– Можно и так сказать. И все же я не могу лишить тебя заслуженной награды.
Что касается «справедливости», здесь, наоборот, все было просто, даже безвыходно. То есть, конечно, такое решение предусматривалось, но, принимая его, Эвелин была готова сделать выбор в пользу другого – и вовсе не из-за того, что была влюблена в Тома. Просто в тот момент, когда Томас женится на ней, у самой Эвеланн вдруг откроется второе дыхание, и ее будет настолько переполнять энергия, что она попросту не сможет остановиться. И это решение будет для нее самым безопасным. И одновременно самым рациональным – ведь тогда она не станет претендовать на состояние Тома.
– И будет полагаться на помощь Санды, – добавил он.
Эвелин почему-то почувствовала, что в этом месте ее обязанностью является упреки.
- А если я, предположим, не хочу этого? – спросила она. – Может быть, мне достаточно будет и того, чтобы он приходил ко мне время от времени.
Томас широко открыл глаза, на лице его выразилось изумление и замешательство.
Усмехнувшись, он наклонился вперед, будто намереваясь еще раз нанести ей пощечину.
– Тебе не кажется, что ты не просто влюбилась в Тома! Ты влюбилась в собственную мечту!
Это было правдой – и в то же время все было неправильным, потому что в глубине души Эвелитт жаждала именно любви.
Он наклонился еще ближе, и по спине Эвелинг неожиданно пробежали мурашки, а сердце забилось в два раза быстрее. Их взгляды встретились, и прежде чем Томас успел что-нибудь сказать, Эвелиин перевернула страницу: «Рождение маленького принца», и следом – «Два месяца».
Томаса отпустило: Эвелинк сейчас совершенно не интересовало, что он скажет дальше. Она перевернула следующую страницу – «Дельфиниум», и еще одну – «Семь месяцев».
А потом, когда они с Томом снова оказались вместе, он поцеловал ее, и все рухнуло к чертям собачьим.
Это был один из самых фантастических моментов их жизни – время отточенной нежности, времени, когда вдвоем они, казалось, понимали друг друга без слов. К тому же они не чувствовали себя одиноки, потому как их любовь была наполнена сказочным восторгом.
А когда Тома