Татьяна Баскакова, переводчик-германист, рассказывает о творчестве нобелевского лауреата 2009 года по литературе Герты Мюллер. По её мнению, в своих произведениях Мюллер пытается передать словами тяжёлый жизненный опыт, слова оказываются преображёнными.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
Мюллер родилась в немецкой общине в Румынии, писательский стаж её составляет около тридцати лет, она член Немецкой академии языка и литературы. К настоящему времени на русском языке доступны две публикации художественной прозы Герты Мюллер, одна из которых вышла в «Иностранной литературе» в 2005 году и другая — в журнале «День и ночь» в 1999 году. Ещё один раз выходили стихи и раз — интервью .
Писатель большого калибра исчез из русской культуры, считает Владимир Сорокин, на роль духовного лидера нации вполне может претендовать продавец кондиционеров. Сорокин ответил на вопросы пользователей «Живого журнала», которых интересовала новая телесность и последствия экономического кризиса.
Рассказы Мюллер читать тяжело — они погружают в омут неясных образов, которые суть поток мыслей рассказчицы, не подготовленный к коммуникации с читателем, вряд ли к ней стремящийся: «Устало я смела в ладони дёрганье со щёк. Даёт ли город в окне основание утверждать, что я здесь жила. Какая страна имеет довольно места, чтоб отразиться в оконном стекле. Пока что — говорит трава. На обочине зелено. Сколько — спрашивается — быть республике подмышкой президента. Плывёт и меняется облако. В утренних сумерках идти через этот парк. Что там за рабочий. Что за парк» . Наверное, художественное сознание Мюллер вполне может быть иллюстрацией немецкого духа в классическом его понимании, со всей этой мрачной серьёзностью, отягощённостью проблемами бытия и неспособностью сколько-то комфортно ощутить себя в мире. Фраза Мюллер короткая, как всполохи мятущейся мысли, стиль тяготеет к фактографической точности, сочетающейся с кажущейся безэмоциональностью высказывания: «Три года назад Карл хотел уехать в горы. Прежде, чем Карл возвратился из деревни домой, его отец повесился в сарае. Карл увидел перед колодцем отцовские ботинки. Незадолго до смерти висельник ещё подумывал утопиться. Два года назад Карл хотел уехать к морю. Ежедневно почтальон перебрасывал через ворота газеты. Пенсию он Карлу не нёс. В прошлом году налоги были большие, и пенсии Карла не хватило. Двадцати лет штамповки болтов не хватало на один отпуск. В минувший год огород принадлежал Народному совету. Потом пришли звать на субботник. Потом пришёл счёт на электричество. Потом пришли из похоронного бюро. Сберегательная книжка Карла была пуста и подобна снегу. Деньги ушли в дрова на зиму. Когда растаял снег, во дворе крикнул цыган. Он менял кухонную посуду на старые перины. Уходя, он захватил очки Карла с собой. Карл хотел покинуть эту страну» . Точность и скупость высказывания Мюллер подобна той бедности жизни в социалистической Румынии, которую она описывает, за счёт стилевой лаконичности происходит выведение повествования за рамки описываемого сюжета в сферу экзистенциального переживания, обобщённого понимания жизни. «… Он обратился с ходатайством к властям. Летом приехал брат Карла и привёз 8 тысяч марок. Ещё ровно столько же выложило за Карла бедным властям правительство всеобщего благоденствия. Поздней осенью прибыли землемеры из города. Они превратили дом в сумму, равную двум месячным зарплатам. Карл перепроверил. Его лёгкие гнали ярость в сердце. На деньги, полученные за дом, Карл купил зимнее пальто. Из сарая он достал топор. Медленно падал во дворе снег. Карл в зимнем пальто вырубал корневища виноградных лоз. Рубил он до глубокой ночи. Под медлительным снегом Карл прорубался за виноградные лозы. Переступив через виноградные лозы, Карл покинул эту страну» .
Литература online. Курьёз недели — шорт-лист Бунинской премии и лонг-лист премии «НОС». «К барьеру!» с «Днём литературы». Наталья Анико — новый эталон вкуса. Лучший текст — повесть Ульяны Гамаюн в «Новом мире».
Вот-вот состоится ещё одна публикация Мюллер: в октябрьском номере «ИЛ» за текущий год, который как раз должен поступить в продажу, будет опубликовано эссе писательницы «В молчании мы неприятны, а когда заговорим — смешны». В эссе, опубликованном в «Иностранной литературе», Мюллер вспоминает годы своего крестьянского детства и юности. Дороги памяти выводят её на философско-лингвистические обобщения. Присущее деревне (осмысленное) молчание она противопоставляет (бездумному) городскому разговору. Глубина молчания ассоциируется с тяжёлой и рыхлой землёй, поверхностность речи — с ровным и гладким асфальтом.
О художественном мире Герты Мюллер рассказывает переводчица Татьяна Баскакова.
— Как Вы могли бы охарактеризовать творчество Герты Мюллер?
— Мюллер начала с коротких рассказов. Это очень точная проза, с удивительным языком, у автора необычный взгляд, её художественная реальность — детская, сновидческая, при этом помещённая в социалистическую действительность. Мюллер пишет о жизни человека в условиях диктатуры. Главный, наверное, для неё вопрос — каким способом такой жёсткий опыт можно передать словами. Слова должны быть преображёнными. Так, в последнем её романе — о депортированных на Донбасс немцах и их лагерной жизни, есть образ — мне запомнился образ, связанный с лопатой. По-немецки «лопата» — Schaufel. Лопата похожа на сердце, и вот Мюллер изобретает слово Herzschaufel — «лопата сердца», для обозначения одного из персонажей романа. Тема романа близка шаламовской прозе, но язык Шаламова очень простой, а Мюллер экспериментирует со словом. Литература сегодня по большей части — чтиво, развлечение, прочитанные книги легко забываются. Мюллер легко читать нельзя, похоже, её сознательная позиция — затруднить восприятие читателя, с тем чтобы тот выполнял не столь пассивную роль, какую обычно на себя берёт читатель. Позиция Мюллер — удивлять необычным словом.
А её короткая проза очень похожа на стихи.
— Как Вы полагаете, почему Мюллер так мало переводили и печатали?
— Переводчик Мюллер сегодня только один — киевлянин Марк Белорусец (с ним вместе мы работали над переводами поэзии Пауля Целана). Белорусец пытался заинтересовать издателей переводами Мюллер, однако те до сего дня не хотели рисковать — печатать такую прозу рискованно, уж больно она некоммерческая. Насколько я знаю, у Белорусца есть ещё переводы Мюллер, которые пока не были напечатаны. К примеру, он переводил книгу эссе «Король кланяется и убивает», ещё какие-то ранние рассказы.
— Вы могли предположить, что Мюллер получит Нобелевскую премию?
— Ожидаемо ли это было? Нет, вряд ли… Хотя Мюллер входит в число трёх-четырёх лучших писателей Германии, по моим ощущениям, но я не думала, что ей дадут эту премию, потому что пишет она слишком сложно, и переводить её тоже нелегко. Мне казалось, она любима узким кругом. Я не думаю, что обилие публикаций, которые, безусловно, появятся у Мюллер — нобелевского лауреата, моментально принесёт ей читательскую любовь в России. К примеру, Эльфрида Елинек сейчас переведена почти вся, но вряд ли усвоена читателем в той же мере. Мы лишь постепенно понимаем, кто это.
— Можно ли определить литературную родословную Мюллер?
— Вообще же, если искать аналогии прозе Мюллер, то это, безусловно, проза Кафки — настроение и мировосприятие в целом соотносимы. Если же говорить о тематике Мюллер, то у неё, я бы сказала, есть две темы: деревня ветеранов войны — немецких солдат, бывших эсэсовцев, в которой она выросла, будучи дочерью своего отца, дала ей тему молчания о войне (по выражению Мюллер из одной её книги, «всё молчали мимо друг друга»); собственный жизненный выбор определил вторую её тему — преследований диссидентов в социалистической Румынии. В 1979 году она потеряла работу переводчика из-за того, что отказалась сотрудничать с тайной полицией. Недавно, кстати, она опубликовала статью о тайной полиции уже в современной Румынии. В ФРГ в 1987 году Мюллер переехала уже сложившимся, взрослым человеком, со своей судьбой. Конечно, Мюллер живёт во многом своим прошлым…
Беседовал Николай Кириллов, "Частный корреспондент".