В конце XIX века не было ковида, но было множество других смертельно опасных болезней. Многие из давно побеждены, в том числе благодаря вакцинации – сегодняшнему кошмару несознательных граждан. Но тогда, более ста лет назад, от этих болезней умирали. Иногда – внезапно и страшно. Именно такую смерть описал в своих воспоминаниях бывший преподаватель Чугуевского пехотного юнкерского училища Павел Иванович Сахновский:
«…Шли роты к вечернему чаю. Спускалась по лестнице 1 рота, я стоял у лестницы и наблюдал за порядком. Юнкера "печатали во всю", как вдруг неожиданно из строя выходит (кажется, из 3 взвода) юнкер, если мне не изменяет память, резервного батальона, по фамилии, кажется, Багалей и просит разрешения выйти из строя и отправиться в училищный околоток, т.к. ему сильно нездоровиться и очень болит голова. Обычно я из строя не выпускал, юнкера это хорошо знали, но, зная Багалея с хорошей стороны - он был старшего курса, и я знал его про прошлому, когда он был в отделении, в котором я преподавал - я приказал ему отправиться в околоток.
После вечерней поверки дежурный по околотку портупей-юнкер доложил о поступлении Багалея и я, желая знать о состоянии его здоровья и не нужно ли послать за Фридрихом Францевичем (училищный врач, доктор медицины Файст, он же земский врач и лучший доктор, известный и в Харькове…) приказал явиться ко мне училищному фельдшеру.
Классный фельдшер доложил мне, что, по-видимому, страшного нет ничего: температура около 38, пульс хороший, только сильная головная боль и общая слабость, почти все нужное уже дано и доктора не нужно. Около 2 ч. ночи, обходя училище, я зашел в околоток и застал дежурного, разговаривавшего в полголоса с Багалеем, который не спал. Я подошел к нему, а дежурному приказал разбудить фельдшера.
- Как чувствуете себя, Багалей?
- Да ничего, благодарю Вас, не спится что-то и тоска ужасная...
Я обождал прихода фельдшера, который осмотрел больного, дал ему валериановых капель и доложил мне, что температура немного повысилась, но грозного ничего нет, но я настоял, чтобы он написал записку Фридриху Францевичу и чтобы немедленно отправил бы ее ему, а сам пошел в дежурную комнату и в ожидании прихода доктора, сидя у стола, задремал.
Не прошло, быть может, и 40-45 минут, как прибегает дежурный по околотку и докладывает, что Багалей умирает. Пришедший Фридрих Францевич принял все меры, но поделать было ничего невозможно и в 4 часа ночи юнкер Багалей скончался.
По справке оказалось, что за 1 ½ года пребывания в училище он был в околотке один раз с легким гастритом желудка 3 дня и второй раз с зубной болью и флюсом; на амбулаторных приемах был раза 2-3 с легкими и пустяковыми недомоганиями. Вскрытие произвели врачи госпиталя и Фридрих Францевич: легких у покойника почти не оказалось - умер от туберкулеза...
Похороны были очень торжественные: отпевали в соборе 3 священника после заупокойной литургии, которую отлично пел училищный хор под управлением учителя пения Руденко (уездного учителя), сопровождало все училище, были очень хорошие венки от училища и юнкеров обеих рот, привезенные издалека и была военная музыка - играли трубачи Ингерманландцы. У могилы было сказано хорошее задушевное слово начальником училища и юнкером 2 роты (моего взвода) Фальц-Зибергом (из студентов), а в соборе отличное слово было сказано отцом Павлом - блестящим оратором».
Насчет фамилии юнкера полковник Сахновский ошибся, а вот все остальное полностью подтверждает запись в метрической книге церкви военного ведомства за 1891 год. Звали юнкера Николай Ефремов и был ему всего лишь 21 год. Умер 6 июня, похоронен 8 июня на общем православном кладбище при г. Чугуеве. Причина смерти: от отека мозга и скопления серозной жидкости в околосердечной сумке при выраженной слабости сердечной мышцы и повсеместного поражения легочной ткани туберкулезным процессом.