И сильный будет отрепьем, и дело его - искрою; и будут гореть вместе,- и никто не потушит.
Книга пророка Исаии, I, 31
В холодных, пропитанных ненавистью кирпичных застенках лагерей смерти, казалось, не имелось никакой надежды. Сплошь мрак, пережитое, да нынешнее — ужасающее душу. Черные силуэты, с ненавистью в еле различимых взорах, непрестанно выкрикивали о никчемности истерзанных этих людей, забыв про свою человечность, отрекшись от всякой человечности. Но триумф Господень в том и сокрыт, что нам, праху пламенеющему, не дано понять весь замысел Его, и в конце концов сквозь долгие часы и дни мучений настало забвение, исход, высвобождение.
Ворвались долгожданные русские, с лихо сбитыми набекрень шапками и чуть съехавшими погонами — с востока, а с запада — американские, слегка смугловатые части, британские твердые полки, и несломленные французы напополам с горящими надеждой возвращения поляками.
Все они раздавили зло и высушили яд сатаны, показали истинное милосердие и открыли ворота узникам собственного естества. Да там ведь не только евреи были. Еврейский народ, Богом поцелованный, пережил испытаний за свою жизнь столько, сколько хорошо бы пережить всем нам. Да и не только цыгане, по своей сути народ вольный, кочевой, сама жизнь возле раскаленных, немолчных печей уже смертельна была для них. Были там и военнопленные, горбящие спины на сереющих рудниках, под жестоким надзором все тех же черных силуэтов, и инакомыслящие, повинные лишь в собственных помыслах, а от того вынужденные страдать.
Жизнью это было назвать трудно, но назвать необходимо. Ведь век двадцатый являет собой епитимию, великую епитимию. Все более растущие еретические, всеотрицающие движения и отвернули лик Господа от нас. Но зато как вернули! С гиком, свистом, с величайшей победой над злом. Мы уж и тогда не понимали, не понимаем и теперь — что от нас требовалось.
Смирение, смирение всеединое. И более всего явили это те самые узники, у которых не было счастья, да и не могло быть. Зло, вылезшее в нас, превратившее талантливых немецких юношей в черные силуэты — и есть обрамление нас сатаною.
Но кандальные эти люди, олицетворяющие нашу истинность, нашу беспомощность перед злом — они и явили победу Небесного воинства. А потому мы должны, обязаны хранить в сердце своем — смрад Треблинки, бурые очертания Освенцима, морщинистую проволоку Заксенхаузена и первый дым Дахау. Иначе — и впредь будем испепелятся в ненависти, в горе и страхе, и испепелен будет весь наш род — и никто не потушит.