Грустная одинокая спинка с жёлтой биркой на ушке безучастно смотрела на быстрые ноги школьников, торопящихся получать знания о добром и вечном.
Наступила весна и собачники, приходившие в морозы гулять на сухую площадку, поменяли свой маршрут. Подкармливать малышку стало некому и она, тяжело вздыхая ждала.
Просто ждала утра и тепла. Потом, возможно, кто-то из детей принесет из столовой котлетку. Мысль о котлетке стала ещё навязчивей, когда из окна школьного буфета потянуло шлейфом аппетитных запахов.
Она жила тут почти год. В памяти осталось время, когда ее маленькой поймали и закрыли в темную тесную клетку, вокруг были такие же испуганные и скулящие четвероногие. Все рассказывали, что их выловили в самый неподходящий момент. Кто-то шёл по своим делам с помойки к ручейку за водичкой. Кто-то сбежал от хозяев, подкопав забор и мечтал о прогулке вокруг дома, когда был схвачен за шкирку и закрыт в металлический ящик. А кто-то просто молчал, потому что попадал сюда ещё не впервые и чётко знал, что хорошее, в виде тепла и еды, быстро закончиться. Но останется шрам, ноющий на погоду, исчезнет желание жить и, главное, цель.
А как иначе? Если нет инстинкта, то нет и цели. И жить незачем.
Редко, но кому-то везло и тогда четыре лапы получали личного двуногого, который был обязан пожизненно любить и кормить. Отчитываться перед ловцами животных и беречь своего мохнатого питомца.
Но чаще всего, после череды болезненных манипуляций, четверолапых развозили по вечерам и выпускали в разных районах города. Окружающие знали, что жёлтая бирка это паспорт и знак того, что собака здорова, привита и стерилизована. Но это не давало никаких преимуществ в уличной борьбе за жизнь.
На улице все так же было холодно зимой и мокро осенью. И еды за наличие бирки никто не обещал. А желания искать еду не было. Потому что, когда нет инстинкта, то нет и других желаний. Совсем.