1. Определим Мир как всё бывшее, всё бывающее и всё будущее. Этого определения достаточно, чтобы Миру больше ничего не требовалось для развития. Нам лишь стоит задавать правильные вопросы так определённому Миру, чтобы Мир начал разворачиваться к лесу задом, а к нам передом, пугая белочек и зайчиков, а с нами общаясь tête-à-tête, культурно, задумчиво и задушевно.
2. В самом деле, (1) бывшее, (2) бывающее и (3) будущее свидетельствует об (1’) исчезающем, (2’) пребывающем и (3’) появляющемся бытии. Следовательно, наряду с (2”) несомненно пребывающим бытием, имеется (1”) исчезающее, проявляющее своим исчезновением ничто, освобождающее пространство, и (3”) появляющееся бытие, занимающее своим появлением ничто, размещающееся в пространстве.
3. Коли так, то Мир состоит не только из бытия, но и из ничто, иначе никакого движения мира не было бы возможно, а вместе с невозможностью движения бытие, занявшее всё пространство Мира, сделало бы невозможным время как таковое и время в его структуре (1) прошлого, (2) настоящего, (3) будущего. Тогда и наше определение Мира как всего бывшего, всего бывающего и всего будущего было бы неаутентично Миру.
4. Но мы всё же дали определение Мира, то есть установили пределы Мира. Что такое пределы Мира? То, что ограничивает Мир, и за чем Мира уже нет.
Прежде нам думалось, что за пределами мира располагается ничто, которое, в отличие от ничто внутри Мира, никак с миром не связано, кроме прикосновения к Миру на границе его пределов, тогда как ничто внутри Мира активно взаимодействует с бытием, открывая возможность бытию Мира развиваться. Но теперь, по долгом размышлении, мы должны сказать, что за границами мира нет не только бытия, но нет и ничто. Более того, там нет ни бытия, ни не-бытия, ни ничто, ни не-ничто. И там же имеется не-бытие и не-ничто. Мир, вобравший в себя всё бытие и всё ничто, должен иметь именно такую, предельно скудную и предельно неопределённую среду существования.
5. Так определив Мир, можно не сомневаться, что все субъекты и источники развития будут располагаться тут же, в самом Мире. Никакого внешнего субъекта, а уж тем более Бога-творца, Миру не требуется. А появление нового мыслимо лишь как переработка и усвоение старого хотя бы в качестве материала. И уже в простом прикосновении одной части к другой и вытеснении одной частью другой с точки зрения целого, то есть Мира, видно самоотношение Мира и, стало быть, предтеча саморефлексии Мира. В высшем же выражении саморефлексии Мира Мир познаёт самого себя, оформляя и подписывая гносеологический договор на рефлексивную службу с такой своей частью, как человечество.
6. По существу дела люди нужны Миру как зеркало его, Мира, смысла. Но будучи частью многорасчленённой, люди относятся к самим себе и в этом отношении обретают самосознание. Для Мира, однако, всё происходящее с его органом саморефлексии есть рефлексивное бытие себя самого, Мира, в чистом виде. И когда человечество начинает познавать себя, Мир знакомится с бытием рефлексии рефлексии. А когда человечество не занято ни познанием себя, ни познанием Мира, зеркало покрыто пылью и грязью или даже завешено чёрным крепом.
А чем же человечество может быть занято. Много чем. К примеру, самоистреблением. Самоистребление же человечества в войнах, с точки зрения Мира, есть радикальная работа Мира с главным зеркалом своего телескопа.
7. Так что вы всё же учитывайте: пока вы тут от души из калаша веером по пузякам братьям по неразумию стреляете, у Мира там сбиваются прецизионные настройки и туманится зеркало. Хотя от некоторой части особо злобной и вредной сволочи из своей среды человечеству надо всё же избавляться. Это просветлит оптику и настроит её на познавательный лад.
8. Война — род саморефлексии Мира. Помните об этом, ведя её.
2019.04.30.