Мы не привыкли видеть личную жизнь поэта. Особенного поэта современного. Это про классиков все сплетни и байки сказаны-пересказаны: в мемуарах, письмах, дневниках. В статьях на Дзене, наконец.
Но Вера Полозкова - человек публичный. Она охотно дает интервью и очень часто пишет "личное" в социальных сетях. Прошлой весной она стала мамой в третий раз.
Классно! И у нее много прекрасных стихов про детство. И про детей, и для детей.
Я дам только несколько из них. И несколько цитат из ее интервью.
Хороший поэт, рекомендую присмотреться!
***
есть дерево, в лесу всего древней,
с опятами у кряжистых корней,
поросшее лишайником и мхами,
в колючках, — просто так не подойдешь, —
раз в год оно, как яблоками, сплошь
тугими покрывается стихами.
найти его немалых стоит сил,
но папа каждый вечер приносил
стихов из леса, с хвоей и золою:
он складывал их горкой на столе,
они горели, спелые, в тепле
и исходили терпкою смолою.
они горели, радостные, здесь, проводники открытий и чудес,
вели далеким и прекрасным садом.
они умели исцелить от слез,
открыть глаза, ответить на вопрос,
который еще даже не был задан.
все лето мы хватали наугад
стихотворение, и каждый был богат
без клада, каравана или жезла:
другим на вкус был каждый новый плод.
когда же мы вернулись через год —
тропинка к тому дереву исчезла.
дни наши стали скучны и тихи,
в лесу густом, без нас, росли стихи:
те, что мы вместе слушали часами.
но дерево волшебное во сне,
все в серебре, является ко мне —
и разными смеется голосами.
"Меня зовут Вера, мне 34, и у меня трое детей. Два сына и дочь, совсем малышка. Нет, не то чтобы я мечтала о том, что детей у меня будет столько, и тем более не была готова растить их в одиночку; и тем не менее — это самый грандиозный опыт из всего, что мне доводилось переживать. А мне изрядно доводилось: я объехала полсвета, написала пять книг, которые разошлись по миру большим тиражом, играла концерты с аншлагами в огромных залах, общалась с гениями (и самозванцами — не знаю, кто интереснее) и попадала в самые поразительные сюжеты и истории."
Вера Полозкова
***
– боже, где вы столько времени бегали?
– космолет мы собирали с коллегами.
– отчего же рукава-то все черные?
– испытанья проводили, как ученые.
– а чтоб джинсы распороть, где вы лазали?
– специальные мечи у нас, лазеры.
– так, а что у рюкзака стало с молнией?
– небольшим метеоритом заполнили.
– так, а с варежками что полосатыми?
– их и вовсе растащило на атомы.
– а мне кажется, у вас нету совести.
– мама, совесть не нужна в невесомости.
– ну и что мне с вами делать, учеными?
– нас салатом накормить, с макаронами.
«У меня последний год был самый худший год в моей жизни. В основном потому что люди, от которых я ждала поддержки очень сильно, скажем прямо, среди которых отцы моих детей, не оказались готовы ее оказывать и вообще просто развернулись максимально ко мне спиной".
Вера Полозкова
***
жизнь рассыпалась в труху.
и учеба.
зубы выпали вверху
сразу оба.
улыбаюсь без зубов,
как пантера.
все, закончилась любовь.
и карьера.
как же я найду жену,
очарую?
свистну в пустоту одну
и вторую?
привлекательность совсем
нулевая.
потому что суп я ем,
проливая.
как мечту сумею я
сделать явью,
если страшно, как змея,
шепелявлю?
как я буду инженер,
гидротехник?
зубы шли мне, например.
но и тех нет.
— мама, папа, суждено
попрощаться.
раз беззубым не дано
в жизни счастья.
стану я в густом лесу
жить в землянке,
бегать, ковырять в носу,
есть поганки.
и как стал о том мечтать,
видеть сны я, —
зубы выросли опять.
коренные.
«Я живу в съемной квартире, где, чтобы всем нам хватало места, три комнаты, и меньше мне нельзя просто, потому что иначе всем придется жить друг на друге. Это 70 тысяч в месяц, и еще примерно столько же я трачу на няню. То есть 150 — это нижний предел, который я могу зарабатывать в месяц, и никто кроме меня этого не делает».
Вера Полозкова
***
это не прихоть, это не блажь:
это неделю мы строим шалаш.
стульчик, сундук и над входом подкова.
взрослого не поместить никакого.
будет топчан, умывальник, очаг.
мы станем ужинать тут при свечах.
здесь от мышей мы подвесили гречку.
здесь сапоги, чтобы бегать на речку.
тут будем прятать тетрадь для стихов.
спать после сумерек. до петухов.
в этой кастрюле мы сварим похлёбку.
это учебник, его на растопку.
здесь я картошки запас для костра.
здесь мы поселимся: я и сестра.
мы объявили друзьям и соседям,
что послезавтра сюда переедем.
лес, земляника, свобода и труд.
взрослые вряд ли сюда доорут.
камень отыщем, чтоб гвоздиком высечь:
«взрослому штраф сто четырнадцать тысяч!»
чтобы мы ноги держали в тепле,
пусть нам носки оставляют в дупле.
рядом два ящика выставить надо:
два. «для печенья»
и «для шоколада».
"Жить быстро и умереть молодыми мы собирались примерно до тридцати — потом у нас поменялись планы. С появлением детей в картинке «через тридцать лет» появляется большой стол в саду, заварочный чайник в розах, твои высоченные сыновья, разговаривающие басом с детьми, топчущими твои пионы, — и вдруг понятно, что было бы очень обидно всего этого не дождаться. Что ты будешь нужен любой и хорош любой. Что отныне ты лишен права на эффектное саморазрушение и наплевательское отношение к здоровью, потому что отвечаешь не только за себя."
Вера Полозкова