Все, что происходило вокруг выглядело не настоящим, на огромном вроде безжизненном поле стояли высохшие подсолнухи. Повсюду нависали тучи темно фиолетового цвета, но ветра не было, все как будто было нарисовано, ничего не двигались.
Стоял жуткий ор птиц, вороны кружили над одним местом к ним подлетали другие и тоже начинали кружить и орать. Чуть позже вороны затихли, но гогот продолжался, со всех сторон доносились звуки маленьких воробьёв в каждом уголке вокруг. Лёгкий ветерок начал копошить мою прядь, воздух был спертым. Из труб заводов, которые были видны, извергались клубы чёрного яда он накрывал все вокруг ужасно удушающим воздухом.
Послышалось гудки поезда, то с одной, то с другой стороны. Хотя железной дороги рядом не было.
Все притихло вороны улетели, воробьи стали тише появилось ощущение жизни... В пролеске между полями стояли деревья жёлтые, багровые, много листьев уже слетели, и виделись голые безжизненные ветки. Вокруг были разные травы, на них тоже чувствовалось влияние осени.
Все готовились к смерти и только трава, зелёная, зелёная отказывалась верить в приближающийся конец. Замёрз нос и руки, а я все стояла на земляной дороге рядом с полем с двумя протекциями от шин и смотрела на всю эту безмолвно стоящую красоту.Рядом в кустах копошился Тиша он как будто не замечал всего вокруг, он что-то почуял и пытался достать это из земли.
Картинка не двигалась, только гогот воробьёв опять стал сильным, я начала замерзать ещё сильнее, и решила пойти обратно, обратно домой, где не чувствуется настроение времени года, где всегда тепло и хорошо.
"Пойдём"-позвала я Тишу, но он не услышал. Я тихонечко пошла: "Тиша, Тишуль" - позвала я,он последовал за мной. Мы тихо шли, иногда он поворачивался смотрел мне в глаза, и в них я видела, что он понимает и чувствует все тоже что и я. И только он один в целом свете.
Мы оба были одиноки, но одиноки были вдвоём, мы были вместе, а весь другой мир к нам не прикасался. И это было самое сладкое самое лучшее двойное счастье.
Грязь под ногами липла к сапогам она как будто была очень одинока и не хотела отпускать пришедших гостей. Она всасывала ноги и что бы выбраться приходилось делать усилия. Но мы уже вышли на заасфальтированную заброшенную дорогу перед домом и шли по ней, а вокруг никого, только серые, тусклые и безжизненные каменные стены с кучей окон, и птицы парящие над ними выдавали присутствие жизни.
Это было воскресенье, заканчивался сентябрь, все засыпало или просыпалось, не понятно...
Спасибо за прочтение мой первый опыт писательства из архива. Если Вам понравилось я опубликую продолжение. Фото сделаны мной.