На исходе лета лесной народ празднует День сбора зеленых желудей. Дубы сбрасывают сотни незрелых мягких плодов. Из них подкаменные топотуны делают шапочки и торбы, норны – погремушки и бусы, белки – украшения, которые вешают в дуплах и кладовых. А свинки их просто едят, нагуливая жирок перед угрюмой осенней порой.
Лесной народ снует по дубравам, бродит под кронами древних могучих патриархов, выбирая самые красивые, ровные, не червивые желуди. Все в тайне стремятся найти Царь-желудь, самый большой, красивый, крепкий желудь в лесу. Вечером лесной народ собирается на Лунной поляне, и каждый приносит свой лучший желудь. Самые мудрые лесовики осматривают желуди и выбирают Царь-желудь. Тот, кто его принес, может загадать желание, и оно непременно сбудется до утра! Все пляшут, играют на дудочках и кугиклах, старый сверчок исполняет лучшую ночную мелодию. Все веселятся, делятся желудями, болтают, гуляют и расходятся только к утру.
В этот раз Летун поймал удачу за хвост. Под кроной Дуба Дубровича, одного из самых почитаемых патриархов леса, посчастливилось найти желудь, хоть и зеленый, но до того ровный, красивый и большой, что молодой норн, не сдержав чувств, плясал и летал вокруг него несколько минут. Дуб Дубович жил на дальнем от Лунной поляны краю леса, который близко подходит к поселению людей, поэтому лесной народ его навещает редко. Летун предположил, что на дальнем краю топтаться будут меньше всего, останется много знатных желудей, и не прогадал! «Не иначе, сам Царь-желудь попал мне в руки!» - решил он и поспешил к Лунной поляне, планируя с ветки на ветку с помощью широких чутких ушей.
Здесь надо сказать, что праздник Сбора зеленых желудей совпадает с активным ростом грибов. И нередко из поселений приходят за грибами люди. Обычно они ведут себя хорошо, не шумят, не бросают объедки, не обижают деревья, а только берут отспоровавшихся грибов, сажают в корзинки и уносят с собой. Те и не очень-то сопротивляются. Интересно им, видать, что там, в людском поселении?
Летун не раз встречал людей,по одиночке и группами. В этот раз их было двое: мужчина и женщина, и прибыли они на большом тяжелом устройстве-машине, от которойбыло много шума и горько пахло. Устройство осталось ждать у дороги, а люди ушли в чащу в поисках грибов. Летун удивился, когда увидел, что большие корзины валяются в стороне, грибы из них высыпались и людям до этого нет дела. Женщина рыдала, обхватив себя руками и глядя в чащу невидящим отчаянным взором. Мужчина ходил кругами вокруг женщины деревянными шагами, поднося к уху маленькую отблескивающую коробку, вглядываясь в нее, поднимая над головой, и снова вглядываясь. Летун тихо обошел странную пару и поспешил дальшесвоей дорогой.
Вскоре на пути Летун повстречал Угрюма, темного, вечно сердитого духа. С виду Угрюм напоминал клубок волчьей шерсти, облепленный мхом и прошлогодними листьями, имел цепкие как ветки шиповника лапы, зоркие недобрые глаза и славился тем, что плохое настроение умел распространить с невиданной ловкостью. Сказать что-то вредное, напакостить, кого с кем поссорить, в этом нет ему равных. Особенно не любитУгрюм людей. Стоит им забраться поглубже в лес, попасться духу на глаза, так он обязательно сделает какую-нибудь каверзу: подбросит на дорогу осиное гнездо, проколет острой палочкой колесо машины, что-нибудь сломает или украдет людской предмет. И добро бы наказывал лесорубов, костровиков или бросателей (так лесной народ называет людей, оставляющих мусор), так нет, боится их. А обижает людей самых безобидных и добрых, тех что приходят с лукошками, с музыкальными инструментами или с большим стеклянным глазом на ремешке. Норн собирался обойти Угрюма, чтобы не подцепить от него дурное настроение перед праздником, но было поздно.
- Эй, Летун! Как поживаешь? – крикнул Угрюм, завидев норна с земли.
- Спасибо, прекрасно! – ответил Летун, стараясь спрятать Царь-желудь за спиной: такой пакостник еще чего доброго попытается отобрать!
- Все порхаешь, - прогундосил Угрюм, - А не видал ли поблизости человека?
- Извини, Угрюм, не досуг мне мешаться в твои игры. Ведь сегодня праздник! Видел я пару людей недалеко от дороги, но они, кажется, сильно расстроены и уже собираются уходить.
- Не то! – Угрюм с досадой махнул крючковатой лапой, - Мне нужен маленький детеныш, который едва держится на ногах. Мы славно играли с несмышленышем. Доверчивый, что дневной олененок. Да вот беда, еле ходит. Оступился, съехал в заросший овраг. Ищу его который час.
У Летуна так в груди и похолодело. Злые шутки с незваными гостями леса можно простить, но теперь Угрюм зашел слишком далеко.
- Ищи сам. А мне пора! –сказал Летун, отправляясь дальше.
- Ничего – хохотнул вдогонку Угрюм, - Кажись он и сам пошел, куда надо. Как раз, к моему приятелю Болотнику придет! Ха-ха!
Скоро чуткие уши норна уловили всхлипывание ребенка, доносящееся из зарослей бересклета. Человеческий малыш сидел в куче старой листвы перепачканный глиной и беспомощно всхлипывал, видно, уже не имея сил плакать в голос.
- Ах ты, бедняга, - сказал Летун, тихонько осматривая ребенка из укрытия, - Как же тебя увести? Если выйду, ты ведь еще больше испугаешься…
«Что любят дети?»- размышлял Летун: «Ягоды, блестящие камешки, цветы, ракушки… Да где же их сейчас взять? А вот! Меховых зверей!» Летун знал, что изображать зверей и птиц умеет не очень похоже по меркам лесного народа, но человеческое ухо не заметит отличий. Он замурчал, как кот, и даже пару раз мяукнул. Ребенок перестал всхлипывать и посмотрел в сторону Летуна. В зарослях он ничего не увидел, но отвлекся и пополз к кисе. Летун отпрыгнул на пару шагов, едва не обронив драгоценный желудь, пошуршал нарочито листьями и снова громко замурлыкал. Ребенок поднялся на маленькие ножки и побежал за ним.
Удалось увести малыша из зарослей бересклета и приблизиться к поляне, где Летун в последний раз видел озабоченных людей, скорее всего - родителей.
Малыш устал, сильно проголодался, а по округе рыщет Угрюм. Несмотря на то, что солнышко спустилось к кронам деревьев и дорога была каждая минута, Летун повел ребенка к Ежевичной долине. Мальчик скоро сообразил, что черные мягкие ягоды вкусны и питательны. Быстро распробовал спелую ежевику и полез в колючие заросли.
- Ох, какие же вы все-таки глупые, детеныши! – воскликнул Летун.
- Кто это у тебя? – раздался голосок. Тут же из зарослей показался подвижный черный нос, а вслед за ним и весь Еж Колаевич.
- Да вот, видишь, какое дело! Блудит тут человечек. Голодный был, напуганный. Привел я его ежевикой подкрепиться, а он бредет в самые заросли.
- Это дело поправимое, - Еж махнул лапой и скрылся в спутанном колючем ковре.
Запыхтело, затопало, зашуршало. Ребенок остановился в нерешительности, глаза его расширились от страха. Он повернулся спиной к неведомому «страшному зверю» и побежал к краю Ежевичной долины, но мурчанияЛетуна уже не слушал.
- Сорока, Сорока, - позвал Летун, - Помоги отвлечь малыша! Да отвести к большим людям.
- И зачем это мне? – удивилась Сорока, - Я его в гости не звала. Пущай сам выходит!
- Эх ты! – попенял Летун, - Иль людей не знаешь? Если они перепугаются, так набегут из поселения толпой, все тут потопчут и нам покоя не дадут. А ведь, сегодня праздник!
- И впрямь, набегут, - застрекотала Сорока, - Уж я их знаю. Так и быть, помогу.
Сорока принесла огромную яркую кисть рябины и села на веточку так, чтобы ребенок ее видел. Малыш поразился красотой рябины и несмело пошел за Сорокой. Та не вспорхнула сразу, а дождалась, пока ребенок потянется ручкой к ягодам, и тогда перелетела на соседний куст. Так ребенка наверно и привели бы к поляне, да сороки непоседливы и долго держать клюв закрытым им невмоготу.
- Ох, Летун, устала я! Сам дальше справляйся! Да смотри, на праздник не опоздай!
Сорока оставила рябину на пеньке и, стрекоча, улетела. Ребенок подбежал к яркой кисти, в нетерпении потянул одну аппетитную ягодку в рот, скривился и заливисто зарыдал. Видно, не такого вкуса ожидал.
- Ну, тише-тише! Мур-мур-мур. Угрюм бродит где-то неподалеку. Не оставит он тебя горемыку. Иди за мной,малыш!
Летун подобрал пару гладких камешков и принялся пристукивать ими веселую мелодию. Ребенок пошел на звук. Точно! Летун принялся вынимать из-под листвы белые яркие камешки и бросать их на пути. Ребенок послушно шел на звук, собирал камешки.
Вечерняя мгла застала Летуна в нескольких сотнях шагов от полянки с беспокойными людьми. Но малыш снова испугался, стал всхлипывать и приготовился в панике бежать, куда глаза глядят.
- Ну нет! Теперь уж я тебя не оставлю! И праздник спасу, – заявил Летун, не таясь спорхнул под ноги малыша и протянул ему несколько блестящих лунных камешков, - Играйся, пока.
Быстрым бесшумным росчерком мелькнуло тельце норна среди ветвей и потерялось в тиши лесного вечера.
- Как же «не пойду», СветовидПроблескович?! Такого знатного светляка, как вы, во всем лесу не сыскать! А тут дело важное! Можно сказать, вопрос жизни!
- Так и не пойду! Ишь, нашел молодого! Внучку мою возьми, Светлянку, а я детей людских по лесу водить не похвалялся.
- При всем моем почтении, СветовидПроблескович, не в обиду Светляночке, брюшко ваше обширнее и ярче внучкиного. А дело у нас ответственное, всего леса судьба решается! – Летун заметил, что старый светлячок смутился, похвала ему приятна.
- И все же не полечу! Мне хорошо известно, молодой норн, что несмышленые человеческие дети не могут самостоятельно отбиться от родителей так далеко. Его кто-то увел! И этот «кто-то» темный лесной хулиган. Не мне, старику, соваться в ваши игры.
- Уважьте, милый светлячок! Сами видите, дело серьезное. Пока я вас уговариваю, Угрюм малыша может филином пугает, в болото ведет, или к волку в логово! Что тогда?.. – Летун чуть не плакал, но светляк отвернулся и упрямо сопел.
- Что же делать? Прикатят сейчас люди на шумных машинах, встанут цепью, включат фонари, отпустят собак, и пройдут до самой Лунной поляны. Не видать нам праздника! Не видать награды нашедшему Царь-желудь!.. Желудь! – Летун даже подпрыгнул на месте.
- СветовидПроблескович, взгляните сюда! – норн торжественно протянул желудь и по тому, как разгорелось брюшко старого светляка понял, что он впечатлен.
- Давно я живу на свете, но таких желудей не видал! Это явно сам Царь-желудь!
- Я отдам его вам, если только согласитесь помочь! Мне желание не нужно, главное мое желание - спасти двуногого малыша, к которому я уже привязался.
Светляк запыхтел, забормотал, не желая сдаваться сразу.
- Эх, была ни была, где наша не пропадала! Помогу тебе на этот раз.
- Он у старой сосны, которой громом верхушку расщепило. Ведите его к дороге. А я в другую сторону полечу.
Усталого мужчину со слабым фонариком, продирающегося сквозь зарослис отчаянным упорством, Летун нашел без труда.
- Хнык-хнык, - попытался он изобразить голосок малыша.
Мужчина словно окаменел, весь обратившись в слух.
- Хнык-хнык. Мама… - пропел Летун.
Как ужаленный медведь, рванулся мужчина сквозь заросли на голос.
Недалеко уж осталось вести отца, впереди завидел Летун полосу дороги и отблески старого светляка, неспешно выплывающего из орешника. Не иначе, за ним топает измученный карапуз. Тяжелое дыхание привлекло чуткий слух норна. Волк крался тихо, нападать на мужчину не хотел, а заходил по дуге, приняв Летуна за ребенка. Не иначе, происки Угрюма! «Ну что же, людей, пожалуй, можно оставить одних», - решил норн.
Острый у волка слух, чуткий нос, но уважающий себя волк на людей не охотится, не слишком разбирается в их голосах, не привычен к запаху. Норну легко удалось обмануть жадного волка и увести в сторону. Когда отошли от дороги на доброе расстояние, Летун открыто приблизился к волку.
- Что же, Серый, не идешь ли сегодня на Лунную поляну?
- А, норн. Это для вас, мелочи лесной, веселье. А для нас, хозяев, добрая охота - праздник. Славная погоня, да жирный кусок.
- Что же тебе Угрюм пообещал, раз ты, хозяин, на дитя беззащитное позарился?
От досады волк щелкнул зубами.
- Ах, вот что, обманул ты меня, длинноухий? Ну ничего, доберусь до тебя, - ссутулившийся, и, кажется, пристыженный волк затрусил прочь.
Летун решил проведать, встретились ли люди, и как чувствует себя старый светляк? Но на пути его ждал Угрюм. Без лишних разговоров он метнул в Летуна шишку и бросился на него, растерянного, с дубовой веткой, которую отломил тут же на ходу.
- Ах ты, защитник! Будешь мне веселье портить? – зашипел Угрюм.
- А ты не смей маленьких обижать! Распоясался!
Завозились, забарахтались духи в лесной подстилке, принялись друг друга тузить. И не известно, кто больше получил бы тумаков, если бы не раздался сверху сильный величественный голос.
- А ну тихо, сорванцы! – заговорил сам старый дуб, разбуженный, должно быть сломанной веткой, - Прекратите немедля галдёж!
Духи присмирели.
- За то, что обидел несмышленого человеческого детеныша и привел опасность для всего леса, Угрюм, будешь наказан! За то, что встал на защиту невинного, был добр, хитер и мудр, не пожалел даже Царь-желудя, Летун, тебя хвалю! Хоть ты подарка и лишился, загадывай желание!
- Спасибо тебе, мудрый дуб! Желание у меня одно: узнать, как там мальчик, встретился ли с родителями?
- Да будет так! – Гибкая ветвь обхватила Летуна и подняла выше лесных крон.
Летун увидел, как бегут навстречу друг другу заплаканная женщина и мужчина с ребенком на руках, как обнялись они крепко, закружились в лунном свете. Женщина, кажется, снова заплакала, только теперь от радости. А ребенок крепко спал, сжимая в кулачке лунный камешек, подарок доброго норна.