Первая часть рассказа: "С бизнес-тренинга в тайгу".
Кругом охотники называют обход охотничьего участка с ночевкой в проходных зимовьях.
Осень завершала свое дело, прохладный ветерок срывал последние листья с полуголых берез, по небу проплывали редкие облака, сентябрьское солнце чуть пригревало. Настроение было хорошее. С сегодняшнего дня начался первый этап охотничьего промысла – подготовка ловушек.
Когда с моим экспресс-обучением и прочими хозяйственными делами было покончено мы отправились по узкой тропинке вглубь тайги, к отдельно стоящему зимовью на берегу соседней речки. Каждому участнику нашей экспедиции отводилась своя роль. Я должен был учиться у Раскольного налаживать ловушки, Шилка учиться у Пирата искать и облаивать птицу, Дружок учиться у Пирата и Шилки. Пирата пока взяли на поводок, он был любитель уйти по сохатиному следу и увлечь за собой собак.
Поднявшись на невысокою сопку, мы остановились у ручья. Вот и первая ловушка – кулемка. Не вдаваясь в подробности, это хитрое сооружение, которое делается в тайге из подручных материалов. Между двух давков (бревен, верхнее из которых должно давить) крепится привада (обычно кусок птицы). Когда зверек за нее тянет, верхний давок под тяжестью веток и снега срывается вниз, мгновенно придавливая зверька. Основные части конструкции были в порядке, нужно было наносить лапника (ветки хвойных деревьев) на крышу кулемки.
Закончив, мы перешли ручей по поваленному через него бревну. Выйдя на небольшую тундру, мы долго слышали несчастные вопли Дружка. Он стоял по ту сторону ручья у бревна и боялся по нему идти. Раскольный окликнул его несколько раз, но ждать не стал и мы продолжали наш путь. Меня же отставший кобелишка все-таки пробирал своим лаем, он так визжал, что я уже начинал представлять как он срывается с этого поваленного бревна и тонет. Надрывался он еще долго, но, видимо, перспектива быть брошенным одному в тайге заставила его преодолеть страх, и вскоре он догнал нас.
Ловушки настолько органично вписывались в природу тайги, что мой глаз не замечал их на расстоянии вытянутой руки. Иногда Раскольный указывал на ловушку пальцем, мол, иди налаживай, я делал вид, что вижу ловушку (а на самом деле я видел только палец), кивал головой и шел в указанном направлении пока не упирался в кулемку или капкан.
Обычно охотники используют металлические капканы, они легки в обслуживании, долговечны, быстро устанавливаются и не требуют специальных навыков. Но у этих ловушек есть два недостатка – поврежденные конечности и окровавленные шкурки. Зверек ловится за лапку, поэтому пока он бьется пытаясь высвободится весь перемазывается в крови. На кровь могут слететься птицы и изрядно попортить шкурку. Да и вообще это крайне не гуманный способ, потому что зверька ждёт долгая и мучительная смерть.
Весь день я учился больше замечать ловушки, нежели помогать их ремонтировать. После полудня меня окликнул Раскольный. Едва я закончил с ловушкой, он уже срубил сушину (сухое дерево) на дрова и клал их в разгорающийся костер.
Огонь быстро охватывал сложенную пирамидку. Рядом протекал еле заметный, мутный ручеек, из него мы набрали воды для чая. В мои обязанности входило заварить чай, срубить жердь под котелок, приготовить продукты. Когда все было готово мы порубили невысокую березку на несколько частей и положили их под задницу. Надо везде уметь хорошо устроится! Раскольный передал мне приличный кусок сала и я начал уплетать его с большим аппетитом. Когда этот аппетит был вполне удовлетворён я подумал, что не зря Расскольный мне уже два раза рассказывал историю, как раньше мужиков на работу нанимали. Мол, кто хорошо ест, тот и работать хорошо будет. Пришлось подналечь на сало.
- Ты на обратную дорогу-то оставь, - сказал Раскольный.
- Я думал это все мне, – ответил я, сообразив, что это общий кусок сала.
Жаль, что Раскольный не сказал этого раньше, потому что через несколько часов меня начала мучить такая жажда, что я ни о чем кроме воды не мог и думать. Расскольный меня "подбодрил", сказав, что мы еще не проделали и третьей части пути. Видимо, это была месть за сало.
На этом видео Раскольный довольно отчетливо говорит, что еще будет, что снять, на что я переспрашиваю, А?. Бл@ так и хочется самому себе треснуть. Со слов Раскольного этими переспрашиваниями я донимал его весь сезон.
Зато Шилка сала не ела и носилась как бестия, подбегала к нам, виляла хвостом, прыгала и снова уносилась в поисках добычи. Скоро ее старания оправдались, она нашла птицу, и мы поспешили на ее призывный лай. В ветках небольшой кедры пристроилась крупная черная птица с разбросанными по телу белыми вкраплениями и красными надбровными дугами. Это был глухарь. На брехавшую собаку он не обращал никакого внимания, зато созданный шум от лая позволил нам подойти на близкое расстояние и прицелиться. Раскольный выстрелил дробовым патроном, птица дрогнула, и задевая ветки свалилась на землю. Я скинул рюкзак, показывая тем самым, что готов нести дополнительные 3-4 килограмма. Но Раскольный проигнорировал мой жест доброй воли, достал нож, отрезал у глухаря лапки, кинул их сучке. Выпотрошил птицу и повесил внутренности на соседнюю ёлку. Затем взял топор и начал им рубить соседнюю 3-х метровую березку. Я стоял со своим рюкзаком и наблюдал как Раскольный хозяйственной походкой ходит от одного места к другому. Вот он обтесал березку и направился к туше глухаря... не собирается ли он насадить... неужели?... да... он это сделал, насадил глухаря на 3-х метровую палку... и облокотил этого страшного идола к рядом стоящей густой ёлке. Для чего был проведён этот зловещий ритуал, я оставлю на размышление читателю.
Ну, а перед тем как поглумиться над глухарём я попросил Раскольного сфотографировать меня с птицей:
-Геннадий Виктуаич!. Можно я покажу?
-Кого? Ну покажи... Давай я тебя с ним сфотографирую.
- Не, я на видео.
молчание..
-А я на чё?
(Дорогой читатель, ты надеюсь прочувствовал всё философию этого диалога?)
Наконец-то вечером мы вышли на речку и я, побросав вещи, побежал к берегу хлебать небольшими глотками воду. С этого дня перед выходом я старался вообще не есть ничего соленого.
За время дневного перехода погода резко ухудшилась. Небо посерело, подул западный ветер. Ночью добрались до избушки, расположенной в весьма пригожем месте - на небольшой возвышенности, недалеко от берега речки. По сравнению с базовым зимовьем эта была много скромнее. Меньше и ниже на пару венцов, внутри маленькая печка, одни широкие нары, пара чашек и мисок.
Я принес воды, Раскольный затопил печь, достал продукты и крупу для собак. Все это хранилось в металлической, плотно закрытой бочке, крепко привязанной к дереву. Пока закипала вода мы, включив фонарики, спустились к речке нарвать осоки для подстилки собак. Если этого не сделать сейчас, то когда мы сюда вернемся в следующий раз, вся трава будет под снегом и спать в лютые морозы нашим друзьям придётся на голой земле.
У берега дул холодный ветер со снегом. Мы начали ножами срезать траву и складывать в небольшие охапки. В памяти сразу всплыла сцена из книги Арсеньева "Дерсу Узала", когда автор с охотником из народа гольдов Дерсу резал осоку на озере Ханка, чтобы не замерзнуть ночью из-за приближающегося бурана. Работал я быстро, хотелось заготовить соломы больше, чем Раскольный. Я был уверен, что моя охапка уже больше раза в два, но когда понесли сено к зимовью, все оказалось наоборот.
Продолжение следует.
Первая часть рассказа: "С бизнес-тренинга в тайгу".
Продолжение истории от моего будущего напарника: https://zen.yandex.ru/id/5feb5f3c802922245f1c70f9