Предисловие
Взгляды человека на социально-политические явления и процессы обусловлены различными факторами, нередко вызывающими изменение отношения на прямо противоположное. Таких примеров предостаточно как в современной жизни, например, к либеральным реформам 1990-х гг. и либеральным ценностям в целом, так и в истории. Одним из дискуссионных вопросов выступает отношение сельского населения к партии большевиков с момента установления их власти и до коллективизации (1917 – начало 1930-х гг.).
Данное исследование является начальным этапом изучения проблемы отношения сельского населения к революционным событиям 1917 года, гражданской войне, а позднее к коллективизации. Представляется важным проследить менялось ли отношение одних и тех же людей к большевикам и их оппонентам в период революций и гражданской войны и в период коллективизации с учетом их социального и имущественного статуса.
Исследований, посвященных отношению крестьян Саратовской губернии (затем области) к большевикам и другим партиям не мало [1]. Однако авторы не учитывают, либо прослеживают связи между имущественным и социальным отношением одних и тех же людей и их оценками событий на рубеже 1910-1920-х гг. и 1920-1930-х гг.
Источниковая база достаточно сложна. С одной стороны, в качестве свидетельств выступают воспоминания современников и материалы периодических изданий, отражающие отношение населения губернии (а затем области) к изучаемым процессам и событиям. Однако проследить изменение восприятия отдельных людей по данным источникам зачастую невозможно. С другой стороны, важную информацию могли бы дать интервью, но в настоящее время опросить можно в лучшем случае только детей и внуков современников гражданской войны и коллективизации. В проведенном мной опросе в феврале 2021 г. приняли участие жители д. Быстровка, п. Сергиевский, п. Рыбушка Красноармейского района и г. Красноармейска (10 человек). В связи с этим информацию приходится собирать по разрозненным данным.
Население Саратовской губернии до Февральской революции
По данным переписи населения за 1897 год на территории Саратовской губернии проживало 2405829 человек. 82% населения губернии составляли крестьяне. При этом в самом Саратове проживало 232015 человек, из которых: 53% составлял пролетариат, 15,5% лиц умственного труда, 9,8% торговцев, 3,8% студентов и 17,9% беженцев и прочих [2].
Рабочее население Саратова и губернии не составляло такой же сильный костяк сопротивления, как, например, в Петрограде. Это было связано с самоопределением рабочего класса в Саратове. Дело в том, что лишь небольшая часть Саратовских рабочих была оформлена как промышленный пролетариат, в то время как большинство производств были мануфактурами, разбросанными по всей губернии. Положение дел рабочего класса было общим – очень плохим. Условия труда на предприятиях Саратова в начале века оставляли желать лучшего – продолжительный рабочий день, низкая заработная плата, нарушение элементарных норм санитарии, более высокая, чем в целом по стране, степень травматизма. Это возмущало рабочих, но, по всей видимости, из-за недостаточной организованности, они не смогли выступить силой равноценной пролетариату Петрограде и вовремя присоединиться к революции.
Саратовское крестьянство тоже находилось в незавидном положении. Крестьяне постепенно становились основной движущий силой будущей революции, и попытки власти стабилизировать ситуацию не помогали, а во многом и усугубляли ситуацию. Несмотря на плодородную почву, Саратовская губерния в период с 1851-ый по 1925-ый годы 19 раз страдала от голода. Совокупность этих факторов заставляла крестьян в годы Первой мировой войны дезертировать из армии, бежать в леса, становиться бандитами, примыкать к Эсерам или Большевикам. Острой была проблема с «кулаками» и «подкулачниками», которые терроризировали деревню. Об этом мы поговорим чуть позже.
Отношение населения Саратовской губернии к Февральской и Октябрьской революциям
Власть в Петрограде сменилась относительно спокойно и быстро. Император Николай II отрёкся от престола, верно заметив, что вокруг него предатели. Известия об этом распространились молниеносно по всей Российской империи. Саратовская губерния рассеянно, но в то же время восторженно встретила Февральскую революцию. Население губернии стало активно следить за происходящими в Петрограде событиями. Однако, губернатором Саратова на тот момент был Сергей Дмитриевич Тверской – монархист и сторонник предыдущей власти. Он и его приближенные негативно восприняли такие крутые изменения и 1-ого марта 1917 г. Тверской писал в телеграмме Николаю II:
«Получив известие о происшедших в столице событиях, доношу Вашему Императорскому Величеству, что мною приняты меры к сохранению спокойствия и законного порядка и дальнейшему снабжению действующей армии и тыла всем необходимым. Готов до конца исполнять верноподданнический долг. Прошу указаний Вашего Величества» [3].
Несмотря на это, губернатор предупредил о необходимости действовать осторожно во избежание общественных беспорядков, напомнив собравшимся, что лично он по долгу присяги вынужден поддерживать старый режим и подавлять любые незаконные действия [4]. Из чего мы можем сделать вывод, что, если представители предыдущей власти боялись беспорядков и возмущений со стороны граждан, значит население точно поддерживало такие перемены.
Так же, о поддержке перемен гражданами Саратова свидетельствуют и другие события. Газета «Саратовский листок» писала, что на Соборной площади приведены к присяге на верность новому правительству все войска местного гарнизона [5].
В Саратовской губернии стала возрастать вовлеченность людей в общественные дела и мероприятия. Та же газета «Саратовский листок» пишет: «представители пожарных частей и городского ассенизационного обоза заявили о необходимости иметь представителей в союзе городских служащих для защиты своих интересов» [6]. Люди стали намного активнее принимать участие в делах города. Я считаю, что это связано в первую очередь с тем, что они стали осознавать себя как единый класс и единое общество, поняли, что являются частями всепоглощающего механизма, и от каждого из них зависит работоспособность машины.
Важно отметить интерес к происходящему у крестьянского населения. Газета пишет, что крестьяне Саратовского уезда высказали пожелание, чтобы земство командировало в деревни и сёла несколько лекторов, которые могли бы «разъяснить ход и значение текущих политических событий». Подобный интерес со стороны крестьян не удивителен. Долгое время бедствующие крестьяне, прознав про волну перемен, не могли не заинтересоваться в том, какое будущее их ожидает и, могут ли они выбрать его.
Октябрьская революция стала неожиданностью для многих людей, в том числе и для Саратовцев. В ходе дискуссий, на собрании Саратовского Совета в ночь 26-ого октября, было решено поддержать Петроградских рабочих. Тогда же и поступили сведения, что Кадеты, Эсеры и Меньшевики готовят атаку на Совет. В ходе не долгого планирования, 27-ого числа на позиции защищать Совет были направлены отряды Красной армии. В ходе конфликта, уже белогвардейцы подписали капитуляцию, потеряв 1-ого человека убитым и 8 человек ранеными. В то время как Красные потеряли 2 человека убитыми и 10 ранеными. Прекрасно понятно, что белогвардейцы пошли в атаку, борясь за свои места, желая сохранить свой кусок власти [7].
Судить, как отнеслись граждане Саратова и губернии к революции, очень проблематично, так как сам факт революции мало кого коснулся в Саратове. Выводы следует делать по периоду гражданской войны.
Восприятие политики большевиков в годы гражданской войны жителями Саратова и губернии
Первыми, кто вышел против Большевистского правительства были фронтовики, преимущественно из крестьян, которые вернулись с полей первой мировой. Вот, что писал о них В.П. Антонов-Саратовский:
«Еще в дооктябрьский период в гарнизоне образовалась ячейка «военного профессионального союза», куда входили солдаты, бывшие до войны рабочими и служащими разных профессий квалификаций. При посредстве президиума военной секции этот союз поставлял своих членов на заявленные вакансии в предприятиях и учреждениях. С «Биржей труда» было заключено соглашение, по которому военные получали преимущество перед гражданскими или, как тогда говорили, «штатскими» безработными. «Союз» держал себя очень скромно, согласовывал свою деятельность с правильно, действующими профессиональными организациями и не вызывал никаких подозрений. Однако, по мере ухода частей с фронта, кадр безработных стал катастрофически расти. Люди, возвращаясь с фронта, находили прежние места своей работы занятыми другими; новой работы не находилось, а, следовательно, не находилось куска хлеба. Началось брожение и поиски выхода из порочного круга голодной смерти. «Как, - говорили военные безработные, - мы проливали, кровь… страдали, а теперь в награду нам могила? Не бывать этому: Пусть потеснятся те, кто всю войну провел в тылу». …Как грибы стали возникать по губернии «Союзы фронтовиков». В Саратове создалась самая сильная организация, насчитывавшая до 10.000 человек. Члены этих союзов, вооруженные винтовками, револьверами и бомбами, принесенными с фронта, доведенные голодом до отчаяния, готовы были идти, на что угодно и за кем угодно, лишь бы иметь уголок под солнцем, лишь бы жить. Тем более, что инстинкт жизни после войны обострился до чрезвычайности…
Правление союза очень скоро стало предъявлять нам требования то выдачи такого-то количества сапог, то белья, то шинелей, то денег. Мы, что могли, отпускали, но этого, конечно, было очень мало. Между профессиональными союзами и Союзом фронтовиков начались недоразумения, переходившие в острые конфликты.
…Общие собрания союза все более и более превращались в контрреволюционные, вооруженные митинги. На заводы приходили группы вооруженных фронтовиков и выгоняли из цехов рабочих… Стали поступать сообщения об избиении рабочих… Запахло кровью. Наши «умеренные» мудрецы перепугались. Отказались от своего решения и перескочили на самый левый фланг - «левее здравого смысла». Много сил и крови пришлось потратить на ликвидацию союза» [8].
Конечно, понять людей можно. Фронтовики, увидев, что новое правительство не может уладить все навалившиеся проблемы, решило примкнуть к тем, кто, по их мнению, мог бы, что-то изменить. Они крали оружие, технику, продовольствие, чинили беспорядки и так далее. По мере приближения Донской армии к Поволжью, всё больше и больше участников «Союза фронтовиков» примыкали к Белогвардейцам. Впоследствии Саратовские фронтовики войдут в Саратовский корпус под командованием полковника Виктора Константиновича Монакина. Уже в наше время, участников этого корпуса назовут Саратовскими крестоносцами.
Ещё одной угрозой для правительства стали «Зелёные». В их рядах были крестьяне, недовольные Советской продразвёрсткой, всеобщей нищетой и войной как таковой, а также дезертиры из Красной армии. Зелёные занимались бандитизмом, спекуляцией и террором. Они не признавали офицеров в своих рядах, так же, как и Советскую власть. Первый бой с Зелёными произошёл 24 июня 1919-ого года на железнодорожной станции Родничёк, где они убили отряд Красноармейцев. Вот, как описывает встречу с Зелёными британский офицер Уильямсон:
«Поздно вечером по телеграфу пришли сообщения о тяжёлых боях. Красные выбиты из Балашова - сказали нам. - Это важный железнодорожный узел в пятидесяти милях к северо-востоку. К казакам присоединился большой отряд зелёных.
- Зелёных? Мой информант пожал плечами: - Это бандиты. Солдаты недовольные большевиками. Они дезертировали два месяца назад. И с тех пор бродят по лесам в районе Тамбова, ожидая нашего прихода. Они очень демократичны и отказываются вообще признавать офицеров, но к тому же, ярые антибольшевики и полезный боевой материал. Сидорин решил ехать к Балашову, чтобы встретиться с зелеными на следующий день, так что мы снова уложили вещи и под охраной бронепоезда прибыли туда примерно в 4 часа пополудни. На станции нас встретил конвой донских казаков 2-го корпуса, в основном в хаки, и подразделение зеленых под командой человека по фамилии Воронович, построившееся рядом с казаками. На зелёных практически не было формы вообще, они носили преимущественно крестьянскую одежду с клетчатыми шерстяными кепками или потёртыми бараньими папахами, на которых был нашит крест из зелёной ткани. У них был простой зелёный флаг, и они выглядели крепкой и мощной группой солдат. После отъезда со станции на платформе был устроен короткий смотр, и перед зелеными с горячей речью выступил Сидорин, раздавший им для поднятия духа, для воодушевления на новые усилия ради нашего дела добрую толику наград. Однако их лояльность оказалась кратковременной. Они предпочли свою собственную компанию и скоро вернулись либо к большевикам, либо в леса, где могли попрятаться и безнаказанно грабить крестьян» [9].
Подобные преступления по отношению к Красноармейцам и крестьянам продолжались вплоть до ликвидации движения в 1922-ом году. Хотя, данное движение могло бы уничтожить само себя изнутри. В рядах зелёных были «кулаки», крестьяне, бандиты, мародёры, анархисты, казаки, дезертиры Белых и Красных. Настолько разношёрстный коллектив не мог уживаться вместе и были случаи, когда перестрелки начинались между Зелёными. Однако, надо отметить, что Зелёные не любили как Красных, так и Белых, ведь их девизом было: «Бей белых - пока не покраснеют. Бей красных – пока не побелеют.»
Ещё одной проблемой были «кулаки», воспринимавшиеся в деревнях нередко как «сельские бандиты». От них население деревень пострадало не меньше, чем от Белого, Красного и Зелёного террора.
Опрошенные мной люди, из д. Быстровка, п. Сергиевский, п. Рыбушка и г. Красноармейска, рассказывали, как их предки страдали от террора «кулаков». Например, «кулаки» заставляли крестьян закалывать скот, сжигать урожай, уничтожать заготовки, что бы всё это не взяли Большевики для армии и городов. Так же «кулаки» со своими «подкулачниками» создавали банды, которые делали налёты, наверное, пострашнее Зелёных. В последствии, неподдающихся «кулаков» с их сворой успешно раскулачили.
Но всё-таки, население губернии в целом поддерживало Большевиков, ведь если бы это было не так, то они бы не смогли одержать победу в столь жуткой для населения войне. О том, что люди были вместе с Советами, говорит и рост РККА и свидетельства людей, принявших участие в проведенном мной опросе.
Прапрадед одного из них был довольно зажиточным крестьянином, и с приходом Советской власти, он добровольно вступил в колхоз, отдав ему некоторую часть скота и земельный участок, в последствии его назначили директором колхоза.
Моего прапрадеда, например, очень долго упрашивали вступить в колхоз, и, скорее всего, он вступил бы, но из-за правила, которое он установил для себя ещё с русской-японской войны, он отказывался, говоря: «Вот, если бы Вы ко мне с ружьями пришли, с наганами, и приказали вступить, то вступил бы». Другой же, кто был рабочим в Саратове, вступил в партию и отправился на поля гражданской войны, где и слёг.
Дед другого опрошенного, из деревни Быстровка, тоже вступил в партию, но в гражданской войне не принимал участия, был руководителем нового колхоза. Узнал о женщине, чью семью раскулачили, но зла на Советскую не держала. В принципе, это всё, что было известно об женщине её родственникам. Знаю и обратную ситуацию, где раскулачили довольно большую семью, и как говорят её потомки: «…Отец люто ненавидел большевиков, за то, что они его «раздели». Наверное, до самой смерти ненавидел». Следует отметить, что в последствии этот человек работал трактористом в колхозе. Последний из опрошенных мною людей утверждал, что его бабушка рассказывала, что в годы революции люди друг друга ели, после того, как их большевики без еды оставляли. Подтверждения её словам нет, но тем не менее, они попали в опрос, поэтому не указать их, было бы ошибкой.
Заключение
Таким образом, сельское население неоднозначно отнеслось к установлению советской власти и политике большевиков. Как показывают материалы периодической печати, воспоминания современников, результаты моего опроса отношение крестьян варьировалось от поддержки большевиков, до полнейшего неприятия их политики и поддержки различных движений, которые с ними боролись.
Показательно, что даже население близких по расположению населенных пунктов Красноармейского района по-разному воспринимало происходившие события, что нашло отражение в воспоминаниях, пересказанных уже их потомками.
Исходя из имеющихся на данный момент материалов, можно сделать вывод, что прямой взаимосвязи между социально-имущественным положением сельского населения и их отношением к мероприятиям большевиков и советской власти не было, а позиция крестьян формировалась из большого комплекса факторов, немаловажная роль среди которых принадлежала субъективным качествам отдельных людей и их способности прагматично оценивать ситуацию.
Тем не менее, история показала нам, что Большевиков поддерживала наибольшая часть крестьянского населения. Это говорит о том, что крестьяне не такие уж и глупые, как многие о них думают.
Список ссылок на материалы и источники
[1] Марченя П.П. Крестьянство Поволжья и большевики в 1917 году: социокультурный аспект. Автореферат дисс. … канд. исторических наук. М., 2002; Кузнецов М.В. Крестьянство Саратовского Поволжья в годы Гражданской войны: 1917-1922. Дисс. … канд. ист. наук. Саратов, 2004; Рейли Д. Антибольшевистские волнения в Саратове и Саратовской губернии в конце Гражданской войны (по материалам печати и архивов) // Русская литература и журналистика в движении времени. 2019. № 1. С. 157-192; и др.
[2] Кокшайский И. Н. Предварительные данные переписи населения города Саратова и его пригородов. Саратов, 1916. С. 15
[3] РГИА, ф. 1278, оп.10, д.4, №41 (отсканированная копия дела доступна на сайте https://www.prlib.ru)
[4] Саратовский вестник, 1917, № 51, 5 марта. С. 4; Морозов Ф. Февральская революция в Саратове // Февраль. Сб. воспоминаний. С. 24; Саратовский листок, 1917, № 49, 2 марта. С. 2.
[5] Саратовский листок, 1917, № 49, 2 марта.
[6] Саратовский листок, 1917, № 49, 2 марта.
[7] История Саратовского края 1917-1965: Хрестоматия в помощь учителю истории. Саратов, 1967
[8] Антонов-Саратовский В.П. Под стягом пролетарской борьбы. М.-Л. 1925. С. 252-253
[9] Уильямсон Х. Прощание с Доном. Гражданская война в дневниках британского офицера. 1919 1920 / Х. Уильямсон; пер. с англ. А. С. Цыпленкова. - МL: Центрполиграф, 2007. - 303 с.
Список использованных источников и литературы
- Материалы опроса жителей Красноармейского района
- Антонов-Саратовский В.П. Под стягом пролетарской борьбы. М.-Л. 1925.
- История Саратовского края 1917-1965: Хрестоматия в помощь учителю истории. Саратов, 1967
- Кокшайский П. Н. Предварительные данные переписи населения города Саратова и его пригородов. Саратов, 1916.
- Кузнецов М.В. Крестьянство Саратовского Поволжья в годы Гражданской войны: 1917-1922. Дисс. … канд. ист. наук. Саратов, 2004.
- Марченя П.П. Крестьянство Поволжья и большевики в 1917 году: социокультурный аспект. Автореферат дисс. … канд. исторических наук. М., 2002;
- Морозов Ф. Февральская революция в Саратове // Февраль. Сб. воспоминаний о 1917 г. Саратов, 1922.
- Рейли Д. Антибольшевистские волнения в Саратове и Саратовской губернии в конце Гражданской войны (по материалам печати и архивов) // Русская литература и журналистика в движении времени. 2019. № 1.
- Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1278, оп.10, д.4, №41 (отсканированная копия дела доступна на сайте https://www.prlib.ru)
- Саратовский вестник, 1917, № 51, 5 марта.
- Саратовский листок, 1917, № 49, 2 марта.
- Уильямсон Х. Прощание с Доном. Гражданская война в дневниках британского офицера. 1919 1920 / Х. Уильямсон; пер. с англ. А. С. Цыпленкова. - МL: Центрполиграф, 2007. - 303 с.