Есть такое поверье, что дети видят намного больше, чем взрослые. Это связано не только с тем, что с возрастом у большинства людей зрение ухудшается. Просто, пока ребенок не вырос, он впитывает информацию жадно, старается увидеть и понять побольше. А когда человек взрослеет, ему становится не до познания мира, одолевают разные заботы, некогда становится размышлять над абстрактными вещами. Вот и получается порой, что перед глазами человека происходит нечто необычное, а человек увидеть этого не может. А всё потому, что сложилось у него закоснелое мировосприятие, которое попросту не дает ничему новому попасть в осмысление. И чем больше такой человек уверен, что всё он в мире знает, и ничего нового уже не встретит, тем меньше он видит. Потому с возрастом у людей, как правило, становится всё меньше впечатлений и событий.
В самом начале 1990-х родственники мои были дружны между собой, в гости тогда ходили не в пример чаще, чем это происходит сейчас. Я был тогда подростком и жил, конечно же, с родителями. По субботам к нам регулярно наведывались в гости многочисленные родственники, поскольку у нас единственных была более-менее приличная баня. Кроме того: свой дом - не квартира. Здесь можно после бани и за столом допоздна посидеть, и шашлыки пожарить, и хоть всю ночь песни под баян петь, не мешая соседям. Закадычными моими друзьями тогда были два моих двоюродных брата: Юра и Андрей, на несколько лет старше меня. Регулярно, после того, как все посетили баню, я отпрашивался у родителей ночевать к братьям, благо идти было недалеко, минут пятнадцать-двадцать от нас. Не всегда отпускали, но чаще всего мне везло.
Чем тогда занимались подростки по вечерам? Ни телефонов, ни компьютеров не было, до массового распространения игровых приставок "Денди" оставалось еще пара-тройка лет. Но никто не скучал, даже сидя в квартире. Играли в игры, в том числе настольные, рассказывали разные истории, да и попросту занимались разной ерундой. Даже после того, как все укладывались спать и свет в квартире выключался, мы могли болтать еще несколько часов.
В очередную субботу, после баньки и небольшого застолья, двоюродные братья с их матерью, моей тёткой, засобирались домой. Родители разрешили мне пойти с ними, чему я был, конечно же рад. Мы прошлись некоторое время по ночному городу, рядом с железной дорогой, а потом свернули к их дому, что стоял на улице Фучика, рядом с тем местом, где была когда-то церковь, о которой я уже упоминал.
Юра и Андрей, так же, как и я, занимались фотографией. Вечер прошел в обсуждении фототехники, фотобумаги, проявителей, фиксажей и прочего, с чем тогда неизменно была связана жизнь любого фотографа, даже подростка. Все улеглись спать, взрослые давно уже заснули, а нас всё распирало от новой информации о диафрагме, выдержке, типах плёнки... И тут Юра обратил наше внимание на гудение в углу комнаты. Мы с Андреем одновременно замолчали и тоже прислушались: гудел огромный советский ламповый телевизор. Сейчас мало кто вспомнит, но ламповая аппаратура тогда включалась не сразу. Сначала раздавалось мерное гудение, внутри прибора постепенно разгорались лампы. И только после этого включался экран, и можно было смотреть немногочисленные телеканалы. Весь этот процесс, в зависимости от модели телевизора, занимал от десятка секунд до полуминуты.
Было такое впечатление, что телевизор как-то сам по себе включился. Гудение менялось, лампы светились и экран даже начал было шуршать тем особенным шелестом, который сопровождал включение лампового кинескопа перед тем, как появится изображение. Наша троица уставилась на экран. Но, в последний момент перед появлением картинки, телевизор вдруг выключился. Некоторое время мы молчали в размышлениях.
"Наверное, контакт в выключателе замкнул, вот он и включился сам по себе, - предположил Андрей, - а потом телик нагрелся и контакт отошел обратно". Было похоже на правду. Мы продолжили дальше болтовню про фототехнику, но гудение из угла раздалось снова. Телевизор опять подавал признаки жизни. Повторилось всё то же самое: гудение менялось, как и положено обычному ламповому, только что включенному телевизору, но на самой грани появления изображения на экране всё резко прекратилось. Нам уже стало любопытно, и мы решили включить свет, если это "включение" еще раз повторится. Хотя в комнате и без того было не так уж и темно - прямо перед окном на улице висел фонарь уличного освещения.
И оно повторилось. Послышалось будто бы небольшое искрение, как бывает, когда включаешь старый советский выключатель. Раздалось мерное гудение трансформатора, скрытого в недрах лампового чуда советской промышленности. На стене стал виден свет от ламп, пробивающийся сквозь пластмассовую решетку, закрывающую зад телевизора. Зашелестел, электризуясь, кинескоп и нас ослепил яркий свет, заливший комнату...
...Это Юра включил люстру, как мы и договаривались. Все втроем мы бросились к телевизору. Он стоял тихо, будто бы ничего и не было. Электрическая вилка его лежала рядом с розеткой - там, где её оставил Андрей, когда выключил телик. Так что вариант с замкнувшим контактом исключался. Мы снова выключили свет и улеглись спать. Телевизор больше не гудел.
Утром мы обсудили ночные события, но так и не пришли ни к каким выводам. Просто восприняли это происшествие как курьез, не более того. "Интересно, - сказал я тогда, - а что бы он показал, если бы включился ПОЛНОСТЬЮ?"
