Если вы когда-нибудь были на концерте DMX, скорее всего, вы видели его плачущим.
Симмонс жил как человек, который знал, что его смерть не за горами. Смерть была постоянным посылом - в его текстах, на татуировках, в его рискованном образе жизни. DMX был одержим своей собственной кончиной, возможно, потому, что, как и многие темнокожие в США, его преследовала реальность, что он, скорее всего, умрет "раньше времени".
После сердечного приступа, из-за которой он угодил в кому 2 апреля, коллеги-артисты и фанаты поделились историями своих отношений с Симмонсом. София Баллин поделилась видео, на котором он рассказывает бездомным в Филадельфии, что видит в них себя. BET транслировал в прямом эфире эпизоды Rap City, в которых появлялся Симмонс, в том числе тот, где его спросили о добром деле: покупке здания, из которого выселяли церковь, которая когда-то приютила его. И многие вспомнили битву Верзуза, в которой он и Снуп Догг вместе танцевали, пели и молились. Эти видео, воспоминания и взаимодействия - архив человека, который был в своих лучших проявлениях за пределами знаменитой жизни, которая часто отвергала его.
Первая татуировка, которую DMX сделал на своей коже, была мрачным жнецом, сжимающим поводок питбуля. Жнец и собака были постоянными в его музыке и его мире. Спустя годы, размышляя над их значением, рэпер предположил, что татуировка на его левом трицепсе наложила пророческую пелену на его жизнь. «Я не понимал, что когда вы набиваете что-то на свое тело, вы как бы привязываетесь к нему», - объяснил он сайту хип-хопа и R&B The Boombox в интервью 2012 года. «В каком-то смысле я думаю, что это одна из причин, почему у меня было много проблем на протяжении всей моей карьеры».
В 1998 году, когда DMX выпустил два мультиплатиновых классических произведения - «It's Dark and Hell Is Hot» и «Flesh of My Flesh, Blood of My Blood» - мир хип-хопа оплакивал двух других артистов, чьи слова предвещали их смерть, Тупака Шакура и Бигги Смоллс. Началась блестящая эра рэпа. Повествование для жанра переместилось с улицы на яхту, и ведущие исполнители того времени, в том числе Джей Зи и Пи Дидди, рассказывали триумфальные истории о богатстве.
Тем временем Симмонс взял на себя роль жнеца хип-хопа, особенно когда он играл самого дьявола в своей трилогии «Дэмиен». «Горю в аду, но не заслуживаю этого», - «Посмотри сквозь мои глаза» из «Это темно и ад горяч». «Просто потому, что они слышали обо мне / И они знают, что Тьма реальна». DMX заставлял свою аудиторию слушать и бороться с жизнью, отмеченной не только успехом, но и страданиями. Он был духовным наследником Тупака: чувствительный, грустный гангстер - трагический, но черезмерно харизматичный.
Следуя традициям Бигги и Тупака, Симмонс соединил в своей музыке христианскую духовность, уличную мораль и личные травмы. Его артистизм никогда не считался высоким искусством за пределами хип-хоп-кругов - возможно, из-за его грубого выступления и, да он преодолел разрыв между такими рэп-савантами и артистами, как Кендрик Ламар и 21 Savage. Некоторые из его текстов плохо воспринимались, хотя никто из тех, кто вырос в эпоху, когда «Ruff Ryders’ Anthem» гудел из каждой машины, не стал бы отрицать, что он установил некую вечную классику.
Известность не всегда была доброжелательна к DMX: комики смеялись над ним; его превратили в мем. Еще в прошлом году другой художник назвал его тупицей. Но если шутки и "грязные языки", беспокоили его, они не мешали DMX иногда участвовать в комедиях (как в его эпизодической роли в фильме «Пятерка лидеров», в котором персонаж Криса Рока встречает его в тюрьме).
Зависимость от DMX, криминализация и смерть глубоко находят отклик у многих чернокожих; это знакомая история, свидетелями которой мы снова становимся во время судебного процесса по делу об убийстве бывшего офицера полиции Миннеаполиса Дерека Човена, в котором жертва, Джордж Флойд, часто оказывалась под судом.
DMX жил, чтобы рассказать свою историю. Он знал, что есть много способов умереть: внезапно, медленно. Но в конечном итоге DMX заработал то, к чему всегда стремился: смерть поэта.