Следующий день показал, что все пережитое ранее стоило того. Задоров - неформальный Лидер пока ещё маленькой кучки трудных подростков стал слушать Антона Семёновича, поддерживать его, помогать руководить их жизнью в коллективе. Не всем, конечно понравилась перспектива заправлять кровати и вообще убирать за собой. А об учёбе некоторые и слышать не х хотели.
Особенно противился Волохов. Однажды, когда он был на дежурстве, в спальне был замечен беспорядок, Заведующий естественно велел ему прибраться, на что тот ответил отказом. После Макаренко стал настаивать на своём, Волохов же дерзко ответил "А то что? Морду набьете?" - "Искалечу! - ответил Антон Семёнович, - а потом жалуйся куда хочешь. После этих слов Волохов чуть было не выругался, но потом рассмеялся и пошёл убирать комнату.
После сцены насилия над Задоровым, ребята, по словам Екатерины Григорьевны (недовольной сложившейся ситуацией), вспоминали этот эпизод и в их мыслях Макаренко совершил настоящий подвиг! Ещё бы, ведь Задоров намного здоровее заведующего, но он позволил ему быть сильнее. Он прекрасно понимал, что у Макаренко больше возможностей против них, но он не против, а ЗА своих воспитанников, которым эта колония была очень нужна.
А вот молоденькая Лидочка, в отличие от Екатерины Григорьевны была рада тому, что Антон Семёнович, пусть и кулаками, но исправил бывшую до вчерашнего дня плачевной, ситуацию.
По её мнению, новым методом перевоспитания должен стать как раз таки кулак! "Будем бить в морду? - спрашивала она, - и мне можно? Или только Вам?" хотела бы я посмотреть на то, как она бы рискнула замахнуться на Задорова или Буруна....
В феврале 1921 года в колонию привезли 15 настоящих беспризорников. Их мыли, лечили чесотку, заново одевали. Весной воспитанников было уже три десятка. Педагогов тоже прибавилось. В первую очередь за счёт супругов Осиповых, Ивана Ивановича и Натальи Марковны. Чуть позднее приехала экономка - добрая, глуповатая и разговорчивая старушка. Самые смышленные ребята с ней сразу же подружились, ведь она подчивала их чаем и они с удовольствием разговаривали о жизни.
На самом деле экономить в колонии было нечего, но раз прислали, что ж поделаешь?! Жили все колонистов в одной комнате, там же ели и писали за общими столами. В наробразе колоний теперь вообще не интересовались, так как там сменился заведующий. Одежда им не выделялась, поэтому к весне воспитанники ходили в истлевшем рванье, а на ногах носили портянки, обмотанные верёвкой. Лишь единицы были обуты в ботинки.
Продовольствие тоже нельзя было назвать хорошим. Снабжали всех тогда по нормам. Так вот, чтобы выпросить норму получше, например санаторную вместо обычной, Антон Семёнович с Калиной Ивановича нередко прибегать к обману, подкупали жалким видом, грозились бунтом колонистов, долго и назойливо упрашивали ответственных лиц. В Наробразе это не всегда проходило. А кормить прибывающих ребят чем-то нужно было. На этот случай я Антон Семёнович со своим верным заместителем по хозяйственной части ехали в губпродком или опродкомарм с самостоятельно составлена бумагой, в которой просили отпустить для колонии малолетних "преступников" сто пудов муки, например. На самом деле, колония имени Максима Горького не содержала преступников, но это слово как-то по-особенному воздействовало на местное начальство, и они чаще всего без разбирательств ставили подпись.
Калина Иванович скорее направлял я к складу, чтобы забрать причитающееся. На самом же деле, "морально дефективные" воспитанники колонии не имели права на получение чего- либо через другие ведомоства кроме наробраза. Однако пища, будучи первичной потребностью человека, нужна была ежедневно, вот и справлялись как могли. Конечно, рядом с колонией было озеро и ребята пытались ловить рыбу, но у них не очень получалось это дело. Особенно зимой. Поэтому они приспособились проверять сети хуторян раньше их хозяев. И поначалу это жульничество у них проходило.
Но, с прибытием в колонию нового подопечного, Таранца, который украл пару ятерей (этих самых сетей), между местными жителями и колонистами случился скандал. Хуторяне стали караулить сетки и, естественно, колонистов не удавалось вытащить из них хоть сколько-то рыбы. Некоторое время спустя Таранец принёс в колонию свои сети, которые он "получил в подарок" от кого-то в городе. Стал сам ловить рыбу, у него это хорошо получилось. Однако ему было жалко кормить ею остальных ребят. Это всем было известно и однажды вечером, когда Таранец принёс в кабинет Макаренко жареную рыбу, заведующий отказался принимать это угощение, настаивая на том, что и другие воспитанники тоже имеют право питаться этой рыбой. Таранец, конечно сначала возражал, мол он мучается, следит за сетями, мокнет в воде, чтобы достать эту рыбу и не собирается угощать ею всех подряд. Антон Семёнович же доказал ему, что нельзя быть эгоистом и что он должен попробовать жить в коллективе.
С того дня на рыбную ловлю колонисты выходили по списку дежурств и вся рыба отправлялась на кухню для общего употребления.
Еще одним способом подкрепления были вылазки в город. Там пара - тройка колонистов всегда как-то находила возможность самим не остаться голодными и привезти в колонию то бублики, то пару подметок.
Жили не просто бедно, а страшно бедно. Причём нехватки ощущал и на себе не только дети, но и взрослые. Весь персонал колонии так же не имел новой одежды, изнашивая до дыр все то, с чем он пришёл на эту нелегкую службу. И эта общая беда послужила на руку Педагогическому и воспитательному коллективам.