти от неудачной попытки достать кружку с верхней полки, не закрыв дверцу шкафчика, находящегося рядом; на плече от очередного удара об дверной косяк; на локте – ты в спешке выбегала из вагона метро, не дождавшись полного открытия дверей; кое-что где-то глубоко внутри от его очередной попытки доказать тебе, что ты должна быть лучше.
Гул толпы, брызги из-под колес безразлично мчащихся по своим делам машин, летящие прямо на подол твоего твидового пальто. Хочется бежать на красный, но ты стоишь и покорно ждешь разрешения. Все утро пыталась разложить мысли по полочкам – тщетно. Муравейник, в который ты спустилась из места, называемого вами домом, превращает твою голову в нечто более токсичное и опасное – улей, кишащий беспорядочно жалящими тебя насекомыми. Самое надоедливое из них, от которого ты не можешь избавиться уже очень давно, вгрызается в одно и то же место, самое больное.
Стоя у кофеварки рядом с рабочим столом, безразлично наблюдаешь за каплями черной жидкости, падающими на дно прозрачного сосуда. Крутишь в руках старую любимую кружку, к которой так привыкла за столько лет. Пальцем нащупываешь знакомый скол и водишь по нему туда-сюда: когда пошла трещина? Садишься за стол делаешь большой глоток, обжигаешь горло. Ругаешь себя за то, что снова не можешь собраться. Снимаешь блокировку с телефона и видишь несколько пропущенных сообщений, чувство вины мгновенно подкатывает к обоженному горлу и остается там раздувающимся комом. На тебя снова обижаются. Лихорадочно пытаешься извиниться, хотя знаешь, что сейчас это бессмысленно: ты в игноре, пока не искупишь вину или ему что-нибудь не понадобится. На секунду кажется, будто ты злишься на вот это вот очередное, но все-таки решаешь, что просто устала. Вечером все исправишь. Запрокидываешь голову, делая последний глоток кофе, чувствуешь губами скол – неприятно. Смотришь на уродливую трещину. Гладкое стекло скользит вниз по твоей руке, оставляя последние капли кофе на пальцах, и со звоном ударяется о дно мусорного ведра рядом с твоим столом.
Спускаясь по мокрым ступенькам, нащупываешь в кармане белую пачку с предупреждением минздрава и зажигалку. Со второго раза она выплевывает огонь. Набираешь полные легкие дыма, смешавшегося с прохладным влажным вечерним воздухом. Чувствуешь, как в них оседает чувство вины. Снова. Уже представляешь, как он поморщится, наклонившись к твоим волосам при встрече, и скажет что-то колкое и обидное, что превратится в очередное жалящее насекомое. Почти бежишь по тротуару, пытаясь огибать огромные лужи, светящиеся желтым фонарным светом. Сбрасываешь звонок подруги, которая плохо на тебя влияет (вы это вместе решили). Вспоминаешь, как было стыдно, когда ты подумала, что тебя просто не хотят делить с кем-то еще, и решила об этом сказать. Ты действительно глупая, раз заподозрила его в этом. Вспоминаешь ее слова, застрявшие в голове при очередной попытке вразумить тебя и попытаться вырвать из того, что ты называешь отношениями. Точнее одно слово.
Абьюз. То, чем можно назвать этот жалящий рой и вечное чувство вины. Трещина, от которой никак не избавиться, которая режет губы и уродует то, с чем тебе так тяжело расстаться. То, чего ты так долго не замечала из-за привычки и (возможно, до определенного момента) любви. И как долго это еще продлится, прежде чем коснется дна?..