Отношения Екатерины II и ее мужа Петра III не складывались с начала их совместной жизни. Ни для кого не было секретом, что супруги не ночуют вместе, однако ж спустя 9 лет брака на свет появился Павел. Можно подумать, что отношения в семье наладились, но вопросов появилось только больше. Всю жизнь Павла преследовали вопросы, чей же он сын, императора Петра или одного из любовников императрицы Екатерины?
В год рождения Павла, придворные шушукались по углам и то ли в шутку, то ли со всей серьезностью спрашивали, какое отчество стоить дать новорожденному. Основных вариантов было два: Петрович (то есть отцом являлся наследник российского престола Пётр III) или Сергеевич (то есть отцом был Сергей Салтыков, первый из череды любовников княгини Екатерины). На простых слухах все не кончилось, в дальнейшем этот вопрос настоящей проблемой: а не закончился ли род Романовых у власти? Может, страной давно управляют Салтыковы?
После рождения наследника Екатерина почти перестала скрывать свой роман с Салтыковым. Насколько известно, она позже беременела от него два раза, но каждый раз случался выкидыш. По итогу чувства охладели и Салтыков удалился от двора, а чуть позже его место уже занял другой (на канале есть статья, посвящённая всем любовникам Екатерины II, советую прочитать).
Екатерина сама давала поводы для слухов, когда в письмах или частных беседах общалась весьма туманно, намекая на некую «столь же пленительную, сколь полную страсти картину счастья», на которую рассчитывал Салтыков. Возможно, она делала это намеренно, только зачем?
Кто был настоящий отец ее сына, нет сомнений, – она прекрасно знала. Вероятно, по этой причине она вела себя к Павлу крайне холодно. Ребенком она спокойно оставляла его на попечении нянек и не видела неделями. Для сравнения можно привести в пример отношение Екатерины II к Алексею Бобринскому, сыну, рождённому ею от горячо любимого Григория Орлова. Царица не только обеспечила материальное благополучие бастарда, но и просила всемерно заботиться о нём своих друзей во Франции, когда Бобринский (кутила и легко увлекающийся молодой повеса) отправился в Париж.
Про Петра же Екатерина говорила только в связи с его пьянством, ухаживанием за фрейлинами, а также подозрениями, которые возникли даже у него по отношению к Салтыкову. Только быть полностью уверенными, будто все, что говорила Екатерина про мужа,-чистая правда, нельзя никак. После свержения мужа она сочинила столько историй о нем и их отношениях, что историкам, разбирающим, что там правда, а что нет, хватит работы надолго.
Так что, возможно, Екатерина намеренно бросала тень на собственного сына. Екатерина побаивалась потенциальных сторонников Павла, которые могли бы требовать трона для правителя с царской кровью взамен иноземки, власть узурпировавшей и никакого права на нее не имеющей. Ход императрицы был вполне логичным с точки зрения политической борьбы – она еще раз говорила противникам, что и Павел этой крови не имеет – ни капли! И прав на престол имеет не больше, чем мать. Эту же версию поддерживал и сам подросший Павел.
Петр III же безусловно считал Павла своим сыном. После его рождения, отец сразу же написал своему кумиру Фридриху письмо, в которых достаточно эмоционально поделился радостным событием.
Кстати, по дате рождения видно, что наследник оказался типичным плодом праздников – вот и Екатерина вспоминает, что отмечала Новый Год у императрицы – конечно, с мужем. Видно, в ту ночь, после празднования, и был зачат будущий Павел.
А что, кстати, по внешнему сходству?
Павел отличается рядом черт, которые мог оставить своему потомку только Пётр. Лицо у него довольно круглое, даже скуластое. Лоб покатый, нос более короткий, чем у Екатерины и Сергея Салтыкова, весьма широкий в переносице, рот большой, глаза узковатые и поставлены широко. И еще он был щекаст. Портреты Павла свидетельствует о явном сходстве с Петром. Особенно взрослые портреты.
В характере уже взрослого Павла проявлялись черты, которые современники замечали и у Петра, вплоть до одержимости идеями.
В Российской империи даже пользовался популярностью анекдот на эту тему. Якобы Александр III поручил Победоносцеву, своему учителю и уважаемому советнику, проверить слух, что отцом Павла I был не Петр III, а Сергей Васильевич Салтыков, первый любовник будущей императрицы Екатерины II. Победоносцев вначале сообщил императору, что, в самом деле, отцом мог быть Салтыков. Александр III обрадовался: «Слава Богу, мы – русские!» Но потом Победоносцев нашел факты в пользу отцовства Петра. Император, тем не менее, обрадовался снова: «Слава Богу, мы – законные!».
По многим факторам отцом Павла все же был Пётр, но слухи продолжат существовать, пока не будет проведена ДНК-экспертиза. Если она, конечно, кому-то нужна.