Каждое лето мы, самая активная часть нашего бывшего 10 “Б”, встречаемся с приезжающими именно в это время одноклассниками. Не густо, конечно, было в нашем бывшем школьном коллективе, но мы рады, всегда рады друг другу, рады нашим воспоминаниям, нашим задушевным беседам иногда где-нибудь в кафе, а чаще в нашем прекрасном городском парке, которому почти столько же лет, как нам.
Да, нам уже много лет, два года назад мы собирались широко отметить 50- летие со дня окончания школы, но смерть нашей одноклассницы, задушевной подруги моей юности, помешала нам. Радость встречи для нас обернулась щемящей печалью расставания. И теперь, когда у меня появилась возможность писать, мне до боли в сердце захотелось рассказать о ней, самой обычной женщине, достойно прожившей свою жизнь, оставив после себя только добрую память.
Она пришла к нам в девятом классе, симпатичная армяночка по имени Изабелла, до этого учившаяся в пригородном интернате. Она быстро влилась в наш школьный коллектив, слегка разбавив его армянским колоритом и умением дружить, приобретенном в интернате. Она жила почти рядом со мной, но до этого я не была с ней знакома.
Мамы у нее не было, она умерла, когда девочка пошла в первый класс. И ее отец, Авак Ованесович, остался один с пятью детьми: три девочки и два младших мальчика. Старшая дочь была уже взрослая, а младшие, пройдя, через интернат, заканчивали потом нашу школу.
Два года, до самого выпуска мы с Беллой сидели за одной партой. Как-то в класс заглянула ее сестра и назвала ее Белкой, с тех пор весь класс и называл ее так. Она была не по годам рассудительная, всегда выдержанная, спокойная. Училась Белла хорошо, только вот русский язык ей нелегко давался. Мы обе жили в частных домах, в пяти минутах ходьбы друг от друга. Я часто бывала у нее в гостях, в то время ее семья была, пожалуй, единственная армянская семья в нашем степном казачьем городе. Приходя к ним я ощущала себя членом этой большой дружной и гостеприимной семьи.
С армянским акцентом говорил только отец, он был шофером, прошел всю войну, “крутя баранку”, как он говорил. Он всех своих детей называл уменьшительно-ласкательными именами, моя подруга, даже когда он на нее сердился, всегда была Белочкой.Только дядя Авак называл меня ласково и нежно “Татьянушка”, и когда он с легким армянским акцентом это произносил, я ощущала себя его четвертой дочерью.
Он был замечательным отцом, ведь все его дети, хоть и не получили высшего образования, но получили профессии, стали достойными людьми, обзавелись семьями, у них уже есть внуки.
У Беллы на свадьбе я была свидетелем. Об этом событии знали все наши одноклассники, и не только, потому что с моим “свидетельством” получился анекдот. Жених поинтересовался у невесты, кто же будет у нее свидетелем, Белла стала объяснять кто я такая, что он работает с моим отцом, что видел меня с ней на катке, но он так и не понял, в конце концов она сказала:
– Да какая разница, просто сидели мы с ней вместе.
С тех пор, вспоминая о том, кто в классе с кем сидел, сразу говорят о нас. Меня долго не было в родном городе, вернулась я сюда уже бабушкой, и моя подруга тоже уже была бабушкой. Наши отцы к этому времени умерли, а я приехала к маме, оставшейся одной. И началось наше с Беллой общение уже на другом уровне, ведь прошедшие годы поубавили юношеский восторг и беспечность, но зато прибавили жизненного опыта и знаний.
Белла была швеей, а также шила модные в ту пору меховые шапки. А я, приехав к маме после долгого отсутствия, занялась домом и огородом. Главной темой для разговоров чаще всего были внуки. О них она могла говорить бесконечно, особенно о внучке, которая поступила на бюджет престижного московского вуза и успешно его закончила.
Она была самым обычным человеком, но в то же время обладала какой-то ей одной доступной жизненной мудростью, которой она ненавязчиво делилась с другими. Я часто обращалась к ней за советом, и ни разу не пожалела, что последовала ее наставлениям. И сейчас, вспоминая подругу, я горюю о том, что больше не могу поплакаться ей на плече, чтобы услышать слова сочувствия и советы, мягко подсказывающие, как же мне надо поступить. Я помню ее негромкий, но уверенный голос до сих пор:
– Не торопись с решением, просчитай все ходы, может быть что-то упустила, подумай еще раз.
В моей жизни сейчас много проблем. Но всегда, когда приходиться принимать решение, я вспоминаю мою дорогую подругу, мне жаль, что я больше никогда не услышу нашу с ней любимую фразу “А ты помнишь?” Я помню все, Белла, разве можно забыть свою жизнь, так тесно переплетенную в те далекие годы детства и юности с жизнью моих одноклассников, а особенно с твоей. Я помню...
Мои уважаемые читатели, очень надеюсь на ваши комментарии, я писала эти строки, повинуясь не только голосу сердца, но и словам поручика Хорвата из рассказа М. Горького “Кладбище”. Не читали? А стоит прочитать.