В 2005 году в Праге был издан на русском языке сборник шуток и анекдотов "И сотворил Бог смех. Религиозные шутки и анекдоты, собранные Михаилом Сергеевым" (Human Rights Publishers, 300 с.) Книгу можно заказать в Европе или Америке.
Хочу познакомить моих читателей в Дзене с книгами, изданными на русском языке в эмиграции в разные годы и в разных странах. Начну со сборника шуток, острот и анекдотов на религиозные темы.
Может показаться, что религия и юмор трудно совместимы. Ведь если речь идет о спасении, то тут, как говориться, не до шуток. Тем более, что в Библии, справедливо называемой Книгой книг и содержащей целую библиотеку религиозных, нравственных и философских трактатов, смеха практически нет.
Герои древнееврейских писаний редко предавались веселью, хотя, как замечает современный философ и исследователь природы смеха Леонид Столович, в ветхозаветных текстах «веселье людей отнюдь не возбраняется[, и] сама Премудрость Божия веселилась перед лицом Господа и ‘на земном кругу’, радовалась ’с сынами человеческими’[1].
Показательна тут история Сарры, жены Авраама, которой Бог пообещал на старости лет рождение ребенка: "И сказал Господь Аврааму: отчего это (сама в себе) рассмеялась Сарра, сказав: «неужели я действительно могу родить, когда я состарилась»?.. Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал (ей): нет ты рассмеялась".[2]
Смех Сарры в глазах Всевышнего был греховен, поскольку олицетворял недоверие к Нему. Поэтому, когда жена Авраама в преклонных летах родила Исаака, то ее постигло наказание ее же проступком: «И сказала Сарра: смех сделал мне Бог; кто ни услышит обо мне, рассмеется... ибо в старости... я родила сына».[3]
В этом смысле новозаветные сказания мало чем отличаются от ветхозаветных. Евангелия – это книги полные скорби, а не юмора. Как писал один из российских мыслителей серебряного века Василий Розанов, "Христос никогда не смеялся... Я не помню, улыбался ли Христос. Печать грусти, пепельной грусти – очевидна в Евангелии. Радости в нем есть, но совершенно особенные, схематические, небесные; радости с неизмеримой высоты над землею и человечеством... В том и дело, что Евангелие действительно не земная книга, и все земное в высшей степени трудно связуемо или вовсе не связуемо с ним в один узел; не связуемо иначе, как искусственно и временно".[4]
И все же, несмотря на строгость священных книг, в истории религии вера и смех – не всегда исключали друг друга. Традиция религиозного юмора уходит своими корнями уже во времена средневековья, когда смех по преимуществу был связан с различными сторонами отправления культа. Как писал Михаил Бахтин в книге о Рабле, по мере развития смеховой культуры Средних веков люди создавали "пародийные дублеты буквально на все моменты церковного культа и вероучения. Это так называемая «parodia sacra», то есть «священная пародия», одно из своеобразнейших... явлений средневековой литературы, [из которой до] нас дошли довольно многочисленные пародийные литургии... пародии на евангельские чтения, на молитвы, в том числе и на священнейшие... на литании, на церковные гимны, на псалмы, дошли травести различных евангельских изречений и т. п... Литература эта почти необозрима. И вся она была освящена традицией и в какой-то мере терпелась церковью".[5]
Аналогичным образом обстояло дело и в Древней Руси, где в широких масштабах сочиняли пародии на жития святых, на службы, монастырские порядки и т. д.
Одной из важных особенностей средневекового и, в частности, древнерусского юмора была его направленность на самого смеющегося. Авторы шутовских произведений «валяли дурака», представляли себя убогими и ничтожными, и потешали читателя своей незадачливостью и неумелостью. Этот популярный прием «снижения авторского образа» выполнял ряд важных функций.
Прежде всего он позволял автору, спрятавшемуся за маской шута, безнаказанно вскрывать противоречия между официальной доктриной Церкви и ее реальным воплощением в жизни. Показное нечестие рассказчика ослабляло также психологическое давление, испытываемое верующими в отношении религиозных авторитетов. Проводя невольное сравнение с героем, читатель сознавал себя не таким уж закоснелым и неисправимым грешником. Наконец, смех над собственной немощью и страданиями преподносил столь необходимый урок смирения и кроткого отношения к обидчикам, недоброжелателям и вообще людям с их слабостями и пороками.
Именно таким был юмор протопопа Аввакума, который в своем «Житии» описывает мучения, претерпеваемые им за веру, как нечто комическое, а также вовсю потешается над собственными подвигами и, подсмеиваясь, жалеет своих мучителей. Вообще, «ободрение смехом в самый патетический момент смертельной угрозы, - как справедливо замечал Дмитрий Сергеевич Лихачев, - всегда было сугубо национальным русским явлением».[6] Таков был и смех Аввакума, - этот «своеобразный ‘религиозный смех’ столь характерный для Древней Руси в целом [и служивший щитом] от соблазна гордыни, [как] житейский выход из греха и одновременно проявление доброты к своим мучителям, терпения и смирения.[7]
Традицию этого юмора продолжает и коллекция шуток, представленных в настоящем сборнике. Собранные в нем анекдоты высмеивают не религию и свойственные ей атрибуты, а людские недостатки и несовершенства, проявляющиеся по отношению к различным сторонам отправления культа. Все хорошо в меру, в том числе и религиозное усердие, которое является не самоцелью, а средством к духовно-моральному совершенствованию. Не зря ведь в народе говорят: заставь дурака Богу молиться – он лоб расшибет. Многие анекдоты, как раз и рисуют в комическом свете это показное благочестие, стремление людей следовать букве религии в ущерб ее духу, нисколько не заботясь о внутреннем перерождении и оставаясь такими же скупыми, расчетливыми, лживыми, тщеславными и похотливыми созданиями.
Религиозные анекдоты высмеивают слепое подражание авторитетам, буквальное (и зачастую абсурдное) толкование Писания, неуместные претензии на святость и неутолимое желание использовать Бога и религию в корыстных целях. Религиозный смех очищает души от скверны нетерпимости и фанатизма, пробуждает в нас уважение и сочувствие к людям, исповедающим иную веру или придерживающихся других взглядов, а также принадлежащим к разным народам, расам, классам и цивилизациям. Одним словом, перефразируя известное высказывание Константина Станиславского, религиозный юмор учит нас любить не себя в религии, а религию в себе, - чувство, столь важное именно сейчас в пост-советской России, да и во всем мире, охваченном лихорадкой религиозного терроризма.
Собранные в книге анекдоты поделены на два больших раздела. Первый раздел называется «Библейские мотивы», и в него входят остроты и шутки, обыгрывающие библейские темы, - начиная с деяний Бога и Его ангелов и заканчивая концом света, вторым пришествием Мессии и загробным воздаянием. Есть тут главы, посвященные ветхозаветным историям, таким, например, как «Творение мира», «Адам и Ева», «Моисеев закон», - а также новозаветные сюжеты, вошедшие в рубрики «Истинно говорю вам», «Смерть, где твое жало?» и другие.
Второй раздел, названный «Религиозная мозаика», включает самые разнообразные анекдоты на общерелигиозные темы. Проблемы соревнования религий и их «мирного сосуществования» затронуты в рубриках «Пошел еврей креститься», «Поп, раввин и мулла» и «Чья религия лучше?». Есть главы, специально посвященные католицизму – «Ватикан, Папе», иудаизму – «Ребе, помоги», «Еврейское счастье», религиозным праздникам – «Суббота для человека», молитве – «Господу помолимся», и т. д.
Большинство анекдотов, разрабатывающих сексуальную тему, объединено под рубриками «Грехопадение», «И смех и грех» и «Монастырские досуги». Некоторые анекдоты этого цикла, по мнению составителя, находились на грани приличия, однако были включены для воссоздания полноты картины и как пример того, что в среде филологов принято называть «народным карнавальным юмором».
Начиная работу над сборником составитель записал известные ему самому, а также рассказанные ему друзьями и знакомыми шутки и анекдоты. Затем коллекция пополнялась за счет других сборников и антологий, а также из интернетовских сайтов. Различные версии одного и того же анекдота в книгу, как правило, не включались. Не вошли в нее и многие лингвистические остроты, построенные на употреблении непечатной лексики, а также шутки, которые, на наш взгляд, задевали чувства верующих, были глупыми или, попросту говоря, несмешными. Смеем надеятся, однако, что, несмотря на ограничения, подбор анекдотов представит читателю достаточно полную картину российского религиозного юмора, - а не выхолощенную и «политически корректную» его версию.
Редактура вошедших в сборник анекдотов, как правило, ограничивалась заменой нецензурной лексики на более приемлемую, а также исправлением так называемого «орфографического атеизма»[8], когда слова «Бог», «Божественное», и т. д. писали не с заглавных, а прописных букв. Внутри глав анекдоты были расположены по формальному принципу, - начиная с наиболее короткого и заканчивая самым длинным. В конце каждого анекдота дается ссылка (если таковая имеется) на его источник. Список всех источников приведен в конце книги.
В заключение, хочу предложить вниманию читателей небольшую подборку коротких шуток и острот из моего сборника.
Драчливой Венере Бог рук не дает.
Почему Ной не прибил тех двух комаров?
Станция "Мир" сегодня ночью переведена в режим "На кого Бог пошлет".
Интересно, куда попадают мазохисты после смерти: в рай или в ад?
В Храме стояла статуя Будды. Вокруг статуи стояли буденовцы.
Церковь у нас отделена не только от государства, но и от религии.
Московская патриархия приняла Закон Божий в первом чтении...
Господи, реструктурируй нам долги наши!
День Благодарения - это Холокост для индюков...
Почему, когда ты разговариваешь с Богом - это названо молитвой, а когда Бог с тобой - шизофренией?
Иисус Христос изменил вашу жизнь. ...Сохранить изменение?
Бог сумел сотворить мир всего за 6 дней только потому, что ему не нужно было решать проблемы совместимости с предыдущей версией.
Как называется Священный Синод Русской Православной Церкви? Митрополитбюро.
Библия учит любить ближнего своего. А Кама-Сутра объясняет как именно это делать.
Вот раньше жизнь была: РАЙком, РАЙисполком, а теперь сплошная АДминистрация!
Господи! Смерти прошу у тебя! Не откажи мне, Господи, ведь не для себя прошу...
Никогда не надо судить о человеке по его окружению. Иначе идеалом надо было бы признать Иуду.
Самой счастливой парой на Земле были Адам и Ева: у них не было ни тещи, ни свекрови.
В начале было Слово... Однако, судя по тому, как развивались события дальше, Слово было непечатным.
В Библии многое звучит вполне современно - взять хотя бы историю о Ное, который сорок дней искал место для парковки.
Бог дослал одиннадцатую заповедь: Не пожелай ближнему жены своей.
Когда Господь Бог хочет наказать американцев, он насылает на них ураганы, землетрясения, потопы и пожары. А когда хочет наказать остальные народы, он насылает на них американцев.
_______________________________________________
[1] Леонид Столович, «О метафизике смеха», Философия. Эстетика. Смех, С.-Петербург, 1999, с. 247.
[2]Библия. Книги священного Писания Ветхого и Нового Завета, Брюссель: «Жизнь с Богом», 1973, Бытие, 17:13, 15.
[3] Там же, 21:6-7.
[4] Василий Розанов, «О сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира», Сочинения, М.: «Правда», 1990, т. 1, с. 561-562.
[5] Михаил Бахтин, Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса, М., «Художественная литература», 1990, с. 20.
[6] Д. С. Лихачев, А. М. Панченко, Н. В. Понырко, Смех в Древней Руси, Ленинград: «Наука», 1984, с. 61.
[7] Там же, с. 63.
[8] Выражение «орфографический атеизм» введено профессором Джорджем Клайном, специалистом по русской мысли и переводчиком стихов И. Бродского на английский язык, преподававшим русскую философию в Брин Мар Колледже, штат Пенсильвания, США.