Больничная палата, в которой пришел в себя Виктор, была фантастически чистой. Настолько чистой, что казалось, вся обстановка только что из магазина, а потолок покрашен пять минут назад. Вот только запаха краски не было. Как, впрочем, не было ни посторонних звуков, ни монотонного жужжания многочисленных медицинских приборов, поражавших своей современностью, и расставленных тут и там. Всё это настолько захватило его внимание, что он даже не сразу задумался о том, как сюда угодил.
« В аварию, что ли попал?» - откуда-то издалека пришла расплывчатая мысль.
« И что за роскошная больница? Ведомственная, что ли?» - подумал он, медленно поворачивая голову.
Справа от широкой кровати, на которой он лежал, стоял красивый белый стул с резной спинкой. На нём, внимательно уставившись в развернутую газету, сидел мужчина совершенно неопределённого возраста, в великолепном двубортном костюме. Губы его едва заметно шевелились, будто он с этой газетой разговаривал. Виктор сел на кровати и молча уставился на него.
- Да нет! – неожиданно сказал мужчина и повернул голову в сторону Виктора, - ни в какую аварию вы не попадали. Почему, если пропала память, то сразу «в аварию»? Банальщина, знаете ли. А банальности я не люблю. Скучно.
- Вы кто? – застыв в изрядном удивлении пробормотал Виктор. А потом удивился и ещё больше, потому что вдруг понял, что у него ничего не болит, и что он не в бинтах и не в гипсе.
- И почему, если в больнице шикарная обстановка, то она обязательно ведомственная? - словно не услышав вопроса сказал мужчина.
- Значит коммерческая, - ответил Виктор, - вы в простых, похоже не бывали. А я что, вслух говорил? И кто вы всё же? Представьтесь, если не трудно.
Мужчина свернул газету в трубочку, встал, и сделал несколько шагов в сторону окна.
- Вообще-то трудно, - он сделал неопределённый жест рукой со свернутой газетой, - и последнее время, всё труднее и труднее.
Слегка повернув голову, он искоса уставился на Виктора.
- В вашем понимании, я с того света. Правда, понимание ваше, как бы сказать помягче - слегка примитивно. То, что расписывает та или иная религия, или вообще - какая-нибудь секта, это же на уровне средневековья. Очевидно ведь. Ну, какой ад под землёй? Там под корой мантия и ядро. Сами знаете. И какой рай на облаках? Вы же сквозь них давно летаете!.. Буддисты, правда, со своим колесом перерождений инстинктивно нащупали что-то крайне отдалённо похожее на правду. Но и то, уж слишком «отдалённо» и только «похожее».
- Сестра! – громко заорал Виктор, - или доктор! Кто там есть!? Подойдите кто-нибудь!
- Да не надо орать, - сказал мужчина скривив физиономию, - я вам сейчас и доктор и сестра, и даже брат, если захотите.
-Ага! - Виктор свесил ноги с кровати, - я понял. Здесь в наличии психиатрическое отделение с дверями нараспашку.
Незнакомец вдруг заулыбался:
- Нууу, можно и так сказать. В какой-то мере.
Виктор попытался встать. Ноги пола не коснулись. Уперлись в невидимое препятствие, похожее по ощущениям на вату.
- Здесь, кроме кровати, всё нереально. Да и кровать-то, честно сказать, так себе, - мужчина посмотрел на Виктора с некоторым сочувствием и добавил, - ну, просто заставка это всё. Декорация.
- Почему больница? - спросил Виктор, с трудом пытаясь осознать происходящее.
- Потому, что вы в больнице, - тут же ответил незнакомец.
- Вы же сами только что сказали - декорация.
- Да, декорация, - опять бодро отозвался мужчина, - но декорация в больнице.
Виктор резко попытался встать. Ноги тут же начали разъезжаться.
- Хватит меня морочить! Клоун хренов! - заорал он, - щас в морду дам, будет тебе декорация! Да что тут вообще творится!?
Ноги разъехались. Он, правда, не упал на пол, а каким-то образом завалился обратно на кровать.
- Ну, можете побесноваться немного… - мужчина развёл руками, - это почти со всеми приключается.
Виктор закинул ноги обратно на кровать. Ещё раз огляделся и снова заорал:
- Сестра! Сестрааа!!!
- Вот бестолочь-то! - мужчина всплеснул руками, - говорю же. Нет здесь никого, кроме нас.
Виктор немного помолчал, снова оглядываясь по сторонам.
- И что дальше? - злобно спросил он, глядя на незнакомца исподлобья.
- Дальше выбор, - разведя руки в разные стороны сказал мужчина, - остаться здесь, или вернуться назад. Вы, как раз в оптимальном положении. Приложили вас изрядно. Меньше ползать надо, где ни попадя.
- Это мне что ли выбирать? – не меняя тона спросил Виктор.
- Вам. Именно вам, мой дорогой, - мужчина развернулся на каблуках и стал медленно расхаживать по палате взад и вперёд.
- Как я уже сказал, потусторонний мир совсем не таков, каким вы его представляете. Да он даже и не потусторонний. Он скорее – промежуточный. Дальше идут другие. А потом ещё и ещё. Но, лично вас это пока не касается. Вам предлагается должность на границе вашего мира и следующего за ним. Ответственная должность. Подобное предложение выпадает единицам, - он многозначительно покачал головой, - е-ди-ни-цам.
- То есть меня похоронят, а я, ну, не я, а моя душа останется здесь, - спросил Виктор.
- Носитель - то? - незнакомец слегка улыбнулся, - носитель, это да. Зароют обязательно. Белковые формы вообще очень отвратительны, когда начинают самоуничтожаться. И не только в вашем мире. Вы, правда, к закапыванию относитесь с таким трогательным трепетом, а то и с пафосом, что даже у меня слёзы наворачиваются.
- Не смешно, - строго сказал Виктор.
- Ага, - ответил мужчина, - особенно учитывая то, что половина, а то и больше, из числа закапывающих, заявляют, что верят в Бога и бессмертие души. Чего реветь-то тогда? Впрочем, в области противоречий самим себе, вы вообще уверенно держите первое место.
- Это среди кого? – с подозрением спросил Виктор.
- А, неважно, - лицо мужчины приняло серьёзное выражение, - и, как вы выразились, душа ваша останется здесь. Вам предлагается должность с неограниченным сроком существования сознания. Бессмертие, проще говоря.
- То есть, другие души - не бессмертны? - Виктор опять свесил ноги с кровати, - вы это хотите сказать?
- Абсолютного бессмертия вообще не бывает, - строго отрезал мужчина, демонстративно рубанув в воздухе газетой, - даже вселенные не вечны. Речь идет лишь о степени долговечности. И все души очень долговечны, вы уж мне поверьте. Но, в силу многих причин, весьма небольшое число из них имеет доступ к существованию в осознанном состоянии.
- А большинство, стало быть, - Виктор опять попытался нащупать пол, - хранятся как отключённые системные блоки на складе?
- Как жесткие диски, я бы сказал, - незнакомец улыбнулся, - вы уловили суть.
- И зачем это всё? – Виктор попытался резко стукнуть ногой по покрытию пола. Не вышло. Нога отпружинила не достав.
- Узнаете, если согласитесь…
- Да на что соглашусь-то? – он развернулся на кровати и свесил ноги в другую сторону, - ну, бессмертен буду, относительно, это я понял, а делать-то что?
Мужчина перестал вышагивать по комнате, снова уселся на стул и с каким-то умиротворенным выражением лица уставился на Виктора.
- У вас, у людей, - тихо проговорил он, - есть такое интересное выражение – «человек с обострённым чувством справедливости». Это-то нам и нужно. И это вы и есть.
- Спасибо за лестный отзыв, - Виктор опять зашевелил ногами и снова уперся в «вату», - но, спрошу ещё раз. Делать мне что предстоит?
Незнакомец развернул газету, проткнул её в середине пальцем и уставился через образовавшуюся дырку куда-то вглубь палаты.
- Демона Максвелла помните? – спросил он.
- Да, - коротко ответил Виктор.
- Вот вы им и будете, - мужчина опять свернул газету и улыбнулся, - правда, не совсем в области термодинамики. Души порядочных людей будете пропускать на один склад, а души всякого сволочья, на другой.
- Демоном? – медленно проговорил Виктор.
- Да не цепляйтесь вы к своей земной терминологии, - раздраженно махнул газетой мужчина, - назовёте себя как хотите.
- И много нас, таких, будет, - так же медленно спросил Виктор.
- Вы один, - незнакомец приподнял брови, - а за чем больше? Вашему предшественнику, видите ли, «надоело изображать из себя Бога». Но, он вообще странноватый парень.
- Сколько же людей умирает каждую минуту, каждый час? Никакого же времени не хватит. Как я буду с этим справляться? – Виктор с сомнением покачал головой.
- Вам, физику по образованию и по профессии, я должен объяснять, что время везде течёт по разному? - мужчина откинулся на спинку стула, - да для вас оно пойдёт как захотите. Хоть задом наперёд.
- А почему…, - Виктор запнулся, - почему вы сами не можете сортировать души? Зачем вам я? И, кстати, как мне вас называть?
- Я, как у вас называется, начальник отдела кадров. А сами отсеивать мы не можем, - незнакомец покачал головой, - мы, пользуясь вашей терминологией, «смотрим на всё это совсем с другой колокольни».
- А ваше имя?
- Да нет здесь имен, - «кадровик» рассмеялся, - ни к чему они нам. Здесь другой уровень.
Виктор долго молчал, потом осторожно спросил:
- А склады эти для чего? Что потом?
- Потом, кто-то отбирается для жизни в других мирах. Гораздо более близких к абсолютным критериям добра и зла. Миры с критериями близкими к абсолютному злу, практически всегда обречены. Это вас, надеюсь, успокоит. Такова схема изучения.
- Изучения.., - Виктор уставился в потолок, - значит, всё таки, вся наша долбанная жизнь - это просто эксперимент. Обычная, по сути дела лаборатория, в которой я буду вкалывать даже не лаборантом, а так, чем-то вроде фильтра в разветвляющихся патрубках.
- Ну… Если вместо фильтра, вы предпочитаете быть жестким диском на складе… Ваше дело, разумеется.
- Я, вы говорили, могу вернуться назад? Дожить своё?
- Да. Именно так. Искусственно сокращать время работы вашего носителя никто не собирается.
- Тогда, лучше так…
- Жаль, - «кадровик» поднялся со стула – вы были практически идеальным кандидатом.
- Вам, видимо, меня не понять, - сказал Виктор.
« Кадровик» медленно двинулся к двери, потом остановился.
- Ну, если всё таки передумаете, мы будем рады, - серьёзно сказал он.
- И как мне вас в таком случае вызвать? - улыбнулся Виктор, - спиритическим сеансом?
- Зачем? - улыбнулся в ответ мужчина, - придите на то же место и врежьте себе по голове чем-нибудь тяжелым. Молотком, что ли каким, и все дела.
«Кадровик» махнул рукой на прощанье, выронил газету и исчез за дверью.
Виктор открыл глаза и почти моментально ощутил прилив сильной боли в голове и левом плече. Вокруг была практически полная темнота. Еле видимые проемы выбитых окон, говорили о том, что на дворе ночь. Лежал он на чём-то очень твердом. Повернувшись на левый бок, Виктор ощупал пол вокруг себя. Пыль, камни. Свернутая газета. Лист железа под ним самим. Приподнят немного над полом. А больше и не понять ничего. В голове всплыли обрывки какого-то дикого сна про «тот свет» и снова накатила боль. Он дотронулся до головы. Волосы слиплись и засохли. В крови, похоже. Да и лицо, видимо тоже… Донесшийся прохладный порыв ветра принёс некоторое облегчение.
«- ни в какую аварию вы не попадали. Почему, если пропала память, то сразу «в аварию»? Банальщина, знаете ли. А банальности я не люблю.»
« Надо к окну», - подумал он. С трудом встав, потому что каждое движение отдавалось жуткой болью в левой руке, он, распихивая ногами какой-то мусор, медленно побрёл к оконному проёму. Фонари освещали две улицы и Т-образный перекрёсток. А справа виднелась большая стройка. Несколько секунд, наверное из-за сильной боли, он не мог понять где находится, хоть вид и был знакомым. Потом, всё же дошло.
« Клинская», - подумал он, - «и стройка на Зеленоградской. А я, стало быть в Ховринской больнице».
Ховринскую больницу забросили почти построив - тридцать лет назад. С тех пор, огромный жутковатый корпус, глядя в разные стороны пустыми глазницами многочисленных окон, так и стоял, огороженный забором и колючей проволокой, обрастая многочисленными мистическими историями и сказками. Виктор жил совсем рядом. На Фестивальной. Но, как его, интеллигентного, непьющего человека занесло в эти развалины, понять в данный момент он не мог. Ощупав карманы и поняв, что и мобильный телефон и часы пропали, он аккуратно спустился по полуразрушенной лестнице и вышел на улицу. Кое как перебравшись через забор и ободрав при этом руку колючей проволокой, Виктор побрёл домой. Свежий майский ветерок слегка привёл его в чувство. Он начал смутно вспоминать, что за чем-то ходил к брату, живущему неподалёку. А когда возвращался уже за полночь, увидел в окне больницы девушку, судя по движениям рук звала на помощь. И чего не позвонил в полицию? Зачем полез сам? Вот и получил сзади по голове и остался без часов, мобильника и кошелька. Чёртова больница…
«- Здесь, кроме кровати, всё нереально. Да и кровать-то, честно сказать, так себе. Ну, просто заставка это всё. Декорация.
- Почему больница?
- Потому, что вы в больнице.
- Вы же сами только что сказали - декорация.
- Да, декорация. Но декорация в больнице.»
« Странно», - подумал он, - надо же, какой бред привиделся. Хотя, в Ховринской больнице, говорят, и не такое может почудиться… Но, так всё реалистично было… Вот дела…
У подъезда он увидел перепуганную жену и брата. Они искали его уже несколько часов. Он коротко объяснил, что к чему, и они пошли домой. Войдя в лифт, он наступил в лужу вонючей мочи, разлившуюся почти по всему полу.
- Что за день, - тихо сказал он, - и тварь эта пьяная, с третьего этажа, в лифте гадить повадилась.
Дома, пока он как следует мыл голову, жена вызвала скорую помощь. Приехавшая бригада, в виде двух сонных и крайне раздражённых мужиков, коротко и ясно заявила, что:
«Значит так! Пить меньше надо, а если уж все таки напился и по дороге нае…нулся, то не хрен жаловаться. Или, в крайнем случае - следует идти в травмпункт.»
- Я вообще не пью, - жалобно пробормотал Виктор, - совсем не пью. Понимаете?
«Значит зашитый » - констатировали доктора.
- Нет. Да поймите же вы, стукнули меня трезвого, потом галлюцинации какие-то были..,- продолжил Виктор.
« Значит сорвался с кодировки. » - добавили доктора.
- Вы не понимаете, - проскулила жена, - он учёный.
« Мы тоже, не без образования», - резюмировали доктора, взяли отказ от госпитализации, замотали голову бинтом и уехали.
« Козлы» - только и смог пробормотать Виктор.
«в области противоречий самим себе, вы вообще уверенно держите первое место.
- Это среди кого?
- А, неважно.»
Он лёг спать и, вырубившись практически мгновенно, проспал почти до двенадцати, ибо была суббота. Спал бы и дольше. Но, по стенам потекли щустрые струйки воды. Сначала на кухне, потом в одной комнате, потом в другой. К тому моменту, как приехали ЖЭК-овские сотрудники, участковый полицейский и работники с болгаркой, в квартире у Виктора воды было уже по щиколотку. Он сидел на диване глядя в стену перед собой.
«Хана паркету», - грустно подумал он, - «несколько лет на него деньги копили. Сделали, как во дворце. Всю жизнь хотел. Хоть и квартира простая. И ведь говорил этому дебилу из верхней квартиры – вызови сантехника, а то руки у тебя, без обид, из жопы растут. Специалист должен с такой техникой разбираться. Так нет же. Сам ты, говорит, из жопы. Я и без сантехников всё подключу. » Виктор слез на залитый ещё водой пол.
- Ну, только вернись теперь домой, контрацептив штопанный, - пробормотал он глядя вокруг себя.
Когда уходил участковый, Виктор подошёл к нему и рассказал о вчерашнем происшествии. Тот, внимательно выслушав, сказал, что заявление всё же лучше написать. Дело серьёзное. Вот только местной шантрапы, похожей по приметам, он лично не знает. «Гастролеры» это, вполне возможно. Тогда вряд ли их удастся поймать.
Виктор весь день молча стоял у окна, пока из этого оцепенения его не вывела жена, сунув в руку трубку телефона. Звонил его заместитель с работы.
- Виктор Андреевич! Со вчерашнего дня не могу вам на мобильник дозвониться! А домашнего номера и не знал. Только что Сашка в записной книжке нашёл. Короче… Финансирования нас лишили. Проект закрывают. И не кто-нибуть а Сам! Всё в общем. Хана всем трудам.
Виктор не ответил. Он просто опустил руку с трубкой.
Какая славная всё же мысль, - совсем тихо сказал он, - отсортировать… Да ещё в те миры, которые… Как там было сказано? Ах, да… «Практически всегда обречены.»
Он снова долго стоял молча. Потом поднял трубку к глазам и набрал номер.
- Дима! - весело сказал он, - привет! Как сам? Ну ясно… Слушай, у тебя в гараже здоровенная такая киянка была. Одолжишь? Спасибо Димон! Тогда встречаемся у гаражей.
Он повесил трубку.
- Валя! - громко заорал он жене, возившейся на кухне, - я отойду по делам! К ужину не жди!
И тихо добавил, ехидно улыбаясь:
- Мне в больницу надо зайти. В Ховринскую…