I
Мне милым был твой горький взор,
Твоя печальная улыбка.
Болею ими до сих пор,
Моя любимая ошибка…
От слов твоих на сердце треск,
Как будто с жизнью расставание.
Но не увидишь слёз ты блеск,
Холодное лишь созерцанье.
Ты будто здраво рассуждаешь,
Стремишься снова быть один.
Ты от себя всех прогоняешь,
Как дикий зверь, ты нелюдим.
Ты так наивен, как дитя…
Нет. Ты глупец, что ничего не знает.
Безумно нравишься… Хотя,
Прости, меня уж больше не цепляет.
Не узнаю совсем тебя,
И вновь меня ты поражаешь.
То отвечаешь мне любя,
То с холодом, всё, отвергаешь.
Но всё же,
Помнишь разговоры под печами,
И в лунном свете твой задумчив вид.
Как мы теплы были ночами,
Чтобы с утра нам превратиться вновь в гранит.
А помнишь клавиши играли,
Какую-то сонату под луной.
Как вместе ночью погибали,
Когда вдали были с тобой.
Ты всё сказал?
Терпенья, мой лимит исчерпан.
И только станция, вокзал,
Нас разделяют эти черты.
От слов осталось только эхо,
А от любви – осадок на душе.
Ты не пришёл и не приехал,
В вагон последний опоздал уже.
Прости, я не могу ответить тем же,
Всё откровенно, без прикрас,
Твой разум прошлого ведь пленник,
Нет в настоящем больше «нас».
II
Мы, люди, часто забываем,
Как можно, словом, ранить лишь одним.
И веру в других мы порой все теряем,
Не желая больше довериться им.
Наш огонёк души с каждой минутой больше гаснет,
О радостях всей жизни забываем мы.
И чувства времени, ведь не подвластны,
А всё из-за того, что были кем-то мы больны.
Не так ли, милая Катрина?
Не уж то не был вам знаком
Треск сердца, словно льдина,
От слёз и горя в горле ком?
Я понимаю ваш резон,
Но уж и вы меня поймите.
Я был так точно убеждён,
Что вы мной больше не горите...
Я помню то, как мне писали,
Как нежно отрекались от меня.
Как ловко фразами бросались,
В строках последнего письма:
«Мне правда жаль, что вы горите мною,
Ведь я уж сожжена внутри.
И чувства боле не назвать любовью,
Прошу слезу свою утри.
Вы для меня лишь плот спасения,
Что уберёг меня от бурь.
Но так милы мне все мгновенья
И ваших глаз небесная лазурь.
Вы в моём сердце навсегда,
Для вас отдельное там место.
Мне не забыть вас никогда,
Но вы забудьте, мне в отместку…»
Мне, Александр, невдомёк,
Как вы всё так легко решили.
Я ведь писала неспроста,
Чтоб вы меня скорей забыли.
Мне ваших слов нелестен звук,
Не греют больше они душу.
И не ускорен сердца стук,
Прости уж, тактику нарушу.
Я ведь совсем не так глупа,
Я всё прекрасно очень знаю.
И ныне рядом стоит та,
Что не подходит близко краю…
Я искренне надеюсь,
Что ей чуть больше повезло.
В твои слова пускай не верит
И улыбается назло.
III
Уж если вы всё так решили,
То боле я не смею возражать.
Прошу лишь чтоб меня простили,
А если нет, останусь погибать.
Я искренне вам благодарен за любовь,
За простоту за вашу и за ласку.
Надеюсь, что увижу вновь,
Как ваше сердце верит в сказку.
Но может вдруг и неспроста,
Проходим ныне испытания?
Вдруг стоит начинать всё с чистого листа,
Не тратя время на страдания?
Устав от мыслей о любви,
О вечных муках и разборках.
Страдать уж больше не могли,
Мучения оставив на задворках.
Она взмолилась к небесам,
Коленями на землю рухнув.
Волю дала своим слезам,
Вконец надломленному духу:
«Пожалуй, с меня хватит,
Надеюсь, вдоволь посмеялась надо мной.
Я понимаю, больше не прокатит,
Мне в прятки не играть с судьбой.
Я выбилась из сил,
Души запал я потеряла.
Людской весь род мне так немил.
Прости уж, разочаровала…»
А он уже совсем погряз
В пустых надеждах и мечтаниях.
Не видит дальше её глаз,
Ища надежду в оправданиях.
Он потерял и после понял,
Что жизнь уж боле без прикрас.
Любовь ведь есть на поле боя,
Но видно только не для вас.
Для вас осталось послевкусие,
Осталась горечь на душе.
Осколки призрачных иллюзий,
И сердце то, что в неглиже.
