Домик старый и зачуханный. Простоял в предпродажном состоянии, наверное, довольно долго. В нем никто давно не жил. Но американское чудо. В таком древнем строении присутствовала холодная вода, исправно работал бойлер и туалет. Это казалось просто фантастикой. Ценным было так же то, что их жилище стояло одиноко в стороне как от других домов. Так и от дороги. И практически не просматривается в зеленой листве садов ни с какой стороны от ста и до двухсот метров. Спасибо американцам, засадившим свои участки фруктовыми деревьями.
Горячая вода стала наградой за робинзоновское житие на природе. Горячий душ и коньяк расслабили душу, поселили в ней радость праздника. Впервые пленница не смотрела на своих похитителей откровенно враждебно и даже разговаривала. Вот в такой момент и решил проверить Роман свой трюк с фотками, которые уже сутки лежали в его кармане. И опять он не понимает, зачем ему все это нужно. Зачем он так глубоко зарывается в подробности и детали? Не знает, а все равно делает. Зачем ему нужна тайна этого дела? Почему он думает о нем все время?
Он сидит на древнем, с запахом гнили диванчике и наблюдает, как женщина сушит волосы. То закутает их в полотенце, то рассыплет по плечам, то отправит с свободный полет, крутя головой. Тогда они светлой копной мечутся из стороны в сторону. Наконец, она сделала что-то наподобие прически, убрав все назад и затянув ленточкой, открыв высокий благородный лоб. Кто был ее отец, подаривший ей такую стать? Она совсем не похожа на сестру.
Любуясь собой, явно не хочет отходить от зеркала. Да что там говорить, а выглядит она на все сто. Перестирав все свои шмотки, щеголяет в рубашке Кравцова, которая выглядит на ней коротким сексуальным халатиком, просвечивая процентов на тридцать. Роман смотрит на эту красивую женщину и в этот миг не испытывает к ней ни влечения, ни робости, ни раздражения. В общем, ничего, что само по себе настораживает, если не пугает. Какая-то дурь в голову лезет. Перед ним красивая, почти голая женщина, а он думает, как ее лучше раскрутить, вогнать в панику и страх.
Женщина видит, что за ней наблюдают. Интересуются, можно сказать, конкретно. Крутнулась танцующей походкой от зеркала к обеденному столу так резко, что рубашка откровенно распахнулась. Ее короткие полы уже не скрывали ничего целое мгновение. Роман смотрит на эту женщину, а вспоминает жену. Она тоже любит щеголять в коротком халатике поздно вечером, когда дети спят, а он не может оторваться от телевизора или рукописи. Боже, помоги нам в нашем неправедном деле, помоги вернуться к любимым и родным. Хотя почему неправедном? Ведь они пытаются раскрыть тайну гибели молодых ребят и наказать убийц – подонков. В общем-то, все справедливо. Они борются за истину, и не они начали этот беспредел. Вот только суду плевать на это. Законники не любят, когда в их дела лезут посторонние. А значит, подкинут срок, не скупясь. Хоть и напарник смеется, что американская тюрьма рай для русских, но Роман то видит, что и он не совсем спокоен. И только чекистская выучка помогает ему держать себя в форме, не позволяет расслабиться ни коньяком, ни сексом. Заставляет работать на результат. А коли так, то надо помогать напарнику по полной схеме, чтобы выбраться из этой передряги живыми и здоровыми. Вдвоем они команда. Боевое мобильное подразделение. Значит, пора и свой более весомый вклад во все это внести. Пора браться за девочку по-серьезному. Не такая она уж и «овца» в этом деле.
- Ты такая красивая, можно я буду называть тебя Леночкой?
- С чего это такие нежности?
- Глядя на твою красоту, хочется быть вежливым и ласковым.
- Ну, будь, если хочется. Только меня не оставляют сомнения, что вы, молодой человек, какую то гадость замыслили.
- Ты меня насквозь видишь. Только я не гадость задумал. Просто хочу, чтобы ты мои сомнения развеяла, которые касаются лично меня. Я к тебе привык за эти дни, а вот сомнения мешают покориться твоей красоте и прелести. Гляжу на тебя, а сам думаю, неужели такая красавица причастна к этому ужасу?
- Прямо, что кот-баюн мурлычишь, а взгляд убийцы и садиста. Не хочу тебе помогать. И дел никаких с тобой иметь не хочу. И ни к каким ужасам я не причастна.
- Зря ты так на меня. Я тебя ни словом не обидел, ни пальцем не тронул.
- Ты меня ногой пнул. До сих пор спина болит.
- Самозащита, дорогуша. Твой выход первым был. Али забыла?
- Не забыла. И не хочу ничего общего с тобой иметь.
- Дело твое, не хочешь – не надо. Но кое – что тебя лично касается. Да и информация лишней не бывает, пора тебе в курс дела входить. Будешь больше знать, можно не спеша, пока время есть, продумать систему защиты. Может, появится шанс вырваться из стопудово проигрышной ситуации. Ну как, убедил, заинтересовал умненькую девочку?
- Ну что прикажешь делать бедной девушке, если ее так беспардонно соблазняют.
- Не соблазняют. Призываю к принятию здравомыслящих решений.
- Все равно искуситель. Я готова слушать. Надеюсь, что это не для того, чтобы принудить к самому извращенному сексу?
- Секс здесь не при чем. Слушать не надо. Вот, посмотри фотки внимательно, подумай, а я поясню, что к чему. – Роман пересек комнату и сел в кресло в дальнем от женщины углу. Вынул из нагрудного кармана рубашки фотографии. Нагнал на лицо траурное выражение. Просто закаменел, впившись в снимки взглядом. Женщина чутка поколебалась. Наконец, приблизилась и со спины парня заглянула, что там такое интересное. Ничего толком не разобрала. Хотела еще ближе наклониться к плечу Сапрыкина, но он предупредил ее движение. Не оборачиваясь, протянул ей фотографии. Она смотрит и ничего не понимает. На снимках, сделанных ментовским фотографом, три трупа в самых разных ракурсах. Ужасные раны и море крови делали лица этих несчастных неузнаваемыми. А яркая цветная печать подчеркивала ужас произошедшей трагедии. Леночка внимательно и спокойно рассматривала все это. Пока до нее не доходило с какого бока имеют отношение к ней эти несчастные. И, скорее всего, имеют. Не будет этот бык вот так просто демонстрировать жутики. Не так он прост.
Продолжение следует...
С уважением к своим читателям и подписчикам, Виктор Бондарчук