Про эту девушку ходит множество слухов и сплетен. Кто-то думает, что на самом деле наш автор Алёна Дзиодзина не практикующий психолог, а полковник КГБ. И находится она не в Риге, а где-то в воинской части под Бобруйском.
— Так кто же такая «мразь в рюшечках» на самом деле? У вас такая интересная фамилия, можно еще один нескромный вопрос, вы — белоруска?
— Как говорится, слухи о моем воинском звании сильно преувеличены. Но было бы неплохо, если бы часть из них оказалась правдой, и мы сейчас общались бы с вами в уютном Бобруйске. С этим городом меня связывает история семьи и детские воспоминания. Оттуда родом моя мама, там же большую часть жизни провела бабушка. И сколько себя помню, мы каждый год приезжали к ней погостить при первой же возможности. Мама, очевидно, скучала, оказавшись в Риге по распределению после института. В Латвии вышла замуж, родила меня. Но на Родину ее тянуло всегда. И мне очень понятно почему.
Необычная фамилия девушке досталась в наследство от папы, он с Украины.
Если сложить в сумме, получится, что в Бобруйске я проводила четыре-пять месяцев в году. Поэтому, чтобы проникнуться особой атмосферой города, времени вполне хватало. Правда, тогда еще не могла сполна оценить возможность так долго находиться в Беларуси. Спустя годы понимаю, насколько это было счастливое время. Ведь несмотря на то что родилась и выросла в Риге, своей Родиной считаю именно Беларусь. Бывает, в шутку упрекаю маму, что она родила меня не там. И если бы меня все же спросили, где бы пожелала появиться на свет и вырасти, выбор был бы в пользу Бобруйска, например. Но увы! А так по маминой линии я — белоруска. Впрочем, как и по духу. Бабушки уже давно нет в живых, а меня все равно непреодолимо тянет в Беларусь. Сейчас это особенно больной вопрос, когда из-за объявленной пандемии не было возможности приезжать. Очень соскучилась по родным местам, атмосфере, белорусским людям. Хоть латвийский паспорт и позволяет отправиться без визы во многие европейские страны, я делала визу и ехала именно в Беларусь. Для меня это всегда было чем-то вроде возможности воссоединения со своими корнями, с местом, которое ощущаю своей Родиной.
В доковидные времена меня часто можно было встретить в Бобруйске.
— Откуда у вас такая страсть к холодному оружию? Вот журналист Юрий Терех, который пишет про оппозицию, тоже фоткается с топором. Вы с ним знакомы?
— С Юрием Терехом мы пока не знакомы. Да и я, честно говоря, за всю свою жизнь так долго не держала холодное оружие, сколько во время тех фотосессий. Из всего «арсенала», что можно увидеть на снимках, мне принадлежит только небольшой нож. И тот я специально не покупала. Он достался мне в подарок от близкого человека и дорог как напоминание обо всем, что нас связывает. Фотографии с топором и мачете появились гораздо позже. Мне в шутку предложили сделать снимки еще и с ними. Топор оказался почти с меня ростом, и кадры получились символичными. Да, я с виду маленькая и хрупкая, но если настигнет необходимость защищать то, что мне дорого, — по духу я воин. Но это когда ситуация требует мобилизоваться. В жизни я дружелюбна и миролюбива.
— Как вы получили свое первое приглашение выступить на Белорусском телевидении?
— Понадобилось проделать витиеватый путь. Я никогда не рвалась на ТВ и в этот раз не планировала. Август всегда традиционно проводила в Беларуси. Но в том году кое-что пошло не так. У нас же миром сейчас правит «царь Ковид XIX», поэтому за всеми событиями мне пришлось наблюдать из Риги по прямым трансляциям, фотографиям, многочисленным видеороликам. И ощущение было такое, словно происходит какой-то сюр… Я не могла поверить, что все это мои белорусы. Те самые, которые всегда трогали своей сердобольностью, душевностью и добротой. Мне, как психологу и человеку, стало интересно попытаться понять, что за процессы происходят внутри общества в связи с политическими событиями. Откуда взялись эти гробы на митингах, как в руках людей оказалась арматура, и почему родственники, которые десятками лет пили и ели за одним столом, вдруг превратились в лютых врагов. Хотелось разобраться, что влияет на политическое поведение людей и их отношение к власти. Начала вникать, и оказалось, что в политике гораздо больше психологии, чем могла себе представить до этого.
Тем временем сюрреализм не заканчивался и мне подумалось, что единственный способ этому противостоять — объяснять людям, что происходит и на какие уязвимые «кнопки» нашего сознания пытаются нажимать оппозиционные политтехнологи, чтобы вовлекать людей в деструктивный протест.
Настал тот самый момент, когда во мне мобилизовался воин, и я начала искать варианты побороться за то, что мне дорого. У каждого свой набор «инструментов» в таких случаях. У меня это психология.
Хотелось в этот непростой момент оказаться рядом с белорусами и защитить свою страну от тех, кто пытается разрушить ее. Сначала я сама обращалась на некоторые информационные порталы, чтобы писать для них. Аналогичные предложения рассылала и на телевидение. Ведь у каждого из ведущих каналов есть свой сайт, где можно было бы публиковать мои статьи. Однако поступило неожиданное предложение поучаствовать в съемках программы «Главный эфир». Там я дала свои комментарии о способах манипуляции сознанием белорусов, которые использовала Мария Колесникова в обращениях. После этого написала одну или две статьи для портала «Беларусь сегодня». Но это была, можно сказать, разовая акция. А мне хотелось продолжать поддерживать страну и быть рядом с людьми. Пусть не физически, но хотя бы через печатное слово.
Помню, совершенно случайно обнаружила возможность электронного обращения в Администрацию Президента. Наверное, наступил момент отчаяния, когда я решила написать туда письмо с предложением о регулярном сотрудничестве с белорусскими печатными СМИ. Однако первый раз в ответ меня просто поблагодарили за неравнодушие и активную гражданскую позицию. Но не это было целью моего обращения. Хотелось потрудиться на благо страны. И я продолжала настаивать, поясняя в письмах, почему эта просветительская работа важна именно сейчас. Спустя какое-то время ответили, что предложение было направлено в Министерство информации. Помню, как согревали тогда огоньки надежды, что хотя бы дистанционно удастся побороться за любимую и родную Беларусь. Чтобы она оставалась такой, какой я ее знаю… Шла неделя, вторая, я уже почти перестала ждать, когда меня оповестили — министерство распространило информацию обо мне во всех основных печатных и телевизионных СМИ Беларуси. А спустя еще две недели мне написала редактор программы «Наше утро». И снова речь шла о моем участии в съемках. Как оказалось чуть позже, для меня было припасено еще одно предложение — писать статьи для «Мінскай праўды». Ну а дальше вы сами знаете… Но и телевидение в моей жизни тоже осталось. Чуть позже по воскресеньям начала выходить программа «Орден Иуды» Григория Азаренка, где я регулярно даю комментарии в каждом из выпусков.
Я это к чему говорю? Многие протестующие сетуют, что якобы в Беларуси у людей нет возможности себя реализовать, и государство никак не содействует тому, чтобы каждый смог проявить себя. Но разве моя история не доказывает обратное? Если даже я «в эпоху коронавируса», не имея ни гражданства Беларуси, ни возможности приехать, смогла занять свою нишу… Так что мешает сделать то же самое остальным? Дело же не в том, что я какая-то особенная. Речь про то, что в Администрации Президента готовы услышать даже голос этнического белоруса из Латвии и посодействовать его инициативам. Просто у людей притязаний много, но не хватает дерзновения и веры, что, оказывается, так можно было. И они продолжают «хотеть», бездействуя. При этом начинают искать виноватых в том, что в жизни чего-то не получилось. Власть, государство, Президент… Кто еще? Но где в этих причинно-следственных связях они сами? Ведь если оставить эмоции и призадуматься? Из ничего ничего не получается — это важно понимать. Как говорится, «если хочешь, чтобы пламя грело, — к нему протяни ладонь». Проблема многих в том, что они просто этого не делают.
Мое отношение к власти персонифицировано. Как и в случае многих других людей.
«И часовню тоже я?!»
— Алена, вы теперь опальный психолог? Вы ощущаете на себе давление со стороны латвийских коллег? В чем конкретно это проявляется и почему это началось именно сейчас? Страдают ли от этого ваши близкие?
— Не могу сказать, чтобы до сей поры на меня оказывалось особенное давление. Бывало, писали оскорбления в социальных сетях, любопытствовали, как сплю и сколько нынче стоит совесть. Что самое парадоксальное — люди вроде как выступают за демократию, но их сознание категорически не допускает мысли, что в Беларуси могут быть те, кто поддерживает власть. Добровольно. Не потому, что заставили или заплатили, а потому, что им созвучны пути развития, которыми Президент ведет нашу страну. Многие из таких возмущались: «Почему ты говоришь — наша страна? И при чем тут ты?». Да при том, что Беларусь — это моя историческая родина. Она всегда тепло принимала меня, укутывая белорусским радушием и особым ощущением радости и уюта, что можно почувствовать разве только в объятиях мамы. Тут жили мои предки, здесь я чувствую себя дома. Надеюсь, когда-нибудь приеду в Беларусь без обратного билета… Но где бы я физически ни находилась, душа моя всегда остается в Бобруйске.
Недавно произошел довольно показательный инцидент, где мой… знакомый психолог (коллега, друг, преподаватель?) написал открытую публикацию, в которой якобы переадресовал мне вопросы своих коллег из Беларуси. Суть вот в чем: кем ты себя возомнила, чтобы составлять «психологические портреты», какой у тебя опыт работы и состоишь ли ты в какой-нибудь ассоциации психологов?.. А то люди интересуются, а я, мол, теряюсь, не знаю, что ответить. От себя еще добавил, что не разделяет моей гражданской позиции и искренне разочарован, что «Алёна пошла по пути мизантропии, так как знал ее другой».
Но почему люди, которых бы действительно все это интересовало, не задали вопросы мне лично? И почему мой знакомый не перенаправил их за ответами ко мне? Публикация, очевидно, требовала зрителей и была попыткой устроить прилюдную порку. Мои ответы в данном случае были не важны. И оставалось разве что поинтересоваться: «А часовню? Часовню тоже я развалил?!».
Ведь если бы человек действительно искренне переживал, что я пошла не по тому пути, он бы пришел поговорить без свидетелей и попытался направить. Как делал до этого, побуждая меня после института разворачивать более масштабную практику. Мне тогда казалось, что я все еще и знаю и прочла недостаточно. На что этот же самый психолог говорил мне: «Дерзай, дщерь!». Он какое-то время вел у нас консультации по курсовым работам в университете, и я к нему прислушивалась. Прошло шесть-восемь лет. И теперь он же спрашивает меня: «Как посмела ты дерзнуть?! И не много ли ты на себя берешь?!». Что изменилось? Мы просто оказались по разные стороны баррикад. В данном случае я становлюсь «недопсихологом», «не экспертом» или «мразью в рюшечках» лишь потому, что думаю по-другому. Не так, как кому-то хочется.
Будь мы «на одной стороне», никаких бы вопросов к моей компетентности не возникало. Равно как и к возрасту, опыту работы или к тому, насколько же у меня большой... перерыв в интересе к психологии. И никто бы не принялся раздувать сенсацию по поводу того, что я сама о себе говорила ранее. Но якобы об этом никто еще никогда не слышал. Потому что «это другое», а когда оно другое, быть и оставаться в диалоге умеют не все. Даже психологи. И это причина, по которой в когда-то едином обществе люди стали делиться на «змагаров» и на «вот этих». Люди не умеют быть в диалоге.
Вот и в данном случае человек изначально пошел не путем диалога. И прописал на своей странице обо мне так, словно с каждой буквой открывалась маленькая Америка. Хотя всего-то надо было полистать мою ленту и обнаружить, что Америка уже открыта. За несколько месяцев до попыток этого психолога «разоблачить» меня все было прописано мной на страничке в соцсети: психолог, магистр. Не политтехнолог, не политический психолог. Мое образование связано с консультированием, которым я перестала заниматься несколько лет назад. Просто потому, что эта работа мне стала неинтересна, а я предпочитаю заниматься тем, что мне по душе. Когда над моей Родиной нависла угроза разрушения, я почувствовала, что хочу помочь, и для этого мои навыки и знания в психологии могут оказаться весьма полезны. Я не считаю себя экспертом в области политической психологии. Мне есть куда расти. Но этим я, собственно, и занимаюсь. Довольно сложно приобрести опыт, не занимаясь практикой. Не исключено, что в будущем я получу дополнительное образование в области политической психологии. Это было бы мне интересно. Но пока такой возможности нет, поскольку в Латвии не готовят специалистов в данной области. И все, что сейчас в моем распоряжении, — книги и записи лекций экспертов в этих вопросах. Их я штудирую параллельно.
Было ощущение, что мой коллега не слишком вникал в суть вопроса: не читал ни этих публикаций, не просмотрел хотя бы несколько программ с моим участием, не ознакомился с диапазоном тем, на которые я пишу. Не знаю, связано ли это как-то с попытками меня в чем-то уличить или нет. Но в комментариях под той публикацией обнаруживаются очень уж дружественные отношения моего коллеги с некоторыми представителями «независимых СМИ». Аж до угодничества!
Моему коллеге якобы показали одну статью на оппозиционном сайте обо мне и попросили что-то сказать. Все сузилось до «психологических портретов». Но если бы он потрудился изучить предмет, то знал бы, что последнее время меня вдохновляют диалоги Президента с народом. Не утаиваю ни информации о перерыве в практической работе, ни того, что изучаю политическую психологию самостоятельно. При этом я не скрываю своей гражданской позиции и симпатии к белорусским властям, на которых ориентируюсь, когда пишу для издательства и теперь. Моя точка зрения может не совпадать с мнением другого психолога, психотерапевта, скульптора или кого-то еще. Она что, теряет право на существование лишь потому, что кому-то не слишком нравится?
История с той публикацией ничем особым не закончилась, потому что человек выглядел откровенно глупо — разоблачать коллегу в том, что тот сам о себе не скрывал. Ну, фееричный же плюх в лужу… Иначе не скажешь.
— Как думаете, зачем вас хотят сломать? Чтобы вы не писали и не говорили то, что думаете? Хотят извлечь какую-то политическую выгоду?
— Не раз говорила, что веревка, скрученная втрое, не скоро порвется. Это цитата из Книги Екклесиаста. Но суть в том, что многие белорусы сейчас мобилизовались, и каждый вносит свой посильный вклад в сохранение Беларуси такой, какой мы ее любим и знаем. Одни пишут статьи, другие говорят с экранов, третьи выражают свое мнение посредством искусства, четвертые — общаясь с народом напрямую. Кто-то ответствен за поддержание порядка в городах, чтобы нам всем жилось более-менее безопасно. Насколько это возможно, разумеется. А в сфере внимания Президента вообще целая страна и все, что в ней происходит!
Люди сплотились, и каждый применяет собственные знания, навыки и умения, защищая свою Родину. И в этой сопричастности огромная сила! Противник это чувствует и понимает, что мы способны давать достойный отпор. Посмотрите, как грамотно сейчас работают СМИ и государственные структуры! Какие стратегически верные решения принимаются! Не все можно предугадать и предусмотреть, но вообще-то до сих пор белорусам удавалось отстаивать свою страну. Люди защищают то, что им дорого, и за это их пытаются надломить. Если брать каждого по отдельности, то один человек с его инициативами — это ниточка, но вместе мы — прочный канат, который так просто не порвать. Поэтому стараются подтачивать по ниточке, как грызуны.
— В краю невиданных свобод уже давно запугивают независимых журналистов, русских людей, Юрия Алексеева, например, вот и до дискриминации психологов докатились. Не боитесь, что вас подставят каким-то образом и потом объявят угрозой национальной безопасности Латвии?
— Даже представить себе не могу, что бы такое могло сделать меня еще более страшной для национальной безопасности Латвии, чем обладание «паспортом инопланетянина». Думаете я шучу? А вот и нет! Многие не слышали об этом, но тут довольно много неграждан. Лично я за себя не в обиде, т. к. все равно не чувствую своей принадлежности к этой стране. И мое будущее вижу все-таки в Беларуси. Там, где ощущаю себя дома… Так что паспорт «чужой» в моем случае здесь очень даже символичен.
Но часть людей родились и всю жизнь прожили здесь. Однако гражданства Латвии им все равно не дали. Как раз по национальному признаку. Нужно сдавать экзамен.
Но тут я даже не берусь трогать политику, просто скажу о семантике. Бывает довольно сложно объяснить белорусам или иностранцам, что это за особый документ такой. Ведь ни в английском, ни в каком-либо другом языке мира не задумано готового понятия, определения или термина для подобных случаев. В этом просто не было необходимости! Но в Латвии «отличились», поэтому справлялись уже своими силами и подобрали перевод на английский язык самостоятельно — Aliens passport. На титульной странице моего документа именно так и написано. Так что какие уж тут могут быть угрозы для национальной безопасности от «инопланетянки»? Если только я вдруг начну перемещаться по Риге на летающей тарелке и похищать людей. (Смеется.)
— Кто или что вас морально поддерживает в данной ситуации?
— Любовь к исторической родине и небезразличие к судьбе Беларуси. Тем более что свою жизнь в будущем мне хотелось бы связать именно с этой страной, где я чувствую себя дома. Ближе и роднее для меня места нет.
Сейчас я непрерывно включена в белорусские события. И эта вовлеченность не знает ни усталости, ни покоя. Поддерживает понимание, ради чего все это делаю: постоянно что-то изучаю, просматриваю, анализирую, сплю «пунктиром», пытаюсь поддержать людей через свои тексты и комментарии на телевидении. Так я защищаю свой «дом» и те ценности, которые он хранит. При помощи тех инструментов, которые у меня есть.
И как уже говорилось, моя главная муза — это Президент. О его поездках и диалогах с населением рассказывается довольно много. Но это больше информация о том, какой он Политик и Глава государства. Однако мне кажется, что личностный ОТЕЧЕСКИЙ компонент все же несправедливо остается за скобками. А ведь уже только на базе доступных материалов есть возможность извлекать огромный потенциал жизнеутверждающих откровений. На основе его диалогов с людьми всегда рождается душевный материал. Президент всегда настолько охотно и емко делится с людьми жизненной мудростью, как будто бы обнимая словом и заботой каждого, кто его слышит… На этом фундаменте обращений к народу можно было бы издать потрясающую книгу, поучительную и напутствующую. Честно говоря, я не оставляю надежды, что когда-нибудь смогу ее написать. И если на тот момент мою инициативу поддержат, для меня бы это было честью. А пока вот радуюсь возможности работать над статьями в подобном направлении и формате.
В свое время мне пришлось нелегко в жизни, и личность нашего Президента стала для меня образцом мужества и жизнестойкости. Именно тогда я на себе прочувствовала весь потенциал влияния личного примера настоящей человеческой силы.
Посмотрите, какое давление не него оказывается и теперь! Разными людьми, разными способами, с разных сторон, а он стойко принимает и отражает каждый удар: попытки дискредитации, многочисленные предательства, злословие, насмешки и обесценивание его труда и любви к своей Беларуси. При всем этом он остается незыблемой глыбой и продолжает эффективно управлять страной. И я уверена, что его житейская мудрость и абсолютно несокрушимая мощь остаются ресурсными для многих людей и теперь. Я лишь пытаюсь эти качества четче показать.
Диана Шибковская
Автор фото: фото из личного архива героини материала, фото из открытых источников и из соц.сетей Алёны Дзиодзиной