Автор: Mara
Уже никто не помнил, когда именно кафе «Эсмеральда» превратилась в «Эсмеральд». Буква «а» зеленого неона оторвалась и канула в небытие. Впрочем, новое название подходило этому питейному заведению куда больше. Внутри было все зелёное. У посетителей иногда возникало чувство, что им выдали зеленые очки. А посетителям верить нельзя, иной раз так напьются, что…
Именно в «Эсмеральд» Феликс, симпатичный сорокалетний владелец магазина запчастей советского ретро-автопрома, как по расписанию ходил каждую субботу. Не сказать, что Феликса привлекали зеленые стены и разбавленная текила. Нет, конечно. Его манила официантка Эля, которую дома, по ее собственный словам, ждал Толик. И это обстоятельство придавало чувству Феликса горьковато-терпкий оттенок. Против домашнего Толика у него не было аргументов.
За год аккуратных посещений «Эсмеральда» Феликс стал почти родным бармену Стасу и охраннику Лёне. С первым он постоянно вел беседы на тему «что лучше, любовь или деньги». Стас, тихий и спокойный как божья коровка, уверял, что, если нет денег, то и любовь не спасет. Стасу было легко говорить - он с детства рос в любви. Родители, учителя, девушки, друзья и даже зубные врачи любили Стаса. Любовь, рассуждал Стас как иные жители курортных городов про море, это обыденность.
«Деньги легко достать. А любовь нет», - хорохорился Феликс. Деньги у него как раз водились, чего не скажешь о любви. С любовью была напряженка. Когда-то давно невеста бросила нашего Феликса чуть ли не на пороге ЗАГСа. Но он, вопреки кино-шаблону, не взъелся на весь женский род, мечтая о полыхающих кострах с ведьмами. Нет. Просто сердце долго ни на кого не отзывалось, молчало, иногда тихо поскрипывая.
Феликс устраивался у барной стойки и смотрел, как легкая Эля носится по залу с подносом. Спиртное Феликс не любил: сердце от него барахлило и, вообще, весь организм переставал работать как часы. А Элю Феликс любил. Наверное. Он был не уверен. Но если Феликса попросили бы прыгнуть со скалы в бушующее море (а воды он боялся очень) ради спасения жизни Эли, то он непременно бы это сделал.
Вечером Эля спешила домой с неизменной формулировкой «меня Толик ждет». Из скупых сообщений Стаса было известно, что когда-то Элю занесло в Москву попутным ветром - она за компанию с подругой приехала поступать в театральный. И поступила. Но потом что-то пошло не так.
Время от времени она подлетала к стойке и, заказывая напитки Стасу, выдавала афоризмы собственного сочинения. Сегодня, кокетливо взглянув на Феликса, она произнесла: «Меня никто не любит. Даже комары. Они меня не кусают». «И меня», - то ли про комаров, то ли про любовь добавил Феликс, провожая Элю взглядом.
- Были бы у меня деньги, я бы здесь не работал. Открыл бы собственный бар. - Стас затянул привычный разговор.
- Была бы у меня девушка, я бы сюда не ходил, - вздохнул Феликс.
- А вот у меня есть девушка, - сидевший за стойкой мужчина, опрокинув в себя пятый «Русский стандарт», решил присоединиться к разговору, - жена называется. Сто лет вместе. Люблю её. Но каждое воскресение я в гараж. Обязательно.
- А у вас какая машина? – заинтересовался Феликс, знавший про антикоррозийные покрытия всё.
- А у меня нет машины.
- А что лучше - деньги или любовь? – Стас очень любил задавать этот вопрос пьяным посетителям. Те отвечали почти всегда в пользу Стаса.
- Дружба! - мужчина рассчитался, неверной походкой направился к выходу, повернулся и добавил – и деньги!
Стас многозначительно посмотрел на Феликса: «один-ноль в мою пользу».
- Гангрена пришла, - Эля указала на столик у окна.
Гангрену боялись все. Особенно Гагик Варламович, великий и ужасный, весь покрытый черным пухом брутальный хозяин «Эсмеральда». Нагрянув как-то с проверкой из какого-то столичного органа власти, Гангрена, оценив масштаб санитарных бедствий тогда еще «Эсмеральды», решила, что может держать Гагика на коротком поводке, чем успешно и пользовалась. А пользоваться она умела. Гангрена, в миру Нина Афанасьевна Мозер, пятидесятилетняя чиновница мелкого пошиба, большая любительница халявной водки из запотевшего графина и цыганский романсов. Раз, а то и два в месяц, Гангрена терроризировала «Эсмеральд» своими пьяными выходками. Пила она много и смело, ничуть не боясь общественного порицания. В конце вечера непременно скандалила, била посуду, приставала к охраннику Лёне, требуя везти её «в нумера». Лёня, большой и красивый, прятался за зелёной портьерой, тихо ненавидя себя в этот момент за трусость. Дело в том, что Лёня боялся её больше, чем собственную жену. А жену он трепетно любил и боялся еще с третьего класса, когда она ему, указав на свободное место радом с собой, сказала на уроке природоведения: «Будешь сидеть со мной».
Хотя поговаривали, что в истории с Гангреной и Гагиком Варламовичем не все так чисто. И что сначала Варламович пытался откупиться от чиновницы своим мужским обаянием. По всей видимости, у него это плохо получилось, потому что мстить Нина Афанасьевна приходила в «Эсмеральд» регулярно.
Доставалось от нее и молодым официанткам. «Эсмеральда, эй, Эсмеральда, иди сюда», - неслось от столика Гангрены каждый пять минут. Дальше следовал набор из коротких указаний: «Сбегай, отнеси, убери, метнись за сигаретами (да не эти, дура, а с ментолом)». Гагик Варламович, всегда старающийся спрятаться в подсобке во время таких визитов, напутствовал официанток: «Потерпите, озолочу».
Эле везло: визит Гангрены и её смена совпали только раз. Но этого хватило с лихвой. Конфликты Эля всегда встречала открыто. В тот раз от вселенского скандала и инфаркта у Гагика всех спас Феликс. Он, скрипя сердцем, вступил в перепалку с пьяной чиновницей. Хотя перепалкой это было трудно назвать. Он долго и нудно отчитывал пьяную Гангрену. Нина отмахивалась от бубнящего «как вам не стыдно, что вы себе позволяете» Феликса, а в конце крикнула ему прямо в лицо: «Уйди, смерд». На этом инцидент исчерпал сам себя: Мозер внезапно клюнула носом и стремительно заснула.
Но день расплаты настал.
«Эсмеральда!» - гаркнула Гангрена на весь зал.
Сначала она потребовала у Эли водки, затем шампанского, а в конце – чай с тортиком. Гагик Варламович выглядывал из-за спины Стаса, иногда мелко крестился. Почуяв неладное, Лёня спрятался за портьеру.
Дальнейшее походило на сцену из перестроечного кино. Гангрена, до этого на удивление тихая, внезапно ухватила Элю за ногу, за серебряную «балетку». С хрипом «У, какие красивые. Подари!», она попыталась снять её с Элиной ноги. Но не тут-то было. Эля охнула от такой наглости, топнула ногой, стряхивая Нину Афанасьевна. Схватила со стола ведерко со льдом из-под шампанского и вылила Гангрене на голову ледяную жидкость.
Стас закрыл глаза от ужаса. Лёня, подсматривающий в проём от штор, спрятался поглубже, сел на корточки и замотавшись в портьеру. Редкие посетители с интересом наблюдали, что же будет дальше.
- Ай! - Гагик Варламович воздел руки к небу. – Клянусь мамой, продам этот бизнес и уеду на родину!
Феликс, не помня себя, бросился наперерез поднимающейся с кресла Нине Афанасьевне, вид которой не оставлял сомнений – она была в гневе, и встал между ней и оцепеневшей Элей с ведерком в руке. Удар Гангрены Феликс встретил с ухмылкой. «Прекратите, он не железный», - Эля бросилась защищать своего героя. Но Нина Афанасьевна, с удивлением посмотрев на разбитые костяшки пальцев, внезапно сникла, опустилась на стул и зарыдала. Трясущимися руками она размазывала по лицу стекающую косметику и причитала: «У меня сегодня день рождение, сволочи, а мне пойти некуда, у меня нет никого, только вы. И даже Гагик забыл, а ведь я ему вчера еще сообщение отправила». Все осуждающе посмотрели на Гагика Варламовича, который, оказывается, знал о предстоящем визите, но умолчал.
- Она моей жене тоже сообщение отправила, - оправдывался Гагик.
- Гагик, ты – сволочь, - рыдала мокрая Гангрена.
Лёня выполз из-за шторы, подошёл к столику Нины Афанасьевны, помялся-помялся и неожиданно для всех участников конфликта приобнял именинницу. «Хэппи бёфдей», - тихо сказал Гагик Варламович. «Хэппи бёфдей!» - подхватили Лёня, Эля, Феликс и Стас.
Потом пили кофе все вместе. Гангрена окончательно растаяла и просила у всех прощения. И её простили. Гагик выпил коньяка, чего не делал на рабочем месте, и на радостях обещал продать Стасу «Эсмеральд». Деньги одолжил, конечно, Феликс.
- Ой, Толик ждет, - засобиралась Эля, бросив восхищенный взгляд на Феликса. Она весь вечер так на него смотрела, что Феликса бросало в жар. «Не задымиться бы», - думал он.
- Он у тебя хорошо воспитанный пёс, потерпит, - Стас смотрел на этих двоих и думал, что любовь всё-таки приятная штука, хотя, деньги, конечно, лучше.
***
Уже дома Феликс открыл шкаф и внимательно осмотрел стройные ряды банок с надписью «Пушечное сало». Выбрал с запахом лаванды (из Германии, спец. поставка)
Подошел к зеркалу, достал маленький ключик из ящичка, расстегнул рубашку. Повернул, открыл привычным движением маленькую дверцу на груди. Человеческое сердце трепыхалось как воробей в клетке. «Это точно любовь», - сказал себе Железный Дровосек.
Источник: http://litclubbs.ru/duel/274-bar-neudachnikov-esmerald.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала
Важные объявления:
- Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона . Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Литературные дуэли на "Бумажном слоне" : битвы между писателями каждую неделю!
- Выбирайте тему и записывайтесь >>
- Запасайтесь попкорном и читайте >>