31. Справедливость и песок
Как там у Гумилева (?):
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро, и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Сей патриарх – это прежде всего Ницше, написавший не только «Заратустру», но и «По ту сторону добра и зла». Молодой Ницше в когорте других молодых (новейших тогда) ученых преобразовал христианство Павла (третью и последнюю волну христианства, где уже против «эллинов» и «евреев» как двух предыдущих волн) поначалу лишь в цифровое (числовое) пост-христианство. Оно возникло под знаком гранд-карты 11 «Справедливость», а также в связи с двояким образом Авраама-Исаака.
Тот же Ницше (может, и не в одиночку), но будучи чуть постарше, воздвиг над этим Числом, начертанном Тростью на Песке, второе и последнее пост-христианство. Оно оказалось словесным, даже поэтическим. Поскольку в поэзии «серебряного века» воцарился символизм, базирующийся на «строгой цифре», постольку второе пост-христианство было в своей скрытой сущности направлением (течением) нео-цифровым. Оно и доселе существует, причем все также под знаком гранд-карты 12 «Подвешенный».
Символы «трость» и «тростник» связаны только с молодым Ницше (зрелый Ницше уже выше), а по-библейски – с Авраамом-Исааком. Было время, когда «взошел тростник густой» (как мог сие наш Лермонтов предвидеть?). Тогда еще не решались «обратиться к звуку», к переводу достижений математики на язык псевдо-легкой поэзии, близкой к мифу, даже чуть ли не к народным сказкам.
Если понятен смысл термина-символа «трость», то должны мы понять и суть Песка, на котором Тростью вывели Число. Предшественником Авраама-Исаака был апостол Павел (он же и Петр-Павел, ибо по преданиям апостол Петр сам по себе был крайне неразговорчивым, но доверчивым: легко доверял Павлу, чтобы тот проповедовал и все «павлово», и все «петрово»). Что есть Петр? Это есть Камень. А что есть Песок (вернее, Песчинки)? Песчинки – это Камни: ну, не металлы же, например. Петр-Павел как бы занимался материальным обеспечением, завозил Песок на Стройку. Потом пришел Арамис (Арам-Иса), да не с пустыми руками, а с инструментами, условно обозначаемыми одним кодовым словом «трость». Вот тут-то и родился Иаков (Израиль) – предпоследний Старец. Сей Израиль и обозначается поэтически выражением «розовое пламя»:
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
На этот раз Скорпион (изрядно Птичий знак, хоть не всем сразу и заметно) отождествляется с Орлом. Следующий зодиакальный знак (Стрелец) поставлен Гумилевым в соответствие с гранд-картой «Звезды». Затем, знак Козерог привязан поэтом к гранд-карте «Луна». Нео-цифровую поэзию вместе с образом Иакова (Израиля) Гумилев отодвигает тем самым уже к зодиакальному знаку Водолея.
32. Срам и прикрытие
На картинке (см. выше) знак Водолея изображен как первый сектор зодиака (как бы от ноля часов до одного часа ночи). Н. Гумилев в стихотворении «Слово» рассказывает нам об одном из зодиакальных пасьянсов, где карты Таро раскладываются по секторам зодиака. Стрелец – гранд-карта «Звезды». Эти Звезды еще не в вышине (не на самом верху пасьянса). Козерог – гранд-карта «Луна». Эта Луна уже в вышине, но слева, а Звезды, примкнувшие к Луне, как бы тянут ее вниз. Поэтому в самой, что ни на есть, вышине находится та карта Таро, что мысленно помещена Н. Гумилевым в первый сектор зодиака, в тот самый, где знак Водолея.
Если верить Л. Толстому, то раскладывание пасьянсов – это вовсе не пустое занятие. Пьер Безухов (один из главных персонажей «Войны и мира») разложил пасьянс (как бы с подачи Толстого как автора романа), а затем с Пьером происходит некое нравственное (и не только) преображение. Смею заверить читателей, что Толстой и Гумилев думали про один и тот же зодиакальный пасьянс. Про него же думал автор Апокалипсиса (Откровения Иоанна). Хорошая подбирается компания авторов. Прибавим сюда еще и Дюма-отца. Его мушкетеры, пройдя «Двадцать лет спустя», оказываются в романе «Десять лет спустя, или виконт де Бражелон». В этом романе упоминаются четыре пажа. Один из них – это и есть сей Бражелон по имени Рауль (кстати, сын Атоса).
Пасьянс Пьера (пусть будет такое название у пасьянса) раскладывается разными картами Таро, а не только гранд-картами. Сначала раскладывается первый ряд (первый виток) карт. После этого от Льва-1 до Рака-12 все 12 секторов зодиака оказываются уже не пустыми. Затем, аналогично раскладывается второй ряд карт: от Льва-13 до Рака-24. Конечная цель пасьянса – разложить не все карты Таро, а только отобранные 64 карты. Почему именно 64? Потому что имеется строгое соответствие между Переменами (а их ровно 64 согласно И-Цзын – Книги Перемен) и специально отобранными картами Таро. Конечно, в числе отобранных находятся все 22 гранд-карты, а также все 4 пажа: крестовый, пиковый, бубновый, червовый. Это обычная последовательность карточных мастей при раскладывании пасьянса Пьера.
Гумилева в стихотворении «Слово» как бы вовсе и не волнуют первые три витка пасьянса Пьера. Третий виток карт, занимая места от Льва-25 до Рака-36, еще виден, но мы их пока не рассматриваем, как и два предыдущих витка (тем более, что эти карты уже накрыты третьим рядом и не видны). Какие карты (уж точно, что не гранд-карты) ложатся в начале четвертого ряда, где Лев-37 и Дева-38, автору «Слова» как бы тоже безразлично. От Весов-39 до Козерога-42 последовательно идут гранд-карты: 15 «Дьявол», 16 «Разрушенная башня», 17 «Звезды» и 18 «Луна». Гранд-карта 15 вовсе не интересует Гумилева, а гранд-карта 16 названа, но весьма косвенно. Она лежит в секторе Скорпион-40, а тут уж точно именно Орел, а не Петух какой-нибудь. Три гранд-карты как бы побиты. Куда там «Разрушенной Башне», что при Орле-Скорпионе-40, тягаться с картой Таро, что лежит в секторе Водолея-43. Этой картой побиты-напуганы даже «Звезды» (при Стрельце-41) и «Луна» (при Стрельце-42).
Что ж за карта такая страшная лежит в секторе Водолея-43, что ж это там за «розовое пламя» от Н. Гумилева? По простейшей логике (которая здесь не работает) сразу за гранд-картой 18 «Луна» должна бы появиться гранд-карта 19 «Солнце». Смею заверить читателей, что при Водолее-43 Гумилев представлял себе Червового Туза. Затем по пасьянсу Пьера идут как бы подчиненные этого «туза» - карты червовой масти: 7 при Рыбах-44, 8 при Овне-45, 9 при Тельце-46, 10 при Близнецах-47, Валет при Раке-48, Дама при Льве-49 и Король при Деве-50.
Во времена «серебряного века» русской поэзии (может, и не только в эти времена) существовала печально известная банда «червовых валетов». Что же они только творили или не творили? Как ни спроси, а один только срам был от этих «валетов». Вот тут-то и подключается к нашим мыслям автор Апокалипсиса, заявляя, что срам нужно прикрывать. Имеется в виду срам, связанный с образом Вавилона, где правит и бесчинствует некая блудница (ее и прозвали вавилонской блудницей). Чтобы прикрыть (прихлопнуть) срамную шайку-лейку, с подачи Дюма подключаются (нет, не мушкетеры) если не все четыре пажа, то как минимум два из них.
Что по-русски «слово», то на английский лад – «вард» (впрочем, можно поискать и другую, более подходящую гласную, но суть не в ней). Дюма (как бы в отличие от Гумилева) ничуть не идеализирует «розовое пламя», пытающееся примазаться к евангельскому Слову (если не тождественное Ему). Вместо этого «пламени» в числе персонажей Дюма оказывается некий де Вард. Это как бы человек-символ «червовых валетов», и не только их одних, но очень влиятельный тип, чья репутация безупречна. Даже Аньяну пришлось единожды защищать свою репутацию перед лицом обвинений де Варда, а его-то никто и не подумал как-то встречно обвинять в чем-либо. Перед этим Рауль (сын Атоса) взял и просто отшвырнул де Варда, будто слишком борзого щенка. Забегая вперед, скажу, что основным прототипом Рауля является вовсе не мужчина, а женщина (поэтому и нет дуэли Рауля с де Вардом). Затем друг Рауля (де Гиш; кстати – тоже паж) дрался с де Вардом на дуэли. Едва выжив после неудачной дуэли, де Гиш, однако, изрядно преуспел в деле любовных побед.
Впрочем, пора возвратиться к теме пасьянса Пьера. После Девы-50 идет вовсе не сектор Весы-51, а сектор Близнецы-51. Уж прикрывать срамное, так прикрывать! От Близнецов-51 до Девы-54 идут все четыре Пажа из колоды карт Таро. Только в секторе Весы-55 объявляется, наконец, гранд-карта «Солнце». Кстати, вчера в Крыму пел Стас Михайлов песню «Если завтра будет солнце». Что же касается Гумилева, то он, думается, ничуть не поддерживал ничего срамного (например, пресловутых червовых валетов). Как бы делая ставку на Червового Туза при Водолее-43, Гумилев, вероятно, думал, что в будущем можно будет на корню обрубать все поползновения новоявленных вавилонских блудниц. Да, на корню, еще до Рыб-44. А что касается пасьянса Пьера, то шестьдесят четвертая (она же – последняя) карта Таро, из числа отобранных в строгом соответствии с Переменами, ложится в секторе Рака-64. Если бы не «прикрытие срама» (в духе Апокалипсиса), то 64 Перемены никак не уложились бы в 5 витков с финалом при Раке-64. Ведь 5 витков (без модификации в форме «прикрытие срама») вместили бы лишь 60 карт Таро (5 * 12).