Часть 1
(содержит сцены табакокурения)
Всем кондукторам, работающим на линии общественного транспорта, заранее приношу свои глубочайшие извинения, если кто воспримет на свой счёт. Видит Господь, это не про вас.
Сбываются ли сны? Во всей всемирной паутине сей вопрос пока открыт. В той же википедии даётся информация про толкование сновидений по различным авторам и религиозным воззрениям, но это лишь не более, чем голая теория. А потому и сонников не счесть. Итак, без лишней болтовни. Приснился мне намедни один весьма странный и очень дрянной сон. И он запомнился в деталях, как всегда, и как обычно, ведь всё хорошее куда-то улетучивается, ну а дерьмо? Оно моё, оно почти родное, останется, наверное, до самого конца.
Теперь о содержании. Вначале была тьма. Мутная и кромешная. Затем туман понемногу рассеялся и стали проявляться размытые очертания диковинных сооружений. Само собой, я ожидала узреть какой-нибудь фантастический и добрый мир, где процветает изобилие и благоденствие, или, скажем, щедрую фею, которая с волшебной лёгкостью исполнит любое моё желание, причём ещё омолодит меня, лет, этак, на десять. Я не про пластическую операцию, этот тупой самообман, а по-настоящему. Бац - и омолодила. Так не бывает? Многого хочу? Ну ладно. Не отказалась бы от принца на белом коне, быть может, в белом мерседесе, который положит к моим ногам несметные сокровища, вручит мне банковскую карту с восьмизначным счётом, или хотя бы одарит тем же мерседесом.
Но не везёт мне даже в снах. Да-да, вот эта страсть порочная к зелёненьким купюрам и ювелирным украшательствам из благородных драгметаллов, навязчивой идеей преследует меня всегда. Хочу всего и сразу. Банальщина? Но ведь подобного же все хотят. Я не права? Одним вот всё возможно, а другим? Другим всё недоступно. Ну, или почти всё. Только не надо говорить, что лени много, и ума не хватает, и рылом не вышла. А вот и нет. Ещё как вышла. И рылом, и телом с буферами. Видать, на мне клеймо всех неудач, невезения, какашек, с самого рожденья, просто потому, что так паскудно выстроен наш мир, и повлиять несчастному на это свыше не дано, живи и мучайся. Вот так!
Ну всё, не троллю, сплю. И снится мне удручающе плачевная дурацкая картина. Что, фею с принцем захотела? А получи-ка ты вот это.
До самого горизонта предо мной распростёрлась перспектива отравленной утренним смогом зловонной мрачно-серой улицы, застывшей намертво в бездонной автомобильной пробке. Машины мерзко голосили, кто-то из водителей бил морду подрезавшему его джип мотоциклисту. Неподалёку уродливой клетью расположилась трамвайная остановка со ржавой табличкой расписания маршрутов, вдобавок прикрытой транспарантом с яркими лозунгами: "лечу от алкоголизма", "ломбард, 50 метров", "бурение скважин". Ага, туда-то мне и надо. И я бежала со всех ног и чувствовала, что если не успею запрыгнуть в отъезжающий вагон, то для меня наступит конец света.
Ух, удалось. Умудрившись совершить олимпийский прыжок, я перемахнула через заплёванную урну, заскочив таким образом на заднюю площадку. Дверь с лязгом запахнулась, и трамвай не по-детски дёрнуло. В судорожной попытке ухватиться за поручень, я распласталась на четвереньках поперёк прохода, ударившись о что-то острое, порвав при этом дорогущий колготок навсегда. Древний механизм времён советского застоя со скрежетом поехал, а я пребывала в пикантной позе, и тихонько подвывала. Но на меня никто не обратил внимания, не посмотрел, что было очень странно. Обычно мужики пускают слюни, когда я нагибаюсь за какой-нибудь бумажкой. Или стою на лестнице-стремянке, пытаясь дотянуться до верхней полки стеллажа. Окинув взглядом салон, я вдруг со страхом осознала, что в этом трамвае происходит нечто зловещее. Пространство салона в одних местах сжималось, в других, напротив, расширялось. Всё было серым, блёклым, и бесцветным. Пассажиры сидели, стояли, словно статуи в музее мадам Тюссо, и на безжизненных их лицах не отражалось ни одной эмоции. Приоткрывая рты едва, они переговаривались на странном шелестящем языке, и в несуразных их телодвижениях сквозила неестественность. Они напоминали мне восставших из склепа зомби, и веяло от них замогильным холодом. Ледяной ужас сдавил когтистой лапой всё нутро, молот сердца отдавался в голове, трамвай всё ехал, в окнах же, не отражалось ровным счётом ничего. В той искажённой атмосфере, где я очутилась, было неправильным буквально всё.
И тут, откуда ни возьмись, на площадке нарисовались ноги в помятых штанинах и башмаках огромного размера. Передо мною выросла, увы, не фея, а массивная фигура вагоновожатого в форме со светоотражающими полосами. Отвратительная прыщавая физиономия с какими-то буграми на лбу тут же уставилась в меня. Бездонные провалы глазниц зияли чернотой, но я чувствовала на себе испепеляющий взгляд. Ну истукан с острова Пасхи, вот как-то так. В какую дрянь я снова влипла?
- Дамочка, вам здесь не место. Читать умеете? - прокаркало пугало электронным синтезатором, тыча корявым перстом в табличку, прибитую зачем-то к потолку, - что, повылазило?
Ужасный кондуктор скроил зловещую ухмылку.
- Там не по-русски, - трясясь от страха, пролепетала я.
- Desine spirere qui hic intras. Оставь надежду, всяк сюда входящий. Какого чёрта ты здесь делаешь, тебе что, у себя там надоело?
- Что надоело? - теперь мой голос был похож на мышиный писк.
- Куда ты лезешь, глупое созданье. Таким как ты, свой нос дурацкий совать сюда запрещено, всему свой срок, вот если призовут, тогда и явишься. Я равновесие нарушить не позволю. Царь теней и повелитель тьмы для этого назначил меня на этот пост, чтобы нечисть не лезла в каждую щель.
- Я не нечисть! - завопила я.
- Нечисть. Ещё какая нечисть, - прохрюкал терминатор и снова подло улыбнулся, - ваш мир порочен, в нём сплошная грязь. Вы в ней барахтаетесь. А шустряки вроде тебя пытаются пролезть сюда. Но я на страже. Пошла вон.
Закончив речь, нахальный кондуктор бесцеремонно ухватил меня за шиворот и грубо сволок по ступеням.
- Да как вы смеете так обращаться? Я буду жаловаться! - меня трясло, как осиновый лист, но всё-же следовало как-то огрызнуться.
Однако монстр ответил гулким хохотом.
- Вали отсюда, тварь, к своему царю. Да на досуге подучи латынь.
Вагон остановился, и негодяй деловито вышвырнул меня примерно так, как вышибала выбрасывает пьяного дебошира из культурного заведения. Я пролетела через тротуар и плюхнулась в кусты, проехав задницей по луже дурно пахнущих помоев. Трамвай уехал.
