Прошел год.
Геннадий сделал пристрой к дому, в котором поселились Алевтина с мужем. Зимой супруги жили в квартире, а в весенне-осеннюю пору перебирались в дом. По просьбе матери сын сделал отдельный вход.
Геннадий, как и обещал, исправно платил по кредиту. Он гасил бо́льшими суммами, поэтому вместо четырех лет осталось платить всего два года. В семье сына все наладилось, изменилось и отношение Светланы и ее родственников к Алевтине с Борисом. Когда Борис Петрович приходил в дом, то вся родня вела себя уважительно и обходительно, несмотря на его «фокусы» и постоянные смены настроения.
Болезнь мужчины прогрессировала. С каждым днем Борис чувствовал себя все слабее и слабее. Весь уход лег за ним на плечи Алевтины и ее сына. Однажды женщина обратилась за помощью к дочери Бориса Надежде, но та отказалась, сославшись на то, что с утра до ночи занята маленьким сыном.
— Света, представляешь, Надежда опять отказала. Я ее попросила съездить с отцом в больницу, а она мне сказала, что ей не с кем сына оставить, — пожаловалась Алевтина снохе.
— А сколько мальчонке лет?
— Пять.
— Подождите, так в будние дни он же в садике?
— Так в том-то и дело. Надя сейчас в отпуске, а внук Бори в садике.
— Вот нахалка! — рассердилась Светлана. — Ладно, Алевтина Владимировна, не расстраивайтесь, я на работе возьму день без содержания, и мы вместе сопроводим Бориса Петровича до больницы.
— Спасибо тебе большое, Светочка, но я попробую сама.
— Не говорите чепухи. Мы — семья, и должны помогать друг другу. А деньги — дело наживное. Так что обращайтесь.
Несмотря на слова Светланы, Алевтина старалась обходиться своими силами, хоть это и было тяжело.
В один из дней свою помощь предложил Геннадий.
— Мама, я с завтрашнего дня в отпуске, поэтому звони в любой момент. Отвезу куда надо.
— Как здо́рово, сынок. Завтра как раз нам нужно в больницу к 9 утра.
— Все, хорошо, ждите меня утром. Я за вами заеду в 8-30.
Но на следующее утро обычно пунктуальный Геннадий ни в 8-30, ни 8-50 не заехал. Алевтина стала звонить ему на сотовый, но ей никто не отвечал. В 9-00 часов утра на ее сотовый раздался звонок. Посмотрев на дисплей, она увидела, что звонит ее сноха.
— Светочка, здравствуй. Я не могу до Гены дозвониться. У него телефон сел что ли? Не могла ты позвать…
— Гена умер, — безэмоционально прошептала Света.
—… его к телефону… — договорила Алевтина и резко замолчала. Она пыталась понять смысл слов, сказанных снохой. — Что?
— Гена сегодня ночью умер, — бесцветным голосом повторила Света.
— В смысле…
— Сердечный приступ…
До Алевтины дошла суть сказанных слов. Она в ступоре смотрела в одну точку, а потом из горла матери раздался вой. Казалось, сама душа кричала…
— Алечка, что с тобой? — Борис как можно быстрее подошел к жене, хотя в его состоянии это было очень трудно сделать. Ответом ему был лишь вой, издаваемый женщиной. В руках Алевтины он заметил телефон.
— Алло? Алло? Кто это? — спросил он, забрав у жены аппарат и приложив к уху.
— Это Света, Борис Петрович.
— Что случилось?
— Гена умер, Борис Петрович. Приходите к нам… — Света отключила телефон.
Мужчина застыл на месте. Как такой молодой мужчина, как его пасынок, мог вот так взять и умереть. Почему Бог такой несправедливый? Почему он, Борис, такой больной и немощный старик, продолжает жить и мучить своих близких, а Гена, здоровый мужчина, умер?
Из стопора его вывела истерика жены. Казалось, что кричал раненый зверь над мертвым тельцем своего детеныша. Столько боли было в этом крике, что у Бориса Петровича сжалось сердце.
— Алечка… милая… — мужчина гладил женщину по голове. Он не знал, как ей помочь. А разве можно чем-то помочь женщине, которая потеряла своего любимого и единственного сына? — Алечка… Алечка…
***
Похороны сына прошли для матери как в тумане, которые организовала Светлана. Сноха держалась из последних сил, чтобы не раскиснуть и всё достойно организовать. Алевтина была безмерно благодарна жене сына.
После сорокового дня Светлана пришла к Алевтине и Борису Петровичу домой.
— Здравствуйте, мне надо с вами поговорить, — сказала сноха и прошла в комнату. Она села в кресло у окна. У Алевтины Владимировны невольно возник ком в горле. Ведь это было любимое место сына. — И разговор у нас будет серьезный...